Форум » Молодогвардейцы » Анатолий Ковалев » Ответить
Анатолий Ковалев
Надежда: Он сбежал, когда их везли на казнь. Что же с ним стало потом? Много опубликовано воспоминанй выживших молодогвардейцев, но Ковалева среди них нет. Какова его судьба?
Игорь:
Игорь:
Игорь:
Игорь:
Игорь:
Галина: Большое спасибо, Игорь. Очень интересно, тем более запись очевидца тех событий. И особенно трогательно, что написано ее рукой. Необыкновенно передана в рассказе Антонины Герасимовны атмосфера тех дней. Я как -то сразу все представила и этот вечерний парк и знойную, зловещую тишину перед входом немцев. Сразу вспомнила рассказ моей мамы о том как в наше село вступили немцы. На дворе стоял сентябрь 1941 года. Накануне целую ночь центральной улицей села шли танки, отступающих войск Красной Армии. Стоял оглушительный шум. А на следующий день вошли немцы. Сначала разведка на мотоциклах. Хата бабушки - в центре села. Они остановились возле хаты и вошли во двор. Дети (и моя мама) испугались и побежали в хату, а немцы стали стучать в окно. Тем временем подошел дедушка (старший брат моего деда) и как - то обяснил им, что дети просто испугались и здесь нет партизан. Но это оффтоп. Я так и недлчитала до конца рассказ . Не открывается.
Игорь:
Игорь:
Игорь:
DmitryScherbinin: Игорь, ещё раз спасибо за эти очень интересные воспоминания. Теперь все ждём их окончания... Вот, перепечатал, что Вы прислали в текстовый формат: Мои воспоминания о лучшем и любимом друге молодогвардейце Анатолии Ковалёве. Антонина Титова За друга отдам рубаху, руку, душу. Июнь 1942 года. Прекрасный летний день. Погода без ветра, что редко бывает в Донбассе. Запах цветов, особенно петунии, душистого табака и львиного зёва стоял в воздухе. Несколько человек моих одноклассников, в том числе и Вася Пирожок, сидели в уютном уголке парка на лавочке. День был нежарким. Солнце ласково и мягко светило. Парк был заполнен военными машинами, повозками, танками. Красноармейцы цепляли зенитки к машинам, запрягали лошадей. Шёл второй год войны! Нас тревожило и волновало отступление Красной армии. Настроение было подавленным. Мы больше молчали, чем говорили. В то время закончив 9 классов каждый из нас мечтал учиться дальше, но война, и, тем более, отступление наших войск отодвигало всё на неопределённое время. Скамейка, на которой мы сидели, была скрыта зелёными кустами, и нас мало кто видел. Вдруг слышим голос: «Вася, иди сюда скорей». И перед нами остановился юноша с велосипедом. Он не был очень высоким, но, и не маленьким. Белая рубашка с расстёгнутым воротом красиво облегала фигуру. На белом лице выделялись широкие чёрные брови. Серьёзный взгляд карих глаз выдавал натуру сильную, волевую, нос с горбинкой, маленький рот со сжатыми розовыми губами. К тому же он слегка картавил. Велосипед он не держал, а как-то изящно опирался на него. Вася поднялся, и они вместе ушли. Через несколько минут Василий вернулся, но один без этого парня. Мы, девчонки, наперебой начали спрашивать, что это за парень, почему не познакомился с нами. Василий прищурив свои голубые глаза, хитро поводил ими и отвечал: - это «царёк». «Царёк» - Ведь это Анатолий Ковалёв. Лучший друг Пирожка. Он поднимал двухпудовые гири, не признавал девчонок, кумиром которого являлся герой Гражданской войны Котовский. «Царьком» его прозвали за необычайную физическую силу, которой он обладал и постоянно развивал доводя до совершенства. Мне не один раз Василий с восторгом рассказывал об Анатолии. В этот день вечером Вася привёл Анатолия к нам домой, и мы познакомились ближе. Так началась наша дружба. Дружба переросла в любовь, которая захлестнула нас обоих. 