Форум » Герои Великой Отечественной войны » Комсомольцы-герои » Ответить
Комсомольцы-герои
Лера Григ: http://www.peoples.ru/military/hero/
Ответов - 45, стр:
1 2 3 All
Дарья: А я не стала дочитывать эту книгу после того, как поняла, что конспирацией там почти и не пахло (после того, как девушку в лесу выследил кто-то (не помню, кто именно - давным-давно читала) и следом за ней всех остальных выследили). Не знаю уж, чем это меня так задело, но все желание читать дальше отпало сразу. Про Фадеева. Мне кажется, что его книга стала такой читаемой благодаря его таланту - очень уж хорошо написано. Мне особенно помнится описание узкой ступни Ульяны, сверху загорелой дочерна, а снизу будто обведенной по краям чем-то белым. Еще помню как застенчиво Олег сидел - очень вживую написано. И отступления: "Мама! Мама! Помню руки твои" и про солдатский сапог. Это ведь очень важно - талант писателя. У Бирюкова такого нет. По крайней мере мне так показалось. Знаете, есть еще такая книжка "Дважды Татьяна". Она рассказывает про Таню Бауэр - московскую студентку, заброшенную для подпольной работы в тыл к немцам, в Белоруссию. Сама девушка - ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ! Два года проработала безпровально, погибла при немецкой атаке партизанского отряда! Но книга так себе. Может быть, потому что очень мало о ней сохранилось информации (иначе бы 2 года она не продержалась, если бы оставляла после себя много сведений о своей работе), может, все-таки из-за малости таланта у писателя.
Люба Шерстюк: Про Таню Бауэр не читала, не знаю. А у Фадеева про мамины руки читала и ревела, как белуга...
Лера Григ: МИХАИЛ МОРОЗ. Михаил Мороз совершил свой подвиг уже в мирное время. О жизни и подвиге Михаила Алексей Раскопыт написал замечательную книгу "Жаворонок вьётся". Родился Михаил в ноябре 1959 года в деревне Бережцы в Белорусии. Воспитывался в трудолюбивой деревенской семье. Любил бывать в лесу, слушать бабушкины рассказы. Бабушка научила его любить и беречь природу. Родители приучили его к сельскому труду, с детства работал на колхозных полях. До 4 класса учился в своём селе, потом приходилось ходить в школу в соседнее село - за 6 км. Рос обычным парнем, как и многие другие. Был любознательным, многое умел. Любил историю, рассказы о войне, свою Родину. Рос бесстрашным, заступался за слабых. Однажды учитель физкультуры (в прошлом сам боксёр) предлагал ему стать боксёром, всемирную славу, известность, но Михаил отказался от этого - предпочёл простой труд: пахаря, строителя или учёного. Занимался фото, спортом. Всегда возле него было много друзей. После 8 класса с другом поступил в Оршанское педагогическое училище на учителя труда и черчения. После его завершения мечтал вернуться в своё село учить детей, разрабатывал свою методику в педагогике. Уже в училище, в конце первого курса его приняли в комсомол. Осенью работал с группой на кохозных полях, там ему доверили управлять комбайном. Он это делал уверенно, умело, ведь отец его был трактористом и с детства сына готовил на смену себе. Михаил любил и был любимым. На последнем, четвёртом курсе, работая в колхозе на сборе картофеля их бригада наткнулась на снаряд... Слова из книги: "Вдруг Мороз услышал резкий металлический стук металла о металл. Кто-то вскрикнул. Мгновенно повернувшись, увидел на мостках застывших Вавиловых, рядом Горнякова. А по ленте транспортёра медленно двигался к бункеру большой, изъеденный ржавчиной снаряд! Через две-три секунды снаряд попадёт на вибратор, и грохнет взрыв! В одно мгновение Миша наклонился, оттолкнул Горнякова и крепко схватил ладонями холодный металл. Снаряд тянул вниз непривычной тяжестью, ржавчина потрескивала, отделялась пластами. Снаряд словно приклеился к ленте. Мороз сделал шаг вперёд, дальше ролики транспортёра резко уходили вниз, клубни падали в грохочущий барабан. В последнее мгновение Михаил оторвал снаряд и сошёл с мостка комбайна. Вокруг него сразу образовалось пустое