Форум » Хочу рассказать... » Фантазируем (продолжение) » Ответить
Фантазируем (продолжение)
Лола: Начало темы - http://molodguard.forum24.ru/?1-17-0-00000008-000-220-0 А продолжим-ка здесь?)))
Лера Григ: В вчера колонну пленных по шассе гнали , Они такие замученные были - ужас! еле шли! А эти румыны проклятые все - их прикладами по головам били! Я . конечно, кидала раненным кортофелины , не могла равнодушно в стороне стоять! А Гнали их в концлагерь в 100 километрах от краснограда. Там большой Концлагерь будет для наших пленных. Надо что-то делать с этим! Как-то им помочь!
Люба Шерстюк: В ожидании проверки Любочка терзалась от неизвестности и тоски по любимому. Его работа в концлагере была отвратительна Зигфриду, но он и на этом месте умудрялся помогать заключённым. Опыт подпольной борьбы помогал ему действовать точно и незаметно. Он всегда был вне подозрений и оказывал узникам бесценную помощь. Но это только днём... А ночами его снедала жестокая тоска по любимой, пробиравшейся домой через полГермании, всю Польшу и Украину, оккупированные фашистами. Но в своей Любочке он не усомнился ни разу. И она не сомневалась в своём Зигфриде. Наконец он решился написать. Каково же было его счастье, когда через три недели пришёл ответ от Неё! У юноши сразу крылья за спиной выросли. Однако опытный подпольшик ничем не выдавал себя. Письма просматривала полевая цензура, влюблённые прекрасно это понимали и писали друг другу обычный любовный вздор, какой пишут любящие по всему миру. Но за этими скупыми строками стояло очень многое...
Дарья: Люба Шерстюк пишет: У юноши сразу крылья за спиной выросли. Ондако опытный подпольшик ничем не выдавал себя. Он сгибал крылья и подшивал!! Чтоб никто и не заметил!
Люба Шерстюк: Нет, Дашенька, он сжигал их сразу по прочтении. Иначе никак.
Лера Григ: Опять тему закрыли. А я её даже ещё дочитать не успела. «Пока суд да дело, у меня знамя уже готово. Я на язык скороговорка, а на руку скороделка - лысый кудри не успеет расчесать, а у меня всё готово.» Люба, не могу утерпеть!!! Пойдём его повесим!!! Я только днём обстановку разведаю, куда лучше это сделать. Так, боевые мои товарищи, разъясняю. Я не пишу, чьи цитаты. Синий цвет шрифта – слова и фразы не мои, цитаты из ваших сообщений. Сама отвечаю чёрным шрифтом. «Я на вечеринку принесу суп из пшенки и еще тут у нас в доме румыны на постой останавливались - так я у них бутылку красного стянула! так что оттянемся! отметим наши первые успехи!» Простите, пока не до вечеринок. Тем более оттягиваться-то уж совсем не время! Вот прогоним фашистов, тогда и отметим!
Люба Шерстюк: Лера, конечно, разведай обстановку.
Лера Григ: А уточнить можно? Мне как кому принимать клятву? Как Лере Григ? Тогда нечестно и неправильно получится. Как Елене Кузьминых? Но в игре как Лера Григ прохожу. Помогите разобраться!!!!!!!
Дарья: Лера Григ пишет: Мне как кому принимать клятву? Как Лере Григ? Тогда нечестно и неправильно получится. Считай, что Лера Григ - это твоя подпольная кличка (на уровне Ленина и Сталина). Принимай клятву, как Лера Григ!
Люба Шерстюк: Мы знаем тебя больше как Леру Григ. Вот и давай, будь Лерой. А я по игре Любовь Тельман.
leno4ka: Я , Елена РОмановская, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнут справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!
leno4ka: Ну вот и я клятву приняла . Кстати, под настоящей фамилией! Эх....не разрешила Лера , командир моей Пятерки - вечеринки устраивать ... НЕ время , говорит...ПОсему, пойду ка я спать. завтра на работу. А Всем боевым друзьям желаю удачи в нашей нелегкой борьбе!
Лера Григ: Хорошо. Я, Лера Григ, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнута справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!
Дарья: Вот замечательно! Теперь мы полностью и целиком принадлежим нашей борьбе. Товарищи, я в нас верю!
Люба Шерстюк: Сорри за офтоп! Даш, я только что прочитала про твоё настроение: павесица... Так смешно! Что ты этим хотела сказать? Ржунимагу!
Vilemina: Devochki, sejchas naverno pozdno "pridiratsja", esli nekotorye uzhe kljatvu prinjali. No vsje taky - menja nastorazhivajut eti "nevozmozhnye" sposoby borby. Nevomozhnye - znachit ne vozmozhnye, net? Kak v takom sluchae vypolnit kljatvu?
Люба Шерстюк: Мина, а я не заметила! Сейчас поправлю!
Люба Шерстюк: Я, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнут справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть! Так лучше?
Лера Григ: Товарищи, я в нас верю! Спасибо, Дашенька за доверие!!! (Следует сильное и дружеское пожатие руки).
Люба Шерстюк: А Любочка, чтобы не маяться от безделья, снова села вышивать. По старинному русскому обычаю, невеста готовит жениху рубашку. И вот Любочка снова взялась за ножницы и иголку. Скоро рубашка была готова, и быстрые Любочкины руки покрыли тонкаую ткань красивой украинкой вышивкой.
Лера Григ: menja nastorazhivajut eti "nevozmozhnye" sposoby borby. Миночка, разберёмся по ходу и обязательно что-нибудь придумаем.
Vilemina: Da, Ljuba, sejchas na moj vzglad ochen khorosho, dazhe duch zakhvatyvaet. Okazalis by my dostojty etoj kljatvy!
Лера Григ: Сейчас поправлю! А мы по тому тексту клятву принимали!!! Второй раз не буду - не честно!!!
Люба Шерстюк: Поправляю наоборот...
Лера Григ: Люба, терпение. Расклеиваю листовки, по пути присматриваю, куда приспособить твою вышивку. А тебе не жалко будет, если сорвут его через 20 минут?
Люба Шерстюк: Я, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнут справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть! Всё! Последний вариант! Больше переделывать не буду! Лера, а чего жалеть? Ещё с прошлого века уйма постельного белья осталась, всё переведу на знамёна. Они могут сорвать знамя, но не в состоянии вырвать его из наших сердец! Для РОДИНЫ НИЧЕГО не жалко!
Люба Шерстюк: Ещё вышью. Пусть бесятся. Всё равно Победа будет за нами!
Люба Шерстюк: А знамя можно заминировать!
Лера Григ: У Наталии клятву приняла: Я, Наталия Малясова, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнута справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!
Люба Шерстюк: Вот и готова вышивка у ворота рубахи. Любочка вышивает манжеты на рукавах и думает о любимом. Она отправила ему нежное письмо, полное любовных глупостей, но всё равно волнуется... Ничего такого в письме нет. Но вот почта идёт ужасно... Да и сама фамилия - Тельман - для фашистов как красная тряпка для быка... И Любочка ещё усерднее орудует иголкой, стараясь отвлечься от ужасных мыслей...
Лера Григ: Знамя пока минировать нельзя. Но мы сделаем муляжь мины. Я уже придумала как это сделать. И местечко присмотрела - в центре стоит старый полуразвалившийся дом двухэтажный. Чудесное место! И народу возле него всегда много ходит, и немцы на него внимания не обращают, и изнутри к крыше есть подход. Палку для древка, верёвку и консервные банки для муляжа я там припрятала. Написала записку на большой картонке - осторожно, заминировано. Там же оставила. Бери знамя и в путь.
Люба Шерстюк: Уже вышла.
Люба Шерстюк: А, я знаю этот дом. Две минуты от моего дома вразвалку. Я уже там.
Дарья: Люба Шерстюк пишет: Даш, я только что прочитала про твоё настроение: павесица... Так смешно! Что ты этим хотела сказать? То, что меня из универа отчисляют. Вот и оно... павесица...
Лера Григ: Хорошо, Я уже тоже там. Я наверх, а ты внизу оставайся, следи за улицей.
Люба Шерстюк: В оба глаза слежу. Всё чисто.
Люба Шерстюк: Даш, а чего отчисляют-то?
Люба Шерстюк: Лера, тихо! Замерла и не шевелишься! Патруль сюда идёт!
Люба Шерстюк: Фууф, пронесло... Они в соседний переулок свернули.
Лера Григ: А В САМОМ ЦЕНТРЕ ГОРОДА НА КРЫШЕ ЗАБРОШЕННОГО ДВУХЭТАЖНОГО ЗДАНИЯ ГОРДО РАЗВЕВАЛСЯ КРАСНЫЙ ФЛАГ. К ЕГО ДРЕВКУ БЫЛА ПРИКРЕПЛЕНА ВЗРЫВЧАТКА В КОНСЕРВНЫХ БАНКАХ (а кто узнает что это всего лишь муляж?) И РЯДАМ НА КАРТОНКЕ БЫЛО НАПИСАНО БОЛЬШИМИ БУКВАМИ - ОСТОРОЖНО, ЗАМИНИРОВАНО!!!
Лера Григ: Люба, дело сделано, давай по домам. (Да и поспать надо хоть немного).
Люба Шерстюк: Люба, не скрывая счастливых слёз, смотрела на гордое алое полотнище с серпом и молотом - вышивкой, в которую вложила всю свою душу.
