Форум » Хочу рассказать... » Национальное покаяние и фальсификация истории » Ответить
Национальное покаяние и фальсификация истории
Tanaka: Открываю тему, как и обещала. Много в мире говорят о национальном покаянии России, в ней самой – о фальсификации истории. Но, мне кажется, это не чисто российская тема. Полагаю, бывшим (увы) соотечественникам с Украины, и немецким друзьям, и чешским найдется, что сказать по этому поводу. И не только про Россию.
Дряннов: Tanaka пишет: Явно не мне, потому что я как раз не делала Именно Вам, та как Вы назвали жизнь Власова трагедией человека, не согласного с режимом в своей стране. А про Власова почитайте такую весьма интересную книгу. Иван Стаднюк "Исповедь Сталиниста". Вот ссылка: http://militera.lib.ru/memo/russian/stadnyk_if/index.html Там есть и про Власова. О нём Стаднюку рассказывал известный украинский партизан Сабуров. Вот этот отрывок (внимание много букв!): Александр Сабуров действительно был истинно народным генералом — самородком, умевшим масштабно и по-деловому смотреть далеко вперед. Многое почерпнул я из встреч и бесед с ним. Один его рассказ не дает мне покоя уже многие годы. В нем шла речь о событиях 1941-го на Юго-Западном фронте, когда наши войска оказались там во вражеском окружении. А точнее, речь шла о генерале Власове, который в начале войны командовал 4-м мотомехкорпусом. При отступлении от Львова Власов потерял свой корпус и, выйдя из первого окружения, был назначен командующим 37-й армией, занявшей Киевский укрепрайон. Когда немецкие войска обошли 37-ю армию, Власов со штабными офицерами стал пробиваться на восток. В каком-то отдаленном от Днепра перелеске с его штабной группой встретилась небольшая горстка работников НКВД, которую возглавлял Сабуров. Решили выходить из окружения сообща. Однако ночью Александру Николаевичу стало известно (не помню, при каких обстоятельствах), что генерал Власов отбирал в своем штабе офицеров, согласных сдаться немцам в плен, а несогласных приказал расстрелять... Сабуров и его подчиненные, не дожидаясь утра, сбежали от Власова, а потом, создав партизанский отряд, остались воевать в тылу врага. Власов был известен руководству страны, в том числе Сталину и Тимошенко, как одаренный военачальник, получивший перед войной звание «генерал-майор» и награжденный орденом Красного Знамени. Вскоре после выхода из окружения он был назначен командующим 20-й армией, защищавшей Москву... Генерал Сабуров с уверенностью утверждал, что Власов перед выходом из вражеского тыла уже побывал в немецком плену и был «отпущен» немцами, взяв перед ними обязательства содействовать успехам гитлеровских войск. [215] Такой информацией я был ошеломлен. Не верилось, чтоб на рубежах борьбы за Москву командовал армией враг. Ведь это могло привести к катастрофе!.. Но фантазия моя вдруг взвихрилась уже после смерти генерала Сабурова. Я продолжал работать над романом «Война», и у меня родилась мысль сблизить своего литературного героя, немецкого диверсанта, действующего в нашем тылу, Глинского («майора Птицына») с генералом-предателем Власовым для их совместных действий. Но необходимо было удостовериться в подлинности версии Сабурова, заручиться документальными подтверждениями. Обратил я внимание и на то, что в мемуарах генерал-полковника Сандалова Л. М., который был начальником штаба 20-й армии, говорилось, будто Власов, приняв под Москвой армию, не командовал ею из-за болезни. В Институте же военной истории мне сказали, что это была за «болезнь»: Власов по-черному запил, и его обязанности исполнял Сандалов. Встретиться с генерал-полковником я не сумел: на мой телефонный звонок он ответил, что тяжело болен; да и не мог взять в толк, кто я и что мне от него надо. А я уже мысленно вторгался во внутренний мир Власова, слагал воедино все известное мне о нем (в том числе в его довоенную службу), и мне казалось, что запой командарма во время Московской битвы был следствием его душевного разлада, неготовности к страшному преступлению перед своим народом. Возможно, и не так просто было ему осуществлять преступные акции, ибо любой письменный приказ военачальника скреплялся тогда подписями начальника штаба и первого