пространство, которое расширялось с каждой секундой. Комбайн уходил дальше. Парни и девчонки пятились, не в силах оторвать глаза от ржавого снаряда в руках Мороза. Ближе всех к нему стоял Витя Вавлов, и Мороз велел ему коротко: -Беги к оврагу! Посмотри, куда положить. Вавилов сорвался с места. Остальные отступили. Краем глаза Мороз увидел, что возле повозки с обедом поднялась Галочкина. Её фигурка застыла. Он осторожно держал снаряд на вытянутых руках, почти не видя земли, по которой ступал. Земля здесь была разворочена мощными плугами, за ноги цеплялись сухие, но цепкие плети картофельной ботвы. Пот заливал глаза. Снаряд был тяжёл. Ноги то утопали в пахоте, то попадали в ямы, то увязали снова в кучах сухого бурьяна. Он прошёл уже шагов сорок, пятьдесят, шестьдесят... сто. Витька Вавилов скрылся за кустарником в овраге. Осталось пройти всего метров пятьдесят... Тяжело! Миша согнул руки и бережно держал снаряд на уровне груди. Он услышал конское ржание, увидел издали бледное лицо Галочкиной. -Осталось метров тридцать, - прошептал Мороз. - Двадцать девять... двадцать восемь... Снаряд оттягивал руки. Ржавчина крошилась и просыпалась между пальцами, сквозь истончившийся металл Миша вдруг увидел внутренности снаряда. Что-то внезапно ему подсказало, чутьё ли обострившееся, инстинкт ли, что смерть, пролежавшая в земле несколько десятков лет, в этот миг проснулась! -Двадцать один, - считал он шаги до оврага, - двадцать, девятнадцать... Ему показалось, что в снаряде что-то тикает, хотя мозг говорил, что это не мина с часовым механизмом, здесь тиканья не будет, только мгновенный взрыв, и всё! Но всё же он чувствовал, смерть проснулась, начала оживать, потянулась, раскрыла один глаз, а вот и второй... -Десять шагов, девять, восемь, семь... Мише стало жарко. Пот щипал глаза. Снаряд тянул руки вниз, пальцы скользили по ржавой обшивке. -Четыре, три, два... Он уже видел, что ошибся, до оврага оставалось ещё несколько шагов. На другую сторону оврага выкарабкался Витька Вавилов, закричал, приложив ладони рупором к лицу: -Мишка, там никого нет! Просто бросай вниз, спускаться не надо! Мороз еле расслышал сквозь сильные удары пульса во всём теле. И всё же ощутил облегчение. Ещё десяток шагов. -Девять, восемь, семь... Галочкина, застывшая от напряжения, стояла неподалёку среди пахоты, в нескольких метрах от него, когда вдруг страшно блеснуло плазменно-белым светом. Мощная ударная волна сбила её с ног, швырнула на землю. Галочкина приподнялась, ощущая головокружение, солёный привкус во рту. Она вскочила на ноги, страшно закричала, бросилась к Морозу. Он лежал, весь залитый кровью, иссечённый осколками. Это произошло 8 сентября 1977 года. Светило сентябрьское солнце, и было тепло. Тепло, тепло, да не лето. Конечно, любой из них, стоявший на мостках картофелеуборочного комбайна, мог взять снаряд. Любой - они ведь друзья Михаила Мороза." Но он не погиб сразу. Его организм (крепкий, сильный, молодой) боролся за свою жизнь в Оршанской больнице ещё несколько суток. Ему не было и 18 лет... "Секретарь Оршанского горкома комсомола Калуга написал на комсомольском билете № 05840360: "Вынес с поля боевой снаряд, отвёл от людей беду ценой собственной жизни" "Указ Президиума Верховного Совета СССР. О награждении учащегося Оршанского педагогического училища Витебской области Мороза М.М. орденом Красной Звезды. За мужество и самоотверженность, проявленные при обезвреживании снаряда, оставшегося со времён Великой Отечественной войны, и спасении жизни колхозников и учащихся наградить учащегося Оршанского педагогического училища Витебской области Михаила Михайловича Мороза орденом Красной Звезды (посмертно)". Михаил Львов: Чтоб стать мужчиной - мало им родиться. Как стать железом - мало быть рудой, Ты должен переплавиться. Разбиться. И, кук руда, пожертвовать собой. Готовность к смерти - тоже ведь оружье. И ты его однажды примени. Мужчины умирают, если нужно, И потому живут в веках они.