Люба Шерстюк: А я уже дома. Там улица неосвещённая, я её как свои пять пальцев знаю. А эти каты боятся туда соваться.
Лера Григ: Люба, не скрывая счастливых слёз, смотрела на гордое алое полотнище с серпом и молотом - вышивкой, в которую вложила всю свою душу. Люба, не привлекай пока к нему внимания. Завтра успеешь полюбоваться на свою работу.
Люба Шерстюк: А я в темноте полной стою. На улице, которую полицаи с фашистами стороной обходят. А про ту улицу у нас столько россказней идёт. Её гиблым местом считают. На той улице лет сто назад брат брата из-за девушки зарезал. Так теперь там и местные-то не ходят. А мне ещё до войны рассказывали, что на той улице вой, гром и грохот, а никого не видать. Палачам уже про неё сказали, небось. А нам это на руку только.
Дарья: Люба Шерстюк пишет: На той улице лет сто назад брат брата из-за девушки зарезал. Так теперь там и местные-то не ходят. А мне ещё до войны рассказывали, что на той улице вой, гром и грохот, а никого не видать. Да-да, я тоже об этом слышала! Девчонки, молодцы! Вставайте завтра пораньше, будите домашних, выходите все на улицу!:) А отчисляют из-за полной чуши. А я в Питере и даже сделать ничего не могу.:(
Люба Шерстюк: Дашенька, милая...это же просто ужас какой-то! Я про универ...
Люба Шерстюк: Вот недаром я эту наволочку раскопала и герб вышила на полученном знамени! Это я о своём милом думала...
DmitryScherbinin: Всё что могу сказать - вчера и сегодня ночью был в соседнем городке Светлозвонске у своего друга Александра Могилко. У них тоже организуется подпольная группа... Возращаясь ночью, я расклеивал по стоящим возле дороги деревьям листовки, которые мы с Сашей успели написать... Ну а завтра (т.е. уже сегодня), я посмотрю, как у вас, дорогие подпольщики, дела. Я верю, что мы делаем великое дело! Главное, не совершать опрометчивых поступков, и помнить, что если кто-то из нас наивный романтик, то враг по своему силён, и запросто может уничтожить нашу жизнь, и жизнь близких нам людей...
DmitryScherbinin: Весь день вчерашний и ночь душа болела о том, что 20 человек-заложников в нашем Краснограде казнили. Но ведь и в Светлозвонске тот же ужас! Избитых, истерзанных, пять человек (среди них одна женщина). вывели на центральную площадь и повесили! Они были живыми - и вот их уже нет?! Где же они теперь?! (какой ужас - я вижу их глаза перед собой, они будто сказать мне что-то хотят...) Было объявлено: так будет с каждым, кто оказывается сопротивление новой власти! Врагам нет дела до того, что мы люди! Да мы - и не люди для них. Нас, по их мнению, можно уничтожать, вешать, сжигать заживо, втаптывать в грязь! Но мы не сдадимся! Правда на нашей стороне!!! День проведённый без борьбы со злом - это впустую прожитый день!
Лера Григ: День проведённый без борьбы со злом - это впустую прожитый день! Как здорово сказано!!! Эти слова я буду помнить всегда!!! Дима, у нас некоторые уже приняли клятву. А наш мудрый командир это сделал? Меня не теряйте, я ушла. Но обязательно вернусь.
Vilemina: Ах, как хорошо, что наш командир вернулся! А я боялась, что мы ему надоели и будет у нас женский батальон. Говорят , что с мужчинами трудно, но без них еще трудней! Во всяком случае в "нашем подполье".
Лера Григ: Я вернулась!!! (Правда и дома пришлось повоевать (за место у компьютера)). Наш комиссар сейчас Даша? А Диме как командиру надо дать подпольную кличку.
Лера Григ: Побродила по окраинам города. Нашла отличное место для склада с оружием - заброшенную часовню. Нашла автомат и несколько патронов к нему. Перенесла их на склад. Распространила напечатанные на станке листовки среди населения. Пока немцы и полицейские крутились возле флага, не зная как его снять, раскопала из тайника Нинель припрятанное ей оружие, перенесла его на склад. Пока крутилась на улице, нарвалась на двух полицейских, которые смеялись и надсмехались надо мной, но... пришлось промолчать. Они ничего не заподозрили. Ох как же я ненавижу эту нечисть! Особенно продажных полицейских! Командир, что дальше-то делать? Можно пришить кого-нибудь или поджечь что-нибудь?
Люба Шерстюк: Лера, а заложники????????????
Лера Григ: Так было уже такое. Думаешь, иначе я бы спрашивала разрешения? Люба, ты там что-то говорила про автоматы. Покажешь, где они находятся?
Люба Шерстюк: А то! Покажу, конечно! Там двадцать стволов. Зигуша научил меня с ними обращаться. Тайком. И стрелять учил. Я ж там полтора года сидела, в лагере-то. Вот и не теряла время зря.
Люба Шерстюк: Лерочка, только операции поворачиваем как можно дальше от города. От греха подальше.
Vilemina: Девочки, спокойствие! Ничего не предпринимайте до заседания штаба! Этот каратель не один приехал. Завтра прибудет целый отряд. Есть-ли у вас возможность, передайте это Алене. Не могу найти ни ее, ни Лолу.
Люба Шерстюк: Вилемина, вопрос можно? Может, и провокация... Но стоило бы проверить. Не может ли тот каратель оказаться нашим разведчиком? Понимаю, что невероятно, но чего не бывает... Мина, спасибо, что предупредила.
Люба Шерстюк: А я Зигфриду рубашку уже вышила. Теперь крашу простыню. Буду из неё знамёна делать. На три полотнища маловато, сделаю два.
Лера Григ: Ладно, Люба, подождём руководство и других людей из штаба. Пойдём пока к твоему тайнику. Он в надёжном месте? Немцы его не обнаружат? Там тогда и клятву у тебя приму. (Я ведь имею на это право как член штаба и руководитель группы?). Мина, я передам Ваше сообщение Алёне в Одноклассниках. Вчера она здесь показалась, а участие в делах не приняла. Странно.
Люба Шерстюк: Тайник надёжный, как скала. Там рядом с шахтёнкой два оврага вместе сходятся. Стены у оврагов отвесные. Я эти дни не всё только вышивала. Я уже раз пять ходила к тайнику, проверяла, не крутятся ли рядом полицаи. Не, полное безлюдье. К тайнику только по дну оврага и подойдёшь. Не все даже местные спуск туда знают.
Лера Григ: Хорошо, Люба. К тайнику без надобности не ходи вообще, дабы не привлекать внимания. А то выследить могут, мало ли что. Ладно, Люба, пойдём, покажешь.
Люба Шерстюк: Лера, я туда торлько по оврагу хожу. Идём.
Дарья: Лера Григ пишет: Там тогда и клятву у тебя приму. (Я ведь имею на это право как член штаба и руководитель группы?). Конечно, имеешь! Люба Шерстюк пишет: Не может ли тот каратель оказаться нашим разведчиком? Понимаю, что невероятно, но чего не бывает... Даже если он наш разведчик (в чем я лично очень сомневаюсь), мы никак не сможем это выяснить - советские разведчики себя не выдают. Но вряд ли он - советский разведчик. Говорят, зверь лютый! Vilemina пишет: Этот каратель не один приехал. Завтра прибудет целый отряд. Есть вероятность того, что готовится карательная акция? Облавы и прочее?
Лера Григ: Даша, у нас Мина клятву ещё не принимала. Её руководителя - Алёны - давно уже не видно. Комиссар имеет право принять у неё клятву?
Vilemina: Люба, Вы имеете в виду кого-то вроде Штыплица? Нет, не думаю (хоть точно знать, конечно, не могу) и так у нас уж очень много "своих" среди врагов оказалось. Посмотрим, как он себя будет вести.
Лера Григ: Люба, мы уже на месте? Да, оно надёжное. Вряд ли они сюда сунутся. Люба, больше сюда без надобности не ходи, а то могут выследить (хотя бы те же соседи). Народ разный, не стоит всем доверять. Готова произнести слова клятвы?
Дарья: Думаю, да. Это, конечно, противоречит законам конспирации, но, думаю, ничего страшного. Мина, давай!
Люба Шерстюк: Лера, я готова.
Люба Шерстюк: Даша, да, я имела в виду кого-то вроде Штирлица.
Лера Григ: Люба, давай!
Люба Шерстюк: Девочки, а волнуюсь я по-настоящему! Я, Любовь Тельман, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнута справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!
Люба Шерстюк: Лера, зря ты волнуешься. Я выхожу из дома задворками, а там пустырь, и сразу ныряю в овраг. Никто при всём желании не заметит. Наш дом на отшибе, ближайшие дома метрах в 300 от нашего.
Vilemina: Даря, а ничего, что у меня "не все в порядке" в смысле националности? Может все-таки стоит подождать возвращения Алены, пусть она в штабе всё оговорит. Клятва вещь священная и не стоит рисковать.
Лера Григ: Девочки, а волнуюсь я по-настоящему! Не волнуйся, я тоже волновалась. Правда, честно. Как будто в реальной жизни через себя пропускаешь все эти слова. Люба, поздравляю тебя! Теперь ты член нашей организации! (И следует крепкое дружеское рукопожатие).
Лера Григ: Люба, я настаиваю! Без надобности на склад с оружием не ходи!!!