20 июля 1942 г. немцы заняли Краснодон, но Красная Армия отступила 17 июля. 3 дня мы жили в тревожном ожидании. Магазины были закрыты, эл. энергия отключена, водопровод не работал. Уныло и жутко было в тёмном городе. Целыми днями с вёдрами и кружкой в руках мы лазили по балкам и буеркам в поисках воды. Почему-то было очень тихо вокруг. Ни гудка паровоза, ни стука колёс не было слышно. Тишина! И тем более зловещая, что наш городок всегда был насыщен звуками работающих шахт, железной дороги пересекающей Краснодон во многих направлениях. Потом за переездом железной дороги послышался гул мотоциклов. Немцы!! Они ехали по центральной улице в серой форме, рукава засучены. Вдоль дороги молчаливо стояли люди. Страшно было видеть в нашем городе что-то чужое, непонятное. Потускнело и померкло все вокруг. В сердце закипала злость на нагло ухмыляющиеся лица фашистов. Что им надо на нашей земле? Темнее ночи был для нас этот день. Ребята поклялись бороться беспощадно и непримиримо с фашистами, с предателями, со всем тем, что прервало нашу мирную жизнь. Мы поколение родившееся уже при советской власти не знали угнетения, оскорбительного чувства своей неполноценности только потому, что ты беден. Школа, комсомол, наши учителя привили нам чувство собственного достоинства, гордость за свою Родину, возможность выбирать любой путь. Трудись, учись, работай – все перед тобой, все твое. Это мы умели ценить, а поэтому бесстрашно стали бороться с чуждым нам и враждебным миром. Раб, порвавший цепи, и хотя однажды испытавший чувство свободы, никогда не смирится с новыми цепями, и будет их зубами грызть, чтобы снова обрести волю. Родина была в опасности! Не помню когда, но у Анатолия Ковалёва, Василия Пирожка, Ивана Леонова (все они являлись жителями «Шанхая») состоялась встреча с Виктором Третьякевичем комсоргом школы N4 им. Ворошилова. Виктор посоветовал ребятам поступить работать в полицию, т.к. необходимо было с первых дней оккупации иметь своих людей в этой зловещей организации. С большим трудом Третьякевичу удалось убедить их в необходимости такого шага. Узнав об этом я начисто отказалась общаться с ними, вплоть до разрыва дружбы с Анатолием Ковалёвым. Не пробыв и недели Вася и Анатолий покинули полицию. Не умея притворяться, они жаждали более решительных действий. Леонов несколько позже тоже был изгнан из полиции. Это было не для них. Анатолий Ковалёв мечтал быть военным лётчиком. Он рвался в небо, видел себя в бою со стервятниками. Как и Валерий Чкалов хотел облететь вокруг «шарика». Он так захватывающе об этом рассказывал, что я верила, при его смелости не один фашист поплатился бы жизнью. Убеждена, что наша Родина потеряла талантливого лётчика и умного испытателя. Анатолий закалял себя. Специально продумал систему упражнений, которые бы давали наибольшую возможность развивать физическую силу и выносливость. Неотъемлемыми были двухпудовые гири, штанга, бег. По бегу он занимал первое место среди сверстников. Купался только в холодной воде, и хорошо плавал. Даже будучи у нас после побега из-под расстрела, измученные и слабый просил, чтобы его растирали полотенцем смоченным в холодной ледяной воде. Легко ходил на лыжах, любил быструю езду на велосипеде, играл в шахматы. Заложив руки за спину и расставив ноги просил ребят сдвинуть его с места. Шесть человек не могли этого сделать. Мышцы переплетались, как стальные жгуты. По словам Фадеева он был как степной дубок. Характер имел спокойный и уравновешенный. Ходил быстрой походкой. Увлекался книгами из жизни замечательных людей и поглощал их в большом количестве. Отважен был до безрассудства. Однажды вечером мы пошли в клуб им. Ленина на какой-то спектакль. В Краснодоне давали концерты и спектакли Украинский драм. театр и ТЮЗ (театр юного зрителя) не успевшие эвакуироваться, и, чтобы не умереть с голоду, они давали представления по области. Мы заняли место в каком-то ряду. Впереди нас сели молодые полицейские в высоких шапках напоминающие запорожские. Шапки эти заслоняли сцену, и мне было плохо видно. Анатолий попросил их снять головные уборы. Они засмеялись и продолжали сидеть в них. Анатолий предупредил их несколько, а потом снял шапки и положил их к ним на колени. Полицейские предложили выйти с ним во двор. Ковалёв молча поднялся и ушёл с ними. Наши ребята, сидевшие в одном ряду с нами сказали: «Тоня, беги за ними, ведь они убьют его, они вооружены». Я выбежала на улицу. Анатолий стоял в окружении бандитов готовый к схватке. Начал собираться народ. Я в ярости растолкала полицейских, сказала: «Уйдите гады, не трогайте его. Вас