члена Военного совета. Стал я стучаться в самые высокие инстанции: Военную коллегию Верховного суда СССР, Главную военную прокуратуру — результатов никаких. Написал письмо Председателю Комитета государственной безопасности СССР Андропову Юрию Владимировичу. Просил разрешить мне ознакомиться в их архиве с документами о судебном процессе над генералом Власовым или хотя бы ответить на мой вопрос: сдавался ли Власов летом 1941 года немцам в плен или нет? Через какое-то время меня пригласил к себе заместитель начальника секретариата Андропова генерал-майор Губернаторов Н. В. и по поручению Председателя сообщил, что Комитет не располагает интересующими меня сведениями. [216] И все-таки я сомневался. Размышлял, примерно, так: «Советская контрразведка будет выглядеть не лучшим образом, если я обнародую, что в конце 1941 — начале 1942 года под Москвой командовал нашей 20-й армией немецкий агент». Возможно, и я бы на их месте не «оснащал» настырного писателя скандальной, совершенно секретной информацией. Но по здравому моему размышлению, никакого урона престижу нашей разведки от моих публикаций не было бы. Наоборот: они бы подчеркнули остроту и сложность борьбы двух разведок. А всякая борьба слагается не только из побед, но и из поражений, драматических, подчас чудовищных, ситуаций. В своих домыслах и сомнениях я исходил еще и из того, что в сообщении ТАСС от 2 августа 1946 года о приговоре к смертной казни через повешение Власова А. А. и одиннадцати его сообщников говорилось: «по обвинению в измене Родине и в том, что они, БУДУЧИ АГЕНТАМИ НЕМЕЦКОЙ РАЗВЕДКИ (выделено мной. — И. С.), проводили активную шпионско-диверсионную деятельность против Советского Союза...» Значит, Власов все-таки был агентом! Ведь такое обвинительное заключение родилось не на пустом месте. И я не сдавался. Услышав по западным радиоголосам о том, что во Франкфурте-на-Майне издана на русском языке издательством «Посев» книга В. Штрикфельдта «Против Сталина и Гитлера: О генерале Власове и Русском освободительном движении», подумал, что в ней наверняка могут содержаться подробности, которыми заинтересовал меня генерал Сабуров. Правдами и неправдами добыл эту книгу. Но мои надежды не оправдались. Книга написана от лица автора, многое прочитанное в ней о Власове мне было известно ранее; новые факты и сведения пусть и заслуживали внимания, но требовали проверки, переосмысления и выходили за рамки моих исканий. Казалось, источники дальнейших поисков иссякли. Оставалась последняя надежда: военные архивы ГДР. В одну из поездок в Берлин с писательской делегацией нас принял первый секретарь Берлинского горкома и член Политбюро СЕПГ Конрад Науман. Потом мы гостили у него на даче, и я, выбрав удобный момент, заговорил с ним о Власове, рассказал о своих «расследованиях». Конрад Науман пообещал помочь... Потом мы несколько раз встречались с ним в Москве, но никаких [217] новых сведений он, к сожалению, не смог сообщить. Я уже было смирился: преодолеть невозможное нельзя. Шло время, наполняясь событиями и не обделяя нас заботами. У меня завершалась очередная книга и запускался в производство телевизионный многосерийный художественный фильм «Война». Я искал «ходы» небанального решения финала судьбы немецкого диверсанта Глинского. И неожиданно увидел в «Комсомольской правде», родной мне газете периода войны, отрывок из записок военного корреспондента 2-й ударной армии майора запаса К. Токарева «Приговор» (3 марта 1988 года). Цитирую наиболее заинтересовавший меня абзац: «...И доныне не ясно, каким образом он (генерал Власов. — И. С.), по его же словам, больной, был вынесен из окружения солдатами на шинели. Это — 500 километров, до Курска! Когда же наши особисты разведали, что Власова выводил из окружения его многоопытный адъютант Ренк, оказавшийся бывшим лейтенантом германского Генштаба, и доложили об этом Н. С. Хрущеву (тогда члену Военного совета Юго-Западного фронта. — И. С.), а тот — Сталину, последний не поверил. Сталин, запомнивший его «верность и преданность», назначил Власова командующим 20-й армией». Мои мысли всколыхнулись с новой силой. Но опять сомнения... Откуда К. Токареву могли быть известны столь секретные подробности? Также вспомнилось, что генерал Сабуров говорил мне, будто Власова немцы выпустили из окружения в районе Чернигова с обросшим лицом, бородой, одетым в крестьянскую одежду и с козой на веревке. 