Люба Шерстюк: Спасибо, товарищи!
Лера Григ: Наш дом на отшибе, ближайшие дома метрах в 300 от нашего. Как же ваш дом на отшибе, если он в центре находится? Ты же говорила, что он в двух метрах от того, где мы знамя весили, а тот дом в самом центре.
Люба Шерстюк: Лера, а теперь в этом нет необходимости. Ты ведь тоже знаешь, где склад. Народ, а Алёнка-то куда пропала? Хны...
Люба Шерстюк: У меня типичный топографический кретинизм. Зрительно помню... но.. Когда объясняю подругам, как ко мне домой придти, никто не находит... Ну да, рядом с центром, но не так и близко. Это мне до того дома две минуты вразвалку, потому что я скороход такой, что жуть! Да ты ж сама за мной еле поспевала. Вот и прикинь.
Лера Григ: Народ, а Алёнка-то куда пропала? Хны... Это она тебя проверяет. Со мной тоже очень долго не хотела на связь выходить.
Люба Шерстюк: Ладушки, жду...
DmitryScherbinin: Я, Дмитрий Толкиен, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнут справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!
Люба Шерстюк: Поздравляю тебя, командир. Крепко жму руку.
Лера Григ: Дим, смешно немного получилось. Извини, но улыбку не могу сдержать в столь серьёзном деле как клятва. Командир, что дальше-то делать? Сижу пока дома, слушаю сводки с фронтов и набираю на станке текст листовки. Жду дальнейших указаний. Вышла бы на дороги с гранатами и автоматом, но, говорят, в городе обстановка неспокойная.
Люба Шерстюк: Меня не будет некоторое время, я пойду в деревню продавать мамины золотые вещи. Она сама просила продать всё, что дорого стоит. Есть совершенно нечего. А золото в цене. Лера, дашь мне листовки? Если я в доверии, конечно.
DmitryScherbinin: Мне удалось переговорить с одним их пленных солдат, бойцов Красной армии, большую группу которых враги конвоируют через наш город. Дальней дорогой и жарой измучены не только пленные, но и фашисты. Однако, немецкое командование не позволило им надолго останавливаться в нашем городе. Так пленному (он знает немецкий язык), из разговоров конвоиров стало известно, что они намериваются остановится на берегу Сладозвонки (примерно в 10 км. за нашим городом); в то время как большая часть измученных летним пеклом конвоиров будет купаться в реке - лишь 5-6 человек будут охранять пленных. У них есть автоматы. Т.е. вопрос, есть ли у нас достаточно оружия, а также - навыков в стрельбе, чтобы перестрелять вражескую гадину? Сначала тех, вооружённых, которые будут охранять пленников, а затем - тех, кто плескается в реке? Главное - не дать им добраться до оружия. Что касается военопленных, то, после освобождения, они намериваются продвигаться в сторону фронта... P.S. Конечно, я не забываю о заложниках. Но ведь наша операция будет проведена за городом, и, надеюсь, немецкое командование спишет это на действия отдельных отрядов Красной армии, которые, по слухам, оказавшись в окружении, прорываются к своим...
Лера Григ: Да, конечно, Люба, какой разговор. Сейчас я тебе их занесу. Жди. И будь очень осторожна при их распространении.
Люба Шерстюк: Не переживай, Лерочка. У меня хороший учитель был в лагере. Без крайней необходимости не высунусь.
Лера Григ: Т.е. вопрос, есть ли у нас достаточно оружия, а также - навыков в стрельбе, чтобы перестрелять вражескую гадину? Сначала тех, вооружённых, которые будут охранять пленников, а затем - тех, кто плескается в реке? Главное - не дать им добраться до оружия. Надо подумать. Оружия у нас много (Люба стащила где-то). Людей у нас не хватает. И ещё вопрос. Когда кончать немчуру будем, пленные не пострадают? Надо в них как-то не попасть случайно. Ведь они тоже смогут в этом принять участие? Они же воевали и у них есть опыт? Может стоит только начать, а они поддержат? Просто у нас сейчас, действительно, народа нет. До фронта-то далеко. Может они захотят пополнить ряды партизан? У меня есть с ними связь.
Дарья: DmitryScherbinin пишет: Т.е. вопрос, есть ли у нас достаточно оружия, а также - навыков в стрельбе, чтобы перестрелять вражескую гадину? Сначала тех, вооружённых, которые будут охранять пленников, а затем - тех, кто плескается в реке? Главное - не дать им добраться до оружия. По-моему, отличная идея! Пленные поддержат, думаю, даже если просто услышат выстрелы, а нам нужно только начать! До войны я частенько бывала в тире, хоть зрение и не ахти, но из 10 выбиваю восемь стабильно! Да и много кто из нашей организации хорошо стреляет. Думаю, справимся! Если все за, то когда нам стоит выдвинуться?
Люба Шерстюк: Зигфрид научил меня со ста шагов попадать в глаз воробью в десяти случаях из десяти. Из любого оружия. Зрение у меня как у орла.
Дарья: Люба Шерстюк пишет: Зигфрид научил меня со ста шагов попадать в глаз воробью в десяти случаях из десяти. Любаш, да у тебя не мужик, а золото просто!
Лера Григ: Даша, вся проблема в том, что много-то народа сейчас у нас нет. Вдвоём справимся?
Лера Григ: Ага, Люба с нами! Значит, нас уже трое.
Лера Григ: В путь что ли? Кстати, а где они находятся-то? КОМАНДИР, КУДА ИДТИ-ТО?!
Люба Шерстюк: Втроём. Я тоже с вами. С мамой договорилась, после операции постараюсь пристроить вещи в городе. Кстати, до войны я училась в Киеве в театральном институте. На актёрском факультете. Да, Дашенька, он у меня просто золото, ты права. Но не буду ему писать об этом, не буду баловать. А то зазнается.
DmitryScherbinin: Я попросил того военнопленного, чтобы он сообщил своим товарищам о том, что во время остановки на берегу реки, они были начеку, так как, возможно "будет дело..." Конечно, наша задача перестрелять конвоиров и не попасть в своих. А снайперов среди нас нет... И стреляете вы все кое-как... Вот ещё вопрос: как туда идти с оружием? На дороге постоянное движение вражеских войск, в любую минуту могут остановить, обыскать и тогда, возможно, придётся нам принять последний бой. Есть вариант - двигаться по степи, в стороне от дороги, но это, по понятным причинам, снизит скорость нашего передвижения, да и видно далеко по степи (сейчас же день) Но, в любом случае, военопленных уже вывели из города, и мы должны выступать немедленно, иначе - опоздаем. Или - вовсе не выходить. Вопрос: готова ли наша организация к таким серьёзным боевым испытаниям?! Ведь поджог казармы был чистым ребячеством и не попались мы только мы по счастливой случайности. Но пострадали другие люди (заложники, и их семьи, по-сути - наши соседи, красноградцы)
Люба Шерстюк: Но я за четверых сойду. Он меня ещё и китайским боевым искусствам научил. Его родители одно время в Китае работали, там и настрополился.
Люба Шерстюк: Дима, а ты прочитал, как я стреляю?
Лера Григ: Ага, вот: что они намериваются остановится на берегу Сладозвонки (примерно в 10 км. за нашим городом) Надо полагать, что маршрут у них идёт с востока на запад. Дальше разберёмся, где это место может быть?
Люба Шерстюк: Дима, там рядом овраги есть? НЕ забывай, вокруг Краснограда есть массивы непроходимых лесов и ещё более непроходимых оврагов. Вот по оврагам и проберёмся.
DmitryScherbinin: Ага, узнал, что вы неплохо стреляете. Что ж - это меняет дело! Итак, выходим немедленно: я, Люба, Лера, Дарья. Все - кто сейчас здесь в сборе.
Лера Григ: Или - вовсе не выходить. Как это не выходить?! Ты чего такое говоришь, Дим! Пошли давай скорее. (Кстати, Дима, по возвращении с дела-то пересмотри свою клятву, последние слова).
Лера Григ: Он меня ещё и китайским боевым искусствам научил. Ну просто супер!
Люба Шерстюк: Командир, где встречаемся? Я ещё китайскими боевыми искусствами владею. А папа научил меня боевому гопаку. Так, для сведения...
Люба Шерстюк: Боевому гопаку научилась от папы ещё в детстве. Смертельная штучка, кстати.
Лера Григ: Да, Дим, пошли уже. По дороге заглянем в Любин тайник. Куда оружие-то спрячем? А хотя, не привыкать уже с ним ходить.
Люба Шерстюк: Лера, про Димину клятву я поняла, в чём дело! Но молчу!
Люба Шерстюк: Да, Лерочка, это боевое ушу.
Лера Григ: Люба, ну так исправить надо одну буковку-то. Эта тема здесь не на один день, многие наверное заходят сюда.
Лера Григ: Дима, потом удали мой предыдущий пост и этот тоже. Лады?
Люба Шерстюк: Да я уже поняла.
Люба Шерстюк: Ребята, мы уже идём? Только Вы от меня не отставайте! А то как обгоню и сама всех конвоиров на месте уложу готовенькими. Вам уже ничего не останется делать... Шутка юмора!
Лера Григ: Ну так мы на дело уже идём вовсю, да?