Марина Турсина: Лерочка, спасибо большое! Я потрясена! Замечательная статья!
Лера Григ: Мариночка, у меня у самой нет слов... Лучшие люди всегда уходят юными.
Люба Шерстюк: О судьбе лучших людей писал прекрасный новержский поэт Нурдаль Григ: Нурдаль Григ. ЛУЧШИЕ Смерть вспыхивает, как зарница, и при яркой вспышке видней: в этой жизни погибель - участь лучших людей. Сильные, чистые сердцем, больше всех дерзавшие сметь, они прощаются с нами и, не дрогнув, уходят в смерть. Живущие правят миром, толпа пребудет всегда, всегда пребудут деляги, второсортные господа. А лучшие мрут в застенках, лучших ведут на расстрел, у лучших грядущего нету, гибель - их вечный удел. Бессильно мы чтим их память. Души наши пусты. Если ты лучшего предал - всю жизнь угрызаешься ты. Умирая, они не плачут, не знают, что значит страх, их кровь не уходит в землю - течет в отважных сердцах. Знавшие их при жизни стократ богаче других - звавшие их друзьями, отцами звавшие их. Ими движется жизнь земная, ими держится Человек. На могиле их выбьем надпись: мы пребудем вовек!
Марина Турсина: Спасибо, Люба! Прекрасные стихи!
Люба Шерстюк: Рада поделиться!
Лера Григ: Люба, спасбо за стихи.
Люба Шерстюк: Лера, всегда пожалуйста!
Алексей: Люба Шерстюк пишет: О судьбе лучших людей писал прекрасный новержский поэт Нурдаль Григ: С этими прекрасными стихами Нурдаля Грига перекликается стихотворение Ильи Эренбурга, написанное по мотивам песен Французского сопротивления и включенное в ныне забытый роман "Буря": Свободу не подарят, Свободу надо взять. Свисти скорей, товарищ, Нам время воевать. Мы жить с тобой бы рады, Но наш удел таков, Что умереть нам надо До первых петухов. Умрем с тобой мы рано, Задолго до зари. На то мы - партизаны И первые в цепи. Нас горю не солстарить, Любви не отозвать. Свисти скорей, товарищ, Нам время воевать. Другие встретят солнце И будут петь и пить, И, может быть, не вспомнят, как нам хотелось жить.
Лера Григ: Алексей, чудесные стихи! Душевные.
Лескиса:
Лера Григ: Лескиса, ты где такое раздобыла? Что это? Здорово!
Лескиса: Это значки.Посмотрела на каком-то интернет-аукционе.
Люба Шерстюк: Ох ты! У меня такие в школе были, потом потерялись. Выйдя из пионерского возраста и не вступив в комсомол, так как ко мне в школе погано относились, носила этот значок вместо комсомольского.
Люба Шерстюк: Тот, что с Олегом Кошевым.
Лера Григ: Здесь Кошевого, вроде бы, нету. А я таких значков и не видела никогда! Самое большее, что держала в руках - так это значки Городов-Героев.
Люба Шерстюк: А мне ещё в школе папа в подарок к дню рождения купил... Но это же Москва...
Лера Григ: Да, здорово, Люба!!! У нас ведь провинция...
полная версия страницы