6 С автором цитируемых выше записок Константином Антоновичем Токаревым я был хорошо знаком еще с Северо-Западного фронта, когда он приезжал в нашу 27-ю армию, будучи корреспондентом «Красной звезды». Потом, в 50-х годах, мне довелось рецензировать рукопись его повести о Власове; в ней были подробности сдачи Власова в плен немцам на Волховском фронте в июле 1942 года. И, естественно, после прочтения «Приговора» я тут же позвонил Токареву. Без обиняков рассказал ему известную мне версию [218] о первом пребывании Власова у немцев. Токарев долго молчал, размышляя, потом сказал: — Близкие к этому мысли у меня появлялись... Но подтвердить их ничем не могу. Да и сам сейчас сижу над воспоминаниями о тех временах... Последующие разговоры с К. Токаревым (очень больным; не так давно ему отняли раненную на фронте ногу) ничего не прояснили, и я вновь обратился к товарищам из КГБ, сославшись на публикацию «Комсомольской правды». Ответ получил, как и прежде: интересующих писателя документов в архивах КГБ не имеется. Итак, для меня этот вопрос закрыт, но убежден, что перед будущими историками он еще встанет. * *
Tanaka: Избранные места из переписки с друзьями: Напомню: речь идет о Власове и власовцах. Tanaka пишет: Но трагедия (вообще, без имен!!!) человека, ненавидящего режим в своей стране, поэтому решившего встать на сторону врага и, таким образом, страшно просчитавшегося - ну не дай Бог нам с Вами оказаться в таком положении. Tanaka пишет: Дряннов пишет: цитата: Так что не надо делать из него (Власова - Tanaka) пламенного борца со сталинским режимом. Я когда Ваши посты читаю, все время тянет оглянуться. Думаю: к кому это Вы обращаетесь? Кому Вы все время отвечаете? Явно не мне, потому что я как раз не делала. Дряннов пишет: Tanaka пишет: цитата: Явно не мне, потому что я как раз не делала Именно Вам, та как Вы назвали жизнь Власова трагедией человека, не согласного с режимом в своей стране. Хоть убейте, не понимаю, когда я назвала - и даже посчитала - Власова пламенным борцом с режимом. Я писала о НЕКОМ человеке, сделавшем фатальную ошибку. Может, Власов и сделал такую ошибку, кто знает (точно не Вы, Кирилл, и не я). Но это даже гипотетического того человека не делает пламенным борцом, а всего лишь тем, кто сделал неверный выбор. Предательство - отвратительно. А предатели - люди (в том числе и нелюди, конечно), они разные. Опять-таки снаружи всегда судить легко. Когда ты не устал с 1937 года бояться каждую ночь и каждый день, что за тобой придут - а это страшнее, чем когда уже пришли, это многие отмечали. Когда ты не видишь, как в результате бездарных приказов - в том числе с самого верха - бессмысленно погибают тысячи солдат, а отправившие и оставившие их на верную смерть ловят ордена и звания. Это я так, поставила себя на место Власова всего на пару мгновений... Опять-таки, что тогда знали про Гитлера? Это мы сейчас знаем. А многие даже немцы до 1945 года старались про евреев не догадываться - и имели, в общем, такую возможность. В книжке "В крымском подполье" старая еврейка отказывается ехать в эвакуацию. Ей рассказывают, что, по слухам (а фронт в двух шагах), немцы сразу убивают евреев. Она не верит. Остается сама и заставляет остаться дочь - погибают обе. Наши летчики тренировались с фашистскими вместе. Наши альпинисты принимали у себя "Эдельвейс", который потом поэтому так легко захватил Приэльбрусье. Был такой период дружбы - вы этого отрицать не станете? Тогда они были вполне даже хорошими, а потом вдруг стали людоедами. И чё, верить тому, что они нелюди, или по-прежнему тому, что друзья-приятели? Заметьте, ни Интернета, ни многоканального кабельного ТВ не было. "Тарелка" с пропагандистскими лозунгами - и всё. Но власовство я не оправдываю. И борцами с режимом власовцев не считаю. Хотя многих из них мне жаль. А книжки эти я пока читать не буду. Потом, если время будет. Потому что "Повесть о сыне" Кошевой я уже читала. И роман Фадеева о предателе Стаховиче.