много, а он один». Обняла Анатолия и сказала: «Дорогой, ведь они убьют тебя, а я без тебя умру». Мы ушли. Анатолий очень любил свою мать. Нежно и бережно относился к ней. Был откровенен с ней, поверял ей свои нехитрые тайны, и даже, когда подружился со мной, не скрыл от неё своё первое чувство. Жили они бедно, но Толя был всегда чисто и аккуратно одет. Внешне походил на свою мать. В дни оккупации мы все голодали, как мы мечтали о хорошем довоенном куске хлеба. Каким вкусным он нам казался. Дети простых рабочих увидели, что принёс «новый порядок» в наш город. Собрав всех евреев немцы расстреляли их во рву за парком. Жители, особенно молодёжь, начали искать пути борьбы с насилием. Разрозненные группы надо было объединить в организацию. В клубе им. Горького возникли кружки художественной самодеятельности: струнный, танцевальный, вокальный. Директором стал Евгений Мошков. Была создана подпольная комсомольская организация «Молодая гвардия». Почти все участники художественной самодеятельности стали молодогвардейцами. Анатолий Ковалёв выступал с силовыми номерами, как атлет играл двухпудовыми гирями. Вася Пирожок исполнял соло на балалайке, подпевая приятным тенорком. Иван Туркенич прекрасно изображал стариков. В тот же вечер Виктор предложил мне вступить в комсомол. Я была несколько удивлена, кто может принять меня в комсомол в это время. Виктор засмеялся и сказал: «найдутся люди» и добавил – «подумай, через несколько дней я зайду и поговорим ещё». Комиссар «Молодой гвардии» Третьякевич 2 ноября принёс текст листовки, предложил написать, как можно больше экземпляров, сказав при этом, что это первое мне поручение от комсомола. Олег Кошевой никогда ко мне не приходил, и в моей квартире не был. Писали мы с Анатолием вместе на листах из школьных тетрадей. Ночью он разбросал более тридцати листовок на базаре и прилегающих улицах. Начинались они словами: «Прочти и предай товарищу», а дальше, о продвижении наших войск на Запад, о боях под Сталинградом, призывы к саботажу немецких приказов. Так жители Краснодона узнавали о событиях на фронте. Часто ночами, выполняя решение штаба «Молодой гвардии», Вася Пирожок и Анатолий Ковалёв уставшие и замёрзшие валясь с ног приходили на рассвете, заходили ко мне, чтобы отдохнуть и отоспаться. 7 ноября 1942 г. мы увидели красный флаг на школе им. Ворошилова и на клубе ИТР (раньше это здание называлось «бешеный барин»). Он как пламя трепетал над городом. Красный цвет – это цвет наших знамён, косынок, галстуков, наш любимый цвет напоминал о тех, кто бился насмерть за наши жизни. Встречу Нового 1943 г. я проводила у своей подруги и соученицы Аллы Фадеевой. Пожилые немцы расквартированные у них рассказали нам о том, какие потери понесли фашисты под Сталинградом. Мы радовались, обнимали и поздравляли друг друга, выскакивали на улицу кричали «ура» проносившимся в небе нашим краснозвездным самолётам. Правда эти пожилые немцы потом высказали Алле, что так открыто выражать свою радость нельзя, что если бы на их месте были эсэсовцы они бы расстреляли нас всех. Родителей Фадеевой почему-то не было дома, и Алла показала прекрасные отрезы тканей (крепдешина, шелка, шерсти), которые принадлежали Елене Кошевой и Немчиновой. Мама Аллы была швеей, лучшей в Краснодоне. Она обшивала жен высокого начальства. Естественно, что в дни оккупации желая заработать на жизнь, шила и этим двум, которые в дни оккупации жили безбедно. В ночь под Новый 1943 г. Анатолий и Василий выполняли задание штаба «Молодая Гвардия», собирали оружие, патроны, гранаты на местах боёв. Рассвет был зловещим. В январе начались аресты. Анатолия забрали 28 января в два часа ночи. С полицейскими была небольшая худенькая девушка в кожаной шапочке-шлеме. Войдя в землянку где жили Ковалёвы, она спросила: «Анатолий – это ты?» А потом всё твердила: «я не виновата, меня заставили». Такую шапочку-шлем у нас в школе носила только Ольга Лядская с которой я училась в одном классе. Уходя Анатолий тихо произнёс: «предупредите Тоню». Анастасия Григорьевна его мама разыскала меня и сообщила страшную весть. Я ничем не могла помочь, кроме, как