DmitryScherbinin: Итак, встретились, взяли в тайнике оружие. Пробираемся по овражистому берегу реки Сладозвонки в сторону пляжа... По дороге говорю Любе: "Ну какое китайское боевое искусство в нашем шахтёрском городке? Какое ушу? Тут даже и слов то таких не знают. Вот почему у меня боевая кличка "Толкиен", это потому что, будучи летом 1939 года в Москве на встрече комсомольцев с представителями рабочей молодёжи Англии, познакомился там с одним пареньком и подарил ему нашу любимую "Как закалялась сталь". Он же мне вручил недавно изданную у них книжечку начинающего автора (первая его публикация). Книжечка называется hobbit. Написана, естественно, на английском, но я перевёл для себя всю книжку. Оказалась - это очень даже интересная сказка. А фамилия автора - Толкиен, вот я и взял его псевдоним. У нас его никто не знает. А звучит загадочно... Да... какой жаркий день... Солнце печёт... Но мы не должны останавливаться, иначе можем опоздать...
Люба Шерстюк: Ещё про моего мужика забыла рассказать. Одно время он осваивал духовные практики у буддийских монахов. Они ему доверили эти священные знания, потому что, по их словам, он, хотя и комсомолец, но очень духовный человек. Так он умеет сразить человека наповал одним взгляддм с расстояния двадцати шагов. И меня научил. Но для этого нужно очень много сил. Я пока не уверена, что они у меня есть, но постараюсь. Может, и стрелять не придётся...
Люба Шерстюк: Дим, не знают, да. Но я в лагере только сама обо всём этом узнала.
Люба Шерстюк: Вот так и помог нам бежать из концлагеря немецкий комсомолец Зигфрид Тельман. За нами гнались, но он несколько раз оборачивался назад, пристально смотрел на врагов - и те валились замертво. Я каждый день на рассвете повторяю все уроки, преподанные мне в жизни отцом и моим любимым.
Лера Григ: Дима, спасибо большое за такой познавательный и интересный рассказ. И время в дороге быстро проходит и саму дорогу не замечаешь. Всю бы жизнь с тобой на задания ходила!
Лера Григ: Ой, ну весело с вами, ребята и девчата (я про Любин рассказ о духовных практиках у буддийских монахов). И при этом всём мы всё-таки комсомольцы!!! Весело.
Люба Шерстюк: Лер, а вражину наповал одним взглядом с расстояния двацати шагов? Тоже прикол! Ты представляешь, стоит в стороне девчонка и ничего, только смотрит. А тот, на кого она смотрит, валится мёртвый!
Лера Григ: а вражину наповал одним взглядом с расстояния двацати шагов? Что ж не действуешь-то? Может нам и организация не нужна? Всех немцев и полицаев укокошит Люба своим взглядом.
DmitryScherbinin: Люба, телепатические способности, конечно, надо в себе развивать, но сегодня мы доверимся только огнестрельному оружию... Внимание! Впереди слышны крики резвящихся в воде фашистских негодяев... Теперь мы осторожно ползём в высоких, густых степных травах, которые жадно разрослились здесь, у берега Сладозвонки. И вот, осторожно выглянув, видим группу из примерно тридцати измождённых военнопленных, которых сейчас охраняют всего трое конвоиров. Автоматы лежат у них на коленях, один из них играет на гормошке. Им хочется искупаться, также как и их дружкам, они ждут своей очереди, но... не дождуться! Каждый из нас, троих, выбирает себе одну цель! Главное, не промахнуться! Уничтожив этих троих конвоиров, мы без проблем перестреляем тех, кто сейчас в воде...
DmitryScherbinin: ОГОНЬ!!! Тра-та-та!! Двое конвоиров убиты наповал, один, раненный в ногу, пятиться, припадая к земле, стреляет в нашу сторону, пули свистят над головами!!
DmitryScherbinin: Военнопленные бросаются под ноги стреляющему... К сожалению, один боец красной армии прошит автоматной очереди, но остальные валят вражескую гадину... Завладевают оружием.
Люба Шерстюк: Люба смотрит на пули... и пули летят в фашистов, плещущихся в воде! Трое сразу наповал!
Лера Григ: Каждый из нас, троих, Дима, нас четверо. Не забывай, что с нами и Даша ещё была. Кстати, ничего, что командир и комиссар учавствуют в одной операции? А если из нас никто обратно не вернётся?
DmitryScherbinin: Те фашисты, которые купались, бегут на берег к своему оружию, но их встречают смертоносные свинцовые россыпи. Они хрипят, валятся в воду... И вот перестрелка закончена! Один боец Красной Армии погиб, зато убиты 12 фрицев, и ещё 2 полицаев, которые, оказывается, тоже шли с ними..
Люба Шерстюк: Лера, я уже сказала, что для этого нужно много сил. А я третий день маковой росинки во рту не держала... Но сейчас как-то так легко получилось... Это бывает, когда сильное чувство владеет человеком. Урра! Получилось! Я пристально смотрю на купающихся в воде фрицев... И пятеро идут ко дну топориком!
Лера Григ: Люба, у нас всё-таки пока серьёзная игра, давай без фантастики. Дай нормально разобраться в тех событиях.
Люба Шерстюк: Погибшего красноармейца мы с почестями похоронили на берегу Сладозвонки...
DmitryScherbinin: Даша так тихо шла, что я, погружённый в мысли о судьбе Родины, честно говоря, забыл об её участии; думал - она листовки сейчас пишет... Лера, ты спрашиваешь: хорошо ли, что комиссар и командир участвуют в одной операции? Нет, конечно, но ведь организация у нас ещё совсем маленькая. Игорь Череднеченко, который мог бы навести у нас воинскую дисциплину, сражается с коричневой чумой на фронте. Взяли мы на это славное дело тех, кто мог идти в ту минуту. Ведь действовать надо было быстро.
Лера Григ: Дима, раненые есть среди красноармейцев или нас?
Люба Шерстюк: А я тоже серьёзно! И все мои способности - реальность!
Лера Григ: Люба, возьми наконец в руки нормальной оружие!!! Тебя же твой Тельман учил стрелять!
Люба Шерстюк: Лера, выстрелы могут привлечь лишнее внимание. Где-то в степи могут оказаться другие фашистские части. Не так близко, но... Нас и так мало, зачем нам терять товарищей? Мой Тельман учил меня: пользуйся своими способностями. стреляй только в самом крайнем случае, когда способности уже не могут помочь. Прежде всего мы должны действовать без шума. И снова я думаю о заложниках прежде всего. Что фашист подох от взгляда - никто не докажет.
DmitryScherbinin: Со стороны дороги слышны крики на немецком. Срочно надо расходиться. Красноармейцы уходят в степь; мы - обратно по берегу реки, в наш Красноград. Нас охватывает радостное возбуждение, мы поздравляем друг друга, и в это время сзади вновь слышится стрельба. Должно быть, освобождённые солдаты, напоролись на ехавших со стороны дороги немцев...
Люба Шерстюк: Я осторожно поднимаюсь вверх по оврагу. Осторожно высматриваю врагов... А дальше результат известен.
Люба Шерстюк: Лера, я же говорила! Стрелять только в самом крайнем случае!
Лера Григ: Дима, наши дальнейшие действия?
DmitryScherbinin: Люба, шутки-шутками, а всё же мы живём не в мире сказок, а в Донецкой степи. Быть может, вскоре ярость нашего народа станет такой великой, что от одного взгляда борцов за свободу будут падать фашистские изверги! Но сегодня мы провернули хорошее дело! УРА!
Люба Шерстюк: Да, Дима, какое следующее задание?
Люба Шерстюк: Дима, а я же серьёзно сказала, что такие способности у меня есть! И оружие я пускаю в ход только в самом крайнем случае! Не, ребят, ну не надо на меня наезжать! Я же о вас же думаю!
DmitryScherbinin: Стрельба на дороге умолкла. Оттуда ещё доносятся крики немцев, но возвращаться туда нам вчетвером - неоправданный риск. По берегу реки мы пробираемся к Краснограду, чтобы сложить оружие в тайник и разойтись по домам. Этой ночью вывешиваем новые листовки... Надо найти радиоприёмник, чтобы получать сводки Совинформбюро.
Люба Шерстюк: Дима Щербинин пишет: Быть может, вскоре ярость нашего народа станет такой великой, что от одного взгляда борцов за свободу будут падать фашистские изверги! Я бы так этого хотела!
Лера Григ: Но сегодня мы провернули хорошее дело! УРА! Мы его провернули? А как же красноармейцы, которые на немцев нарвались? Приказов нет? Тогда я тайком пробираюсь обратно, посмотреть что там произошло.
Люба Шерстюк: Вроде у Нинель был радиоприёмник... Только не кидайте в меня тапками за мои способности... Но они же для нас же очень полезны!
Люба Шерстюк: Лера, а про тех красноармейцев я написала вот что: Я осторожно поднимаюсь вверх по оврагу. Осторожно высматриваю врагов... А дальше результат известен.
DmitryScherbinin: Люба, может, ты и обладаешь такими способностями, но вот я видел, как ты разила врагов автоматными очередями. Наверное, тебе казалось, что фашисты падают от одного твоего наполненного праведным гневом взгляда, но всё же, поверь, без пистолетов, автоматов и гранат нам пока что не обойтись...
Лера Григ: И оружие я пускаю в ход только в самом крайнем случае! Прости, Люба, но это не по моей части. По возвращению в город сдам тебя обратно на попечение Алёны. Сиди вот вышивай и жди её появления тогда. Я это серьёзно.