Дряннов: Tanaka пишет: Когда ты не устал с 1937 года бояться каждую ночь и каждый день, что за тобой придут - а это страшнее, чем когда уже пришли, это многие отмечали. К Власов-то как раз даже и под подозрением не был....
Tanaka: Только был не слепой и не тупой и понимал, что взять могут любого.
Люба: Тань, а вот со своей последней репликой я здорово лопухнулась... Признаю. Да, история с генералом Власовым очень сложная и запутанная. И потом, нас там не было, когда всё это происходило, и мы не можем ничего утверждать наверняка. Нужны архивы. И вообще, Танюш, повторяю: ты умница! говоришь всё, что я бы сказала, умей я высказывать свои мысли правильно, а не коряво...
Дряннов: Tanaka пишет: Только был не слепой и не тупой и понимал, что взять могут любого. Возможно, что он сам на тех кого арестовывали, доносы и писал. Такое было частым явлением. Вообще-то в 38-м Власова отправили военным советником в Китай, атуда заподозренных в контрреволюции не посылали. И ещё. Насчёт всеобщего страха. Что-то мои прадеды не особо боялись ареста. Ибо их арестовывать было не за что. И кровавая гэбня что-то их стороной обошла. Не иначе были информаторами НКВД. А те, у кого рыльце в пушку было и кто у власти стоял, всегда боялись что за ними придут Товарищи (господа) из НКВД (Преображенского приказа, Тайной канцелярии, Канцелярии та́йных и ро́зыскных дел, Тайной Экспедиции, Охранного отделения, , контрразведки, потом - из ЧК, ГПУ, НКГБ, МГБ, КГБ, МБ РФ ФСК РФ, ФСБ РФ) Люба пишет: а вот со своей последней репликой я здорово лопухнулась... Признаю. Да, история с генералом Власовым очень сложная и запутанная. Вы как раз правы были. Предательство и всё! А не запутанная и сложная история...Как и история с фон Панвицем
Люба: Кирилл, я бы не стала так огульно всех чохом судить... Так можно договориться, что Третьякевич тоже был предателем! Вспомним горькую судьбу Третьякевичей, когда родные ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ! доказывали, что Виктор был честным комсомольцем, и перестанем наклеивать ярлыки. Все беды от нашего упорного нежелания глубоко и тонко понимать друг друга, как писала когда-то одна наша форумчанка...
Дряннов: Люба пишет: Все беды от нашего упорного нежелания глубоко и тонко понимать друг друга, как писала когда-то одна наша форумчанка... Чужая душа - потёмки (народная мудрость). Или как говорил герой одного фильма - "голова - предмет тёмный, и исследованию не подлежит". Других всегда трудно понимать..А себя ещё труднее...