собрать кое-что из еды для передачи. У знакомых просила немного кукурузной муки, картошки, варила суп и носила в полицию. Возле полиции с утра до вечера стояла длинная очередь людей. Их гнали, били дубинками, прикладами, но народ ждал, хотя каких-либо вестей о своих детях, братьях, мужьях. Иногда вывешивались списки якобы вывезенных в Ровеньки. Тогда слышались ужасающие крики. Это родные обезумев от горя и обхватив голову руками метались возле ворот, другие без сознания валились на истоптанный сотнями ног снег. Все знали о чем говорят эти списки. Попавшие в них уже никогда не вернутся домой. Четыре дня со страхом я подходила к черному зданию полиции. В каждую маленькую картофелину, из которых варился суп, я вкладывала обернутую фольгой записочку на папиросной бумаге. Очень хотелось, чтобы Толя находил эти маленькие письма, и, чтобы они облегчали страдания. Потом, после побега, когда я встретилась со своим другом, я узнала, что моих писем он не прочитал, т.к. съел их вместе с картошкой. Разрешалось с супом передавать ложку. Я на алюминиевой тоненько иглой нацарапала свое имя. Анатолий заметил это, и в ответ нацарапал: «любимая, уходи немедленно из Краснодона». На следующей ложке, он сообщил, что Вася Пирожок расстрелян, на допросах не произнёс ни слова. Ложки эти были затеряны потом уже с приходом наших. В ночь на 31 января 1943 года я долго не могла уснуть. На душе было неспокойно. Зима 42-43 года была очень холодной и снежной. Гудели столбы и трещали деревья от лютых морозов. Где-то ближе к полуночи послышались выстрелы. Не покидала мысль, что эта ночь будет последней для тех, кто ещё оставался в застенках полиции. Только начало светать, я собралась и ушла к Яковлевым. Отец моей подруги Розы Степан Григорьевич бывший председатель гор. совета нашего города был расстрелян ранее. Горькие думы одолевали меня, т.к. стало известно, что казнены оставшиеся молодогвардейцы. Я вернулась домой. Когда поднималась по лестнице (мы жили на втором этаже) меня встретила моя мама, и тихо произнесла: «Анатолий у нас. Он бежал из-под расстрела». Я заскочила в спальню. На кровати увидела лежащего Анатолия, синее лицо с закрытыми глазами и черной порослью на лице показалось мне мертвым. Страшно было смотреть во что превратили лицо, грудь, спину, и все его молодое тело полицейские. Я испугалась и дико закричала, начала плакать. Анатолий открыл глаза, попросил, чтобы я села возле него, он положил мне руку на голову, поглаживая волосы, тихо успокаивал меня, шепча какие-то ласковые слова. Анатолий был ранен в правую руку выше локтя. Рана кровоточила, требовалась немедленная медицинская помощь. На первом этаже нашего дома жила мед. сестра Лида Конкина. Моя мама позвала её она обработала и перевязала рану. И в последующие дни неоднократно следила, как идёт заживление. Он настолько был слаб, что почти не поднимался с постели. Сложности были с туалетом. Квартира была без удобств. Я поздней ночью выводила его в туалет, который находился во дворе. Очень боялись с кем-либо встретиться. Находясь у нас Ковалёв рассказал о том, что делали с ними в застенках полицейские. Когда привели Анатолия на допрос, начальник полиции Соликовский хищно ощерив свои волчьи зубы, взял в руки дубинку и сказал: «а этого «царька» надо
гость: Окончание http://www.fire-of-war.ru/mg/titova.htm#Tolja
Галина: Большое спасибо, Игорь. Прочитала и расплакалась. Так жалко Анатолия и так я понимаю Антонину Герасимовну!!! Но извольте продолжение рукописных воспоминаний, если можно. Ведь так интересно видеть этот документ в оригинале!!!! Да и на сайте появится их окончание. Вобщем ждем.
DmitryScherbinin: Действительно, а я и не заметил, что эти воспоминания уже есть на сайте "Огонь войны" что ж, я в конце документа поставил ссылку "прочитать окончание можно на сайте Алёны Дружининой..." Хотя, между прочим, уже 3 месяца не вижу ссылку на свой сайт у Алёны...
Лера Григ: Я тоже уже давным-давно не вижу ссылок у Алёны на этот сайт - Молодая гвардия. Даже в общих ссылках её нет! Вот так единомышленники!
Игорь:
Игорь:
Игорь:
Игорь:
Игорь:
Игорь:
полная версия страницы