DmitryScherbinin: Лера, ну и что ты там на дороге высмотрела? Я вот слышу, что к тому месту съезжаются новые и новые машины. Стрельбы уже нет... Но скоро эта территория будет оцеплена! Мы должны уходить! Скорее!!!
Лера Григ: Надо найти радиоприёмник, чтобы получать сводки Совинформбюро. Дима, приёмник у нас есть!!! Была даже версия его раздвоения-размножения. И есть у нас станок со шрифтом!
Люба Шерстюк: Дима, да, разила. Но я и не вспомнила тогда про свой взгляд. Лера, я больше не буду спорить. Я определила свою позицию и закрыла эту тему. Буду тебя слушаться беспрекословно. Больше никакой самодеятельности. А всё-таки я думала прежде всего о том, чтобы мы все живы остались...
Лера Григ: Лера, ну и что ты там на дороге высмотрела? Дима, докладываю: красноармейцы все положены. И оставаться там становится опасно, это да. Со слезами на глазах и гневом в груди тайком пробираюсь к вам обратно.
Люба Шерстюк: Лера, как же так? Я же всех фашистов взглядом положила, с которыми красноармейцы перестреливались!Неужели новые наехали? Вот сволочи! Но мы ещё с ними поквитаемся!
Лера Григ: А всё-таки я думала прежде всего о том, чтобы мы все живы остались... Огнестрельное оружие надёжнее!
Люба Шерстюк: Меня всю трясёт от боли, ярости и гнева. Не могу дышать...
DmitryScherbinin: Надо же, как быстро развивается наша организация! Уже и оружие собрано, и листовок мы много расклеили и, даже, пару боевых операций свершили. Знамя вывесили, типография у нас уже есть... Да нам звания Героя Советского Союза каждому дадут! Главное - дожить до Победы. Из плохих новостей: слышал вернулся в город некто Тупиковский - тот ещё гад. До войны занимался грабежами, несколько раз сидел. Не могу отрицать: город и его жителей он знает хорошо, а советскую власть - ненавидит искренне, всеми силами тёмной души своей. Немцы ему полностью доверяют; ходит он всегда с охраной, а за его убийство многих достойных горожан ждут самые суровые кары. Тупиковский начинает набор почти профессиональной полиции из знакомых ему негодяев. Его действия можно считать противоположностью тому, что делает наша организация. И, думаю, нам стоит более тщательно соблюдать конспирацию...
Люба Шерстюк: Когда как, Лерочка. Лучше обойтись без шума... Вот право слово, счас бы выбралась из оврага и с автоматов их всех! Пусть бы меня убили, но я бы их постреляла! Но дисциплина... И простите меня, товарищи, что я с Вами спорила. Хотела как лучше, а получилось как всегда... Да, Лерочка, из автомата надёжнее, но громче...
Лера Григ: Меня всю трясёт от боли, ярости и гнева. Не могу дышать... Может тебе не ходить больше на такие задания? Сиди дома, пиши листовки. Вышивай. Мы весь город завесим красными флагами!!! Кстати, а тот-то сняли? Или так и висит там?
Люба Шерстюк: Дима, тогда, мне кажется, лучше временно залечь на дно и ничего не предпринимать. Ограничиться только листовками.
DmitryScherbinin: Лера, какие ужасные новости! Скупые мужские слёзы сияют в глазах моих, и я, отворачиваясь, быстро их стираю ладонью. Говорю: Лера, но ведь ты же не можешь быть уверена, что все красноармейцы убиты! Может, всё же кому-то удалось уйти в степь!.. Но теперь скорее - в город. Кажется, я уже слышу лай овчарок.
Vilemina: Должна сообщить бам грустную новость! Спасеные вами военопленные не успели уйти, они наткнулись на тот отряд карателей, который должен был появиться в нашем городке только завтра. Потому вся територия там оцеплена, потому стрельба, которую вы слышали! Несколких солдат удалось врагам взять живыми! Их везут в город...
Лера Григ: Да нам звания Героя Советского Союза каждому дадут! Да разве в этом дело? Ты о главном давай.
Люба Шерстюк: Лерочка, я уже пришла в себя. Но всё же страшно больно. Нет, я с Вами! А писать листовки и вышивать знамёна - моя прямая обязанность. Лер, как ни странно - висит! Вот тупицы! Одно знамя снять целый день не могут! Ржунимагу!
DmitryScherbinin: После этой боевой операции нам лучше всем временно залечь на дно (только не на речное)! Но всегда будеть готовы к борьбе! Помните: враг не дремлет и постоянно вершит злодейства на нашей многострадальной земле!
Люба Шерстюк: Мина, какой ужас! Как теперь быть?
Люба Шерстюк: Дима, ну листовки мы всё равно распространять будем? Эх, придётся мне все приёмы боевого гопака вспоминать... Ко всему прочему...
Лера Григ: А я всё же предлагаю убрать Тупиковского!!! Ведь скольких людей он может погубить!!!
Лера Григ: Вот право слово, счас бы выбралась из оврага и с автоматов их всех! Держи себя в руках!!!
Люба Шерстюк: Лерочка, конечно, надо. Но как это сделать? Он же без охраны не ходит! Был бы тут мой Тельман! Мы с ним вдвоём бы справились... А так...
Люба Шерстюк: Да я держу... Вот пришла домой, пррокрашенную простыню прополаскиваю, сейчас буду сушить. Повешу на кухне у нас, в тёмном углу.
Люба Шерстюк: Дим, а как с Тупиковским-то быть? Вот ведь гад какой!
Лера Григ: но ведь ты же не можешь быть уверена, что все красноармейцы убиты! Может, всё же кому-то удалось уйти в степь!.. Да, мне тоже очень хочется в это верить! Только куда они сейчас? У меня есть связь с партизанским отрядом. Но где сейчас сами бойцы? Обидно, что не смогла им помочь.
DmitryScherbinin: Лера, а ты разве забыла, что в наш город движется отряд карателей? Захвачены несколько из "спасёных" нами красноармейцев. Такое впечатление, что несколько девушек-подпольщиц - это целая армия (но мы то знаем, что это не так). Ну а вопрос об уничтожении Тупиковского будет поставлен на следующем заседании штаба.
Лера Григ: Несколких солдат удалось врагам взять живыми! Их везут в город... Какой ужас!!!
Лера Григ: Одно знамя снять целый день не могут! Ну вот пусть и повисит там!
Лера Григ: После этой боевой операции нам лучше всем временно залечь на дно Кстати, мы оружие на склад-то вернули? Ну я его тогда пока почищу, а потом домой - возьмусь снова за сводки с фронтов и листовки. Да?
Лера Григ: Эх, придётся мне все приёмы боевого гопака вспоминать... Ты опять за своё? Жди Алёну и пусть она сама разбирается с твоим гопаком.
DmitryScherbinin: Да, Лера... Пока будем следить за дальнейшим развитием событий
Лера Григ: Ну а вопрос об уничтожении Тупиковского будет поставлен на следующем заседании штаба. Хорошо, буду этого ждать. Меня не забудьте предупредить.
Люба Шерстюк: Лерочка, я боевой гопак буду вспоминать чисто для собственного удовольствия. Чтобы не забылось. А моя главная работа - знамёна и листовки. Да, как я поглядела, что они скачут вокруг и снять одно знамя до сих пор не могут... Так хорошо сразу стало!
Люба Шерстюк: Ой, а что я вспомнила! Мы с моим однажды поспорили: что смертельнее - его боевые искусства или мой гопак? Начали действовать. Так он, не успевая ещё ко мне подойти, отлетал на три метра. А я ещё ничего не сделала, только мизинчиком повела!
Лера Григ: я боевой гопак буду вспоминать чисто для собственного удовольствия. Ты только себя подставишь всеми своими выкрутасами и нас всех заодно. Тебе два командира что говорят?! Остынь, Люба!!!
Люба Шерстюк: Есть! Отставила!
Люба Шерстюк: Сижу, вышиваю маме полотенце к дню рождения и напеваю... Ой, у гаю при Дунаю соловей щебече... По-украински...
Vilemina: Ljuba, prosveti menja, temnuju, pozhalujsta. Chto takoe "boevoj gopak"? Pro takoe u nas nichego ne slyshno!
Люба Шерстюк: А это такое боевое искусство. Тато меня в детстве научил. Смертельно опасное искусство.
Люба Шерстюк: Ой, а простыня уже высохла, пока мы красноармейцев освобождали! Сейчас сяду знамёна шить!
Лера Григ: Сейчас сяду знамёна шить! Люба, будь осторожна! Не забывай про возможность обыска!
Люба Шерстюк: А кто сказал, что я на виду шью и что не прячу? Простыня спрятагна в подполе, знамя шью, сидя на задворках дома, на кухне. Про расположение нашего дома читай выше. Офтоп: вот история боевого гопака: http://www.esquire.ru/articles/27/5minutes/
Люба Шерстюк: А простыню в банку с вареньем спрятала. Завернула хорошенько и спрятала.
Лера Григ: Ладно, Люба. Работай, но осторожно. Потом подумаем, куда его ещё приткнуть на видное место.
Люба Шерстюк: Я работаю. И очень осторожна.
Люба Шерстюк: А я сижу под окошком, вышиваю и пою: А у перепёлочки ножки болят. А у перепёлочки ножки болят. Ты ж моя, ты ж моя перепёлочка. Ты ж моя, ты ж моя невеличкеая.