Tanaka: Дряннов пишет: Возможно, что он сам на тех кого арестовывали, доносы и писал. Возможно. Только такие обвинения доказывать надо. Дряннов пишет: Что-то мои прадеды не особо боялись ареста. Ибо их арестовывать было не за что. Вы так считаете? Или их спрашивали лично? Или Вам это поведали деды, которые, возможно, высказали собственное мнение? А оно очень часто формируется ЖЕЛАНИЕМ так считать и в это верить. Достойным уважения, между прочим, желанием людей, которые честно прожили свою жизнь и хотят сохранить свои идеалы. Я тоже не знаю, боялся ли ареста мой дед со стороны отца. Он как раз в академию Фрунзе поступил в 1938 году. Он умер за 12 лет до моего рождения. а у бабушки я выспросить не успела. Но помню, как она вдруг - очень громко - начинала говорить: "Ах, как я люблю нашу Советскую армию" или "Ах, как я люблю наше Советское правительство". При том что экзальтированной дурой не была никогда и говорила обычно довольно тихо. А про родных с маминой стороны я у мамы спрашивала: ну неужели никто не был репрессирован? Да за что же репрессировать, отвечала мама, они же были очень простые люди. Вот вам глас народа, Кирилл Александрович, - то, что моей маме говорила ее мама. Как-то и не думали, что осуждение справедливо, просто знали, что репрессируют больших начальников. А то, что троюродному дедушке моему дали пять лет лагерей "за колоски" - точнее, за то, что он мерзлой картошки набрал с заброшенного поля, так это за дело: своровал ведь. Это маминой мамы родня. А отец маминого отца в одночасье, как прошел слух о раскулачивании скором, рванул из своего Кораблинского уезда в Подольск, бросив все. И был он просто зажиточным мужиком, ни батраков, ни излишков земли, но в семье было пятеро взрослых сыновей, и все умели работать. Потом узнал, что выслали и тех, кто победнее его. Мог бы тоже посчитать, что его арестовывать не за что. И нет Танаки ... Только не надо мне приписывать личные счеты с властью, хорошо? Я не из тех людей, которые готовы и с татаро-монголами посчитаться за родного пра (12 раз) прадеда.
Алена: Мой прадед тоже, меж прочим, не боялся арестов. Он тоже считал - не за что. Главный инженер завода - умный, образованнный, да просто порядочный человек. Арестовали. Судили. По той самой статье, что и всех тогда. Расстреляли. Потом, конечно, реабилитировали. А где могила его - не знаем. И что я могу думать об этой власти?
Люба: А если Шаламов назвал Бунина великим русским писателем, его тоже было, за что арестовывать? Или людишки так, мусор, их жалеть не надо?
Дряннов: Tanaka пишет: Вы так считаете? Или их спрашивали лично? Или Вам это поведали деды, которые, возможно, высказали собственное мнение? А оно очень часто формируется ЖЕЛАНИЕМ так считать и в это верить. Достойным уважения, между прочим, желанием людей, которые честно прожили свою жизнь. Мне это именно деды и поведали, вернее один из них. А мои прадеды были: Егор Дряннов - рабочий на военном заводе, бывший гренадёр, Георгиевский кавалер; Николай Горшков - служащий, переплётчик; Алексей Диков - крестьянин, старообрядец, всю жизнь занимался своим садом, был лично знаком с Мичуриным; Алексей Бычков - ломовой извозчик. За что их было арестовывать? Одну из прабабок арестовать могли - она была до революции горничной у одной из фрейлин императрицы. Но не арестовали...Кстати Кораблинский уезд - это Рязанская область? Мои предки тоже из Рязанской области в Москву в начале 30-х перебрались (ветвь Дрянновых)
Лола: Ну раз уж пошла такая пьянка... А вот мой прапрадед - не знаю, боялся ли, но, как ни странно, не арестовали, не расстреляли... Ах да, согласно ющенковским мифам он у нас "москаль-эксплуататор" был, который "у народа хлеб в 33-м отбирал" - председателем колхоза был. (про голод этих годов у бабушки воспоминания страшные - плачет, если кто-то напомнит - она ребенком совсем была). И мама рассказывает, что помнит до сих пор - на стене висел большой портрет Сталина. Это уже в хрущевско-брежневские годы. Почему не сняли? Может... Не так уж и боялись? Но это я так, к слову, раз уж начали про предков своих вспоминать...
Дряннов: Алена пишет: И что я могу думать об этой власти? Ясно что...Той власти уже нет давно. А нынешняя - и в России и во всё бывшем Союзе отнюдь не лучше...Как и любая другая власть... Люба пишет: Или людишки так, мусор, их жалеть не надо? А когда власть имущие по-другому про простой народ думали? При царе-батюшке, при демократах? Люди всегда были материалом для истории. И мы все с вами - тоже.
Tanaka: Дряннов пишет: За что их было арестовывать? За что? За анекдот, рассказанный в пивной, за опечатку в переплетенной книге, за знакомство рабочего с директором того же завода, изобличенным японским шпионом... Была бы следователем НКВД, написала бы поподробнее Рязанская, Рязанская. Может, поэтому так Есенина люблю...
Дряннов: Лола пишет: И мама рассказывает, что помнит до сих пор - на стене висел большой портрет Сталина. Это уже в хрущевско-брежневские годы. Почему не сняли? Может... Не так уж и боялись? Знаете, вспомнился один момент. Возил я как-то школьников в Ленино-Снегиревский военно-исторический музей (это в Московской области, на последнем рубеже битвы за Москву). Экскурсоводом был студент второго или третьего курса. Так вот он, показывая детям интерьер квартиры времён войны, указал на портрет Сталина и сказал, что у кого такого портрета в квартире не было, тех сразу сажали в тюрьму...Такой вот "продвинутый" студент... Кстати, в "Империи Добра" есть закон, по которому даже устная угроза в адрес главы государства карается тюрьмой (даже если за словами ничего не стоит)
Лола: Дряннов пишет: Так вот он, показывая детям интерьер квартиры времён войны, указал на портрет Сталина и сказал, что у кого такого портрета в квартире не было, тех сразу сажали в тюрьму... Ну при Сталине понятно... (Хотя не очень - что, кто-то это ходил проверял???) Но а почему потом не сняли? После разоблачения культа личности и прочего?
Алексей: Дряннов пишет: Знаете, вспомнился один момент. Возил я как-то школьников в Ленино-Снегиревский военно-исторический музей (это в Московской области, на последнем рубеже битвы за Москву). Экскурсоводом был студент второго или третьего курса. Так вот он, показывая детям интерьер квартиры времён войны, указал на портрет Сталина и сказал, что у кого такого портрета в квартире не было, тех сразу сажали в тюрьму...Такой вот "продвинутый" студент... Кстати, в "Империи Добра" есть закон, по которому даже устная угроза в адрес главы государства карается тюрьмой (даже если за словами ничего не стоит) Сажали даже по доносу соседей по коммуналке, что такой-то или такая-то подозрительно много писем получает.
Tanaka: Дряннов пишет: Экскурсоводом был студент второго или третьего курса. Так вот он, показывая детям интерьер квартиры времён войны, указал на портрет Сталина и сказал, что у кого такого портрета в квартире не было, тех сразу сажали в тюрьму Ох, вот чего при любой власти много, так это дураков... Я все про фильм "Катя". Он меня так потряс, что я в себя прийти не могу уже не один месяц. Я когда была юная, тоже придумывала любовные истории, и они были тем интереснее, чем в более сложную историческую обстановку попадали герой и героиня. Даже герой-эсесовец и героиня-тельмановка были, честное слово. Ну, она его потом перевоспитала, конечно. НО МНЕ В ГОЛОВУ НЕ ПРИХОДИЛО эту чушь записывать и предлагать как повесть или сценарий. Все-таки внутренний контролер срабатывал... Ладно, я немного отвлеклась. Я все же о другом. Там главный герой - из репрессированной семьи. Из комсомола исключили, он к тетке сбежал, оттуда пошел на войну. И в какой-то момент его спрашивают: "Почему не комсомолец?" Он голову повесил: "Исключили". Ребята и девушки, ну когда это вступление в комсомол было обязательным? Разве что в застойные годы в хороших школах - а моя сестра училась в обычной школе и комсомолкой так и не стала, в начале 80-х. А в 40-х вступали в самом деле достойные... И главное - это довольно легко узнать, если головой думать, а не доверять всем мифам, встретившимся в жизни...
Tanaka: Алексей пишет: Сажали даже по доносу соседей по коммуналке, что такой-то или такая-то подозрительно много писем получает. Об том и речь. И пипифакса тогда не было - использовали газету, старательно вырезая портреты руководителей, потому что за то, что, извините, подтерся материалами съезда, тоже могли... Об том и речь. Не было критерия виновности. Посадить можно было любого. А можно - не посадить.
полная версия страницы