Лера Григ: Лера записала сводки Советского информбюро, размножила их на печатном станке в очень большом количестве. Никто к ней за ними не приходил. Неужели никому они больше не нужны? Или все забоялись появления в городе немецкого начальства и отряда карателей?! Да, обидно разочаровываться в своих боевых соратниках! Но она на месте сидеть не будет! Лера взяла часть листовок и отправилась в город их распространять. А по пути посмотреть что же там такое творится-то?
Люба Шерстюк: А Люба тем временем закончила намеченную на сегодня вышивку и тоже пошла распространять листовки. В городе она встретила Леру.
Лера Григ: Люба, у тебя знамя готово?
Люба Шерстюк: Ага. Уже второе начала! Всего по счёту третье.
Лера Григ: Давай повесим где-нибудь? Что предлагаешь?
Люба Шерстюк: С превеликой осторожностью распространила я все листовки и отправилась домой, поговорив предварительно с Лерой. Дома снова села на кухне дошивать второе знамя. Я работала уже чисто автоматически, стежки ровно складывались в давно и крепко любимый советский герб. Я всё схватываю на лету и запоминаю на всю жизнь. Поэтому есть время подумать о своём, о девичьем. Всё-таки я сильно подозреваю, что беременна. С Зигфридом мы расстались месяца четыре назад. Три месяца назад я стала его. Теперь я должна быть на третьем месяце. Уже второй месяц жду критических дней - и ничего. Но, может быть, сказался ещё и голод. И постоянно тошнит. А вот это уже серьёзно. И самое главное - пойти к врачу не могу - конспирация. Маме не скажешь - тут же выгонит из дому. Любимый далеко и не знает, что, вероятно, скоро станет отцом. Самое удивительное, что вопреки всякому голоду критические дни наступали у меня исправно каждый месяц даже в лагере. Я же советская девушка! А теперь попалась... Что мне делать, Лера? Скажи!
Люба Шерстюк: Повесим, конечно! Предлагаю в парке на самом высоком дереве. Я знаю, куда!
Люба Шерстюк: А ещё невесёлые думы о любимом... Как он, бедный? Одна его фамилия чего стоит! Товарищ Эрнст Тельман который год томится в фашистском застенке, а Зигфрид - его однофамилец. Конечно, к нему и отношение соответствующее. Но он умеет разыграть из себя ярого фашиста. Великолепный актёр. И чутьё у него на людей и на события - любая собака позавидует. Но всё-таки...
Лера Григ: На дерево? А листва не помешает? Что-то эта затея мне не очень нравится. На рынке какая-то фигня стоит в виде башенки. Пойдём лучше там повесим. Давай бери знамя. И уж стой внизу со своим отсутствием критических дней. Право, как всё это у тебя не вовремя!!! Последний раз идёшь на задание. Сиди уж дома и никуда более не высовывайся. Нашла тоже время беременеть. Другое время для этого найти не могла? А если к ним туда попадёшься? Ты об этом подумала? Ладно, сейчас сходишь со мной и потом уж лучше сиди вышивай всё.
Люба Шерстюк: Лера, вот я тоже так думаю: не могла другого времени найти, дура. Но подожду ещё, может, и правда, это всего лишь голод? А близки мы были только один раз, на следующий день после моих женских неприятностей. Так что не должна забеременеть. Но что уж там. Давай, пойдём на вышку. Да, теперь уж придётся сидеть дома, вышивать и писать листовки...
Люба Шерстюк: Но всё же, если беременность, пойду к врачу, сделаю аборт. Мой мне башку оторвёт за это, но мне терять нечего.
Люба Шерстюк: И под ложечкой сосёт с голодухи четвёртый день... Может, правда голод?
Лера Григ: и правда, это всего лишь голод? Голод у всех сейчас не у тебя одной. Всем беременеть что ли? Нежная ты какая. (это я ворчу так себе под нос). Но всё же, если беременность, пойду к врачу, сделаю аборт. Не рыпайся никуда. Сиди уж дома. Может и голод, нежная ты наша.
Алена: РАПОРТ КОМАНДИРУ ДМИТРИЮ ТОЛКИЕНУ: В ХОДЕ ПРОВЕРКИ ГРАЖДАНКИ ТЕЛЬМАН ЛЮБОВИ БЫЛО УСТАНОВЛЕНО: ЛЮБОВЬ ТЕЛЬМАН - НАША! ПРОШУ ВЕРНУТЬ ЕЙ УТРАЧЕННОЕ НАШЕ ДОВЕРИЕ ПЛЮС ВСЕ РЕГАЛИИ ПЛЮС ЖЕНИХА ЗИГФРИДА - НЕ РАССТРЕЛИВАТЬ. ОН ТОЖЕ -НАШ. ЛЮБУ ТЕЛЬМАН, КАК ОДНУ ИЗ НЕМНОГИХ, ВЛАДЕЮЩИХ ИСКУССТВОМ "БОЕВОЙ ГОПАК" ПРОШУ ОТПРАВИТЬ НА ПЕРЕДОВУЮ - МОЧИТЬ ФАШИСТОВ. ТЫ КАК, ТОВАРИЩ ТОЛКИЕН?
Люба Шерстюк: Да какая я нежная, Лера! После боя раненая, без сознания попала к фашистам в концлагерь, лагерные условия полтора года... Рассказать, что это такое? Мой всё слёз не мог сдержать, на меня глядя. Всё говорил: какая ты стала... кожа да кости... А когда я первый раз тебя увидел, ничего была... в теле... почти... И всегда что-нибудь съестное в рот суёт. И не мне одной, всем советским заключённым. Тайком пробирался в бараки и кормил прямо из рук. Некоторые даже сидеть уже не могли... Но разве с офицерской кухни много уворуешь? И в карцере дважды сидела в мороз, голая... про это я уже писала. А ты - нежная...
Люба Шерстюк: Алёнушка, новая проблема у нас... Сдаётся мне, беременна я... А Зигфрид всё в том же концлагере служит... Дахау называется. И нашим старается помочь...
Лера Григ: Спасибо, Алёна, а то уж я начала в ней сомневаться. Как камень с души спал. Только на передовую ей сейчас нельзя, потому как она ожидает ребёнка. Мне сообщили, что полицейские нашли в реке труп того хвоста, которого я убила. Ищут виновных. Что делать?
Люба Шерстюк: Алёнушка, как у нас дела - читай выше!
Лера Григ: Повезло тебе с ним. Ладно, Люб, вот и башенка. Давай знамя-то, я полезла, а ты в оба смотри.
Люба Шерстюк: Лера, пока не понятно, жду или нет. Вот если в будущем месяце числа 10 меня прорвёт, причин для беспокойства не будет. Но вроде мы близки были на следующий день после того, как это прекратилось. Первые пять дней сразу после "дамского счастья" беременность никак не наступит. Но если случай уж совсем уникальный, придётся меня к партизанам...
DmitryScherbinin: А разве же падало наше доверие к Любови Тельман? Она сегодня в боевой операции героиней себя показала! Эх, всем нам хочется на передовую, мочить фашистских гадов, но пока что приходится сидеть в подполье, писать листовки. Что известно о судьбе тех красноармейцев, которых захватили каратели?
Люба Шерстюк: Вот и башенка. Вот и знамя. Дерзай, Лера. А чего ты во мне сомневалась? Я, правда, горячая, нетерпеливая... Но...
Лера Григ: А разве же падало наше доверие к Любови Тельман? Дим, не падало. Это я всё воду мутила. Уж больно мне все её рассказы казались подозрительными. И если бы она меня не подкупила в прошлый раз с красным флагом, то и сегодня не учавствовала в операции и до сих пор бы сидела за вышивкой.
Люба Шерстюк: Дима, у нас новые проблемы... Читай выше...
Люба Шерстюк: Лера, я тебя не виню. Ты не имела права поступить иначе.
Лера Григ: А чего ты во мне сомневалась? Фантазёрка ты, Люба. Ладно, я наверх.
Люба Шерстюк: А у нас в организации есть хороший врач? Чтобы осмотрел меня и уже все сомнения рассеял? Лерочка, ты про мои глаза забыла! Буду их глазами разить!
Лера Григ: И ВНОВЬ ПОЯВИЛСЯ КРАСНЫЙ СТЯГ С ЛЮБИНОЙ ВЫШИВКОЙ, на этот раз на башенке на рынке!!!
Лера Григ: Всё, Люб, давай по домам.
Люба Шерстюк: Я не фантазёрка. При случае убедишься. Лера, притаись! Прямо на нас патруль идёт! Ох, хорошо, в сторону свернули... до нас не дошли... А мне с моим повезло, не повезло, не знаю, но то, что судьба - это точно!
Люба Шерстюк: По домам!
Лера Григ: Лерочка, ты про мои глаза забыла! Буду их глазами разить! Сиди уж дома пока, глазами она их разить собралась. Про врачей мне ничего не известно. Лизу отправили к партизанам. Отряд ушёл отсюда. Вроде бы Алёна там хвасталась на счёт своих медицинских способностей. Здесь её пока не видно вроде бы, пойду поищу в Одноклассниках.
Алена: Доверие падало, конечно. Или я - не безопасность, товарищ Толкиен? Но все меняет дело - беременность товарищ Тельман. За это, пардон, точнее, за несоблюдение норм морали и, хм-м-м..., как это у нас, врачей? Не буду, Любочка, принародно, но осторожней надо было быть, голубушка. А теперь - один боец для нас потерян временно, так что ли? И это, когда партия в тебе наиболее нуждается? Не-хо-ро-шо, Любань. Ладно, будешь по рынку гулять, прислушиваться к настроению масс. Тем более, тебе сейчас свежий воздух, ох, как нужен и полезен!
Лера Григ: АЛЁНА, НАШЛИ ТОГО ХВОСТА, ЧТО Я КОГДА-ТО УКОКОШИЛА. ИЩУТ ВИНОВНЫХ. Что делать-то?
Алена: Минуту. Дай соображу, перечитаю, не совсем в курсе - о чем речь.
Vilemina: Военопленных привезли во двор комендатуры, выгрузили из машины, поставили на солнцепеке. Бедные! Так они и стоять долго не смогли... Сейчас затолкали их в подвал здания (Воды не давать!) и сами совещаются. Да вряд-ли етот их "главний" (не разбираюсь пока в ихних чинах) окажется нашим разведчиком! Сам одного из раненых бойцов застрелил!
Лера Григ: Кажется ты здесь не всё найдёшь, т.к. переписка с моей разведкой идёт у меня в личке (в силу того, что она не может на форум выйти). Это после того, как в тюрьме побывала, за мной хвост был. Я от него избавилась и в речку сбросила. Теперь его из речки изъяли.
Люба Шерстюк: Тем более завтра мне на рынок после обеда, мамины золотые украшения продавать. Посмотрю, послушаю. Алёна, а кто мне рассказывал, как избежать ненужной беременности? Мама мне орёт: принесёшь в подоле, осрамишь - из дому выгоню. А тогда... Ну как я могла не утешить его? В тот вечер он переоделся заключённым и пробрался к нашим военнопленным в барак. Он врач, хирург, но и в других медицинских специальностях разбирается хорошо. А тогда у него на руках умер молоденький совсем парнишка, наш, советский, лет семнадцати. Перитонит, так он сказал. По-русски говорить выучился за годы пребывания наших в лагере. А я по-немецки. Как я увидела, что на нём лица нет, задрожала вся, говорю: фуражку-то на лоб натяни, а не то и сам сюда, к нам, попадёшь. А он смотрит на меня беспомощно, как дитё малое, у самого губы дрожат, и говорит: умер он... И съёжился. А я его по голове глажу, утешаю. Вот так и случилось...
Vilemina: Devocki, ne pugajte nashich muzhchin zhenskimi problemami. Znajete, kak oni vsego etogo bojatsja. I tak ich u nas raz i obchelsja! Jeshche s beremennymi babami vozitsja! (Tem bolee, cto Ljuba mozhet i zrja panikuet).
Лера Григ: Сам одного из раненых бойцов застрелил! Какой ужас!!! Натворили тоже делов.
Люба Шерстюк: Вот сволочь! Мина, не думаю, что наши мужчины такие пугливые.
Лера Григ: Devocki, ne pugajte nashich muzhchin zhenskimi problemami. Znajete, kak oni vsego etogo bojatsja. Ага, поэтому наш Димулька отсюда и сбежал?! Ой, простите пожалуйста - товарищ командир.
Люба Шерстюк: Может, и поэтому...
Vilemina: Konechno, ne znaju, kak Ljubin"zheleznyj Siegfried", no pro svojich mogla by ja istorii rasskazyvat. Da chvatit na etu temu, a to my bez komandira okazhemsja.
Люба Шерстюк: Ааааааа, Железного Зигфрида этим не испугаешь. Его гестапо пугало, не то что мы... Видела я на его груди следы от раскалённого железа... В 37-м схлопотал... Ему тогда 16 было... Поймали его по доносу, но ничего не нарыли, что удивительно при такой системе доносов и слежки. Подержали три месяца и отпустили, дело на него закрыли и написали: донос ложный. Вот такое диво...
Лера Григ: Da chvatit na etu temu, a to my bez komandira okazhemsja. Ну а если честно, то не хотелось бы. Ну а я тем временет Москву слушаю и записываю сводку.
Люба Шерстюк: А я как всегда... Новую простыню для знамени крашу.
Люба Шерстюк: Но Вы представьте мой ужас при виде этого рубца! Страшного, глубокого, уродливого! Надо его видеть, чтобы такой ужас понять... Он у меня высокий, стройный, кудрявый, русоволосый, глаза синие-синие, открытые и весёлые, добрые. Лицо тонкое, благородное, умное. И такой силой от него веет...
Лера Григ: Завидую тебе, Люба, красавца отхватила. Но сейчас не об этом надо думать.
Лера Григ: Алёна, я там тебе ещё в Одноклассниках весточку скинула. От своей разведки.
Алена: Та-а-ак. Всех - впускать. Никого не выпускать. Что значит, командир пуглив? Как это? Он что, не командир? Товарищ Толкиен, откликнись, поддержи отряд, укрепи моральных дух бойцов. Беременных. Вилемина, всё. Я не смеюсь. Рыдаю. От смеха. Дим-Дим, где ты? Любань, тебе лично: буду проводить с тобой беседы теперь профилактические: каждый понедельник-среду и пятницу в 21.00 по московскому времени. О вреде встреч с Зигфридом. Подробности при встрече. Убегаю. Скажу по секрету всем: у меня конспиративная встреча. С Зигфридом. С ним тоже веду беседы. Наедине. Вербую парня. Как могу.
Лера Григ: Девчата, у меня тут много листовок скопилось. Но ко мне ходить опасно сейчас наверное? Как вам их передать? Хорошо. Я постараюсь проследить, есть ли за мной наблюдение. Если нету, то где и с кем встречаюсь, что бы передать их?
Дарья: Люба Шерстюк пишет: И самое главное - пойти к врачу не могу - конспирация. Люба, все равно твоя конспирация пройдет ко дну, когда у тебя живот начнет расти!
Люба Шерстюк: Алёна, как ты его завербуешь, если мы с ним только письма пишем друг другу, полные всякого любовного вздора? В целях конспирации? Да и вербовать его не надо - он убеждённый комсомолец, кандидат партии. И потом, я на востоке Украины, а он в центре Германии, работает в концлагере Дахау! При всём желании лично ты его завербовать физически не можешь! А его адрес я никому не даю! Читай внимательно!
Лера Григ: Та-а-ак. Всех - впускать. Никого не выпускать. Я за то же самое!!! И без того наша организация маловата.
Люба Шерстюк: Даш, а может, я вся с голоду опухну, кто знает? И потом, мы были вместе тогда, когда беременность физически не могда наступить. Сразу после моих делишек. Так что я, наверное, зря всех пугаю.
Лера Григ: в 21.00 по московскому времени Девочки, не забывайте о комендантском часе!!! А службу безопасности и беременных мы должны беречь!
Люба Шерстюк: Лера, у моего красавца вся шкура драная. В гестапо. Тем более, он рот на замке держать умеет.
Лера Григ: Вербую парня. Как могу. Вот Люба-то обрадуется при встрече с ним!!!
Алена: Люба Шерстюк пишет: И потом, мы были вместе тогда, когда беременность физически не могда наступить. Сразу после моих делишек. Так что я, наверное, зря всех пугаю. Лю-ю-юба, ну, что за физиология вслух? Беги, Толкиен, беги!
Лера Григ: Так, уходим полностью от темы бабских проблем!!! Так с кем я должна встретиться-то? ЛАДНО, ПОЙДУ САМА ИХ РАСКЛЕЮ!!! Люди, у нас есть командиры-комиссары и прочие службы безопасности?!
Люба Шерстюк: Лера, читай внимательно!!!!!!!!!! Он в Германии, а я на Украине!!!!!!! Как ты себе это представляешь? Сто раз писала: он в концлагере Дахау подпольную работу ведёт, узникам помогает!!!!!!! При всём желании Вы меня НЕ МОЖЕТЕ обрадовать! Это только если проштрафится, его на Восточный фронт, как говорят в Германии. Хорошо бы, этого не было!!!!!!!!!!!
Люба Шерстюк: Алёна, тоже читай внимательно, плиз!
Лера Григ: Вот что передала мне моя разведка: "Задержали неск.человек. Тебя не подозрев. Ты для них слабая женщина, а следили за тобой, чтобы проверить тебя. Они хотят тебя взять тайным агентом, партизан выслеживать. Теперь не следят за тобой, но вызвать могут, чтобы завербовать. Это мне сказал 1н партизан, он в полиции служит. Ему верить можно!" Мне соглашаться?
Люба Шерстюк: Такую возможность упускать нельзя! Но это очень опасно... В самый гадюшник полезешь... Надо службу безопасности запросить.
Люба Шерстюк: И вообще, я думаю так: без самой крайней необходимости никакого необдуманного риска.
Алена: Девчонки, устала сегодня очень,простите мне мою евнимательнось. Ле-е-ер, можно, я полежу? Сходи сама расклей... Любушка, прочитаю-пеечитаю внимательно,не знаю, сейчас ли, сложный день, все время в напряжении, безопасность - это вам не хухры-мухры...
Люба Шерстюк: А мне расклеивать больше нечего, простыня выкрашенная уже высохла, я решила отстаток вечера отдохнуть. Чтобы скоротать время, снова уселась за письмо любимому. Милый Зигфрид! Снова пишет тебе твоя Любушка-голубушка. Помнишь, как ты меня всегда называл? Скучаю по тебе ужасно, но так и должно быть, наверное, когда кто-то тебе очень дорог. Я сначала удивлялась, как тебя не арестовали за связь с расово неполноценной, но потом поняла: мой тато - немец наполовину, и фамилия девичья у меня двойная - Шерстюк-Шмидт. Когда я выросла, взяла себе вторую половину фамилии. Хочу тебе сообщить грандиозную новость - кажется, ты скоро станешь папой. Но это вряд ли, я сама сомневаюсь. Но посмотрим. Я скучаю, все книжки перечитаны, делать совершенно нечего, даже танцев на площадке в парке нет. Поэтому все дни сижу у окошка и вышиваю. Вышила себе платье и тебе рубашку, которую и посылаю вместе с письмом. Надеюсь скоро свидеться. Целую. Твоя Любушка.
Люба Шерстюк: Ладно, лежебочничай пока!
Люба Шерстюк: Я тут написала, хорошо бы он по службе ни в чём не проштрафился, а саму тоска взяла... Хоть бы издали один разок его увидеть... Но если его убьют, я не переживу этого! Вот бы мы все дожили до Победы!
Люба Шерстюк: Все разошлись... никого нет... а так важно сейчас поговорить с кем-нибудь по душам... Со своим, с надёжным человеком... Мама для этого не годится, она многого не поймёт, да и как поймёт меня человек, не переживший того, что пережила я? Страшный опыт...
Люба Шерстюк: Ах, Зигфрид, милый Зигфрид! В недобрую пору мы с тобой узнали и полюбили друг друга! Только живи! Только дождись Победы! Я не вынесу твоей смерти, мой любимый! Ты слышишь? Только живи!
DmitryScherbinin: По слухам, наша отважная Таня Шмакова попала в полицию как активный комсомольский работник (об её довоенной деятельности знают слишком многие в нашем городе). Правда это или нет - не знаю. Но уже давно её не видно...
Люба Шерстюк: Вы просите песен? Их нет у меня... На сердце такая немая тоска...
Люба Шерстюк: Дима, меня это тоже тревожит. Но кроме нас с тобой, никто не вышел на связь. Что с Таней?????????????
Люба Шерстюк: Любимый мой... Ещё я непрестанно думаю о том, каково тебе работать в этом жутком концлагере... Тебе, с твоей бесконечной добротой, прикидываться жестоким палачом, чтобы вернее усыпить бдительностьь врагов! Какая стойкость нужна для этого, какая выдержка... Хорошо, что ты не один - там с тобой горсточка наших товарищей. Только держись, любимый, только держись! Моя любовь освещает для тебя непроглядную ночь!!!!!!!
Лера Григ: Бедная Таня! Что с нею будет?
Люба Шерстюк: Лера, эти новости не проверены. Не следует сразу впадать в панику. А слухи о моей беременности оказались сильно преувеличенными. Это просто с голодухи.
Люба Шерстюк: Дима, в концлагере я научилась не доверять слухам. Сказать можно всё, что угодно. Если эти данные подтвердит Мина или партизан, работающий в полиции, тогда надо будет думать, что предпринимать.
Люба Шерстюк: Товарищи мои боевые, где Вы?
Люба Шерстюк: А как наша Танечка? Что с ней? И с товарищами, схваченными полицаями? И сердце болит за моего милого, оставшегося среди врагов... Нет мне покоя ни днём, ни ночью...
Лера Григ: Все спят уже. Надо отдохнуть перед новым днём борьбы.
Люба Шерстюк: Да, Лерочка. И напрасно я боялась, что беременна. Это счастье мне не светит, к счастью. Просто голод.
Марина Турсина:
Люба Шерстюк: Маринка, что бы это значило?
Люба Шерстюк: Ребята, крепких Вам снов и добрых сновидений! НЕ про войну! А про любовь! И не попадайтесь полицаям и фашистам!
Марина Турсина: Люба, я очень расстроена - Маринки Д. второй день нигде нет, боюсь, что она сбежала со своим фашистом. А за тебя я рада, что в такое тяжёлое для страны время ты встретила свою любовь.
Марина Турсина: Люба Шерстюк пишет: Ребята, крепких Вам снов и добрых сновидений! НЕ про войну! А про любовь! И не попадайтесь полицаям и фашистам! Всем споки ноки!
Люба Шерстюк: Милый Зигфрид! Пишу тебе сегодня уже второе письмо. Подозрения мои на беременность оказались ложными, это был просто голод. Заказано мне такое счастье, пока идёт война. Но когда мы снова будем вместе, я нарожаю кучу детишек, и мы постараемся вырастить их похожими на тебя, гордость моя, любовь моя. Не тужи обо мне, не огорчайся, я здорова, сижу дома, помогаю маме и маюсь от безделья. Жить скучно, даже книг хороших не найти днём с огнём. Вот и просиживаю целые дни за шитьём и вышиванием и думаю о тебе. Часто-часто вынимаю из-за пазухи твою фотографическую карточку и любуюсь тобой - единственнное доказательство того, что ты существуешь на самом деле, а не приснился мне когда-то. Будь здоров, не скучай и не делай глупостей. Твоя Любаша.
Люба Шерстюк: Маринка, вот что писала сама Марина Д. в предудыщей, уже закрытой части нашей темы: Секундочку! Кто сказал, что Марин с вами нет? У Марин ещё раны не зарубцевались, а вы их списывать?!! Кто пустил слух о том, что мы выходим замуж, не истопник ли Андрюша? То-то, лис, всё вертелся рядом, шоколадки выпрашивал... Шоколаду не получил (у самих нету) и решил ославить на весь Красноград. Замуж-то мы, может, и выходим, только позже, а пока война, об узах Гименея и думать не моги! А немцы, к вашему сведению, оказались теми самыми комсомольцами, о которых упоминала Люба, они в бреду выкрикивали коммунистические лозунги, так что нам приходилось затыкать им рты - вокруг враги! ...Мина заступила на работу в госпиталь, ведь нужно было как-то кормить оставшихся на ней внуков, поэтому никакой работы она не чуралась. Когда она шла по длинному больничному коридору, навстречу ей медленно двигался какой-то человек. В полумраке непонятно было даже, мужчина это или женщина, потому что человек этот был из тяжело раненых, с головы до ног в бинтах, и передвигался, деражась за стену обеими руками и отвернув лицо. Подойдя поближе, Мина привлекла внимание раненого, тот оглянулся, они встретились глазами... Мина узнала этого человека! Это была Марина Д., преподаватель немецкого из школы номер 13, в которой учились внуки. Узнала по глазам, которыми Марина Д. так многозначительно посмотрела на Мину, что у той отпали всякие сомнения. "Этому человеку можно доверять!", - решила Мина и на следующий день принесла в госпиталь копирку. Копирка никакой особой ценности не представляла: "Морской бой" (зачем через копирку? ), рецепт местных пышек, письмо Хайке из города Бохума в стихах... Но один лист показался очень интересным! Там говорилось о прибытии в город Красноград одного высокого немецкого чина. Так что не путай нас, пожалуйста! Может, они на задании! Они свои, они прошли проверку!
Люба Шерстюк: Зигфрид, Зигфрид, вспоминаю твоё растерянное лицо и потемневшие от боли глаза, когда ты не смог спасти от гибели парнишку с перитонитом... Помню, как ты тяжко вздыхал и не проронил ни слова... и тогда я погладила тебя по голове... первый раз... Ты уныло посмотрел на меня и протянул: дааааааааанке... Так уныло ты ещё не говорил... Только тогда, когда обнаружил, как я истощена. От меня тогда остался только скелет. Ты вынужден скрываться, прятаться, соблюдать осторожность, но тут... Ты каким-то хитрым путём умудрился доставить меня в свою маленькую чистенькую комнатку, дыщащую чистотой одиночества, и стал торопливо готовить всё, что под руку попадётся. Три недели ты скрывал меня и усиленно кормил. А спал... смешно сказать... под письменным столом на матрасе! Я была так слаба, что первую неделю не открывала глаз. Но ты старался. Ты справился! И выходил меня. Когда стало можно снова отправить меня в барак, ты критически оглядел меня и проворчал: ну вот. Теперь ты похожа на человека... почти...
Люба Шерстюк: Любочка сидела у окна в этот вечер очень долго... И думала... думала... потом пошла ложиться спать!
Татьяна: DmitryScherbinin пишет: По слухам, наша отважная Таня Шмакова попала в полицию как активный комсомольский работник (об её довоенной деятельности знают слишком многие в нашем городе). Правда это или нет - не знаю. Но уже давно её не видно... Не теряй меня, Дима! Слухи оказались правдивыми, но у меня ж с собой членские взносы Леры и Наташи были, так что я откупилась (за что девочкам спасибо большое!) и ушла в лес одна-одинешенька (в городе-то мне опасно теперь оставаться) и зашла так далеко, что степь летняя кончилась и началась зима снежная в самой средней полосе нашей Родины. А там со мной вот что приключилось... фотографии с места проишествия найдешь на моей странице в Одноклассниках, альбом "Партизаны". Так что спасибо, что помните, не забыли, но я теперь в другом партизанском отряде песни пою А потраченные денежные средства уже выслала почтовым переводом, вам еще пригодятся.
Люба Шерстюк: Тань, а ссылку? На твою страницу в Одноклассниках?
Татьяна: http://wg10.odnoklassniki.ru/dk?st.cmd=userMain&tkn=6584 Вот ссылка.Правда, фотографии не хотят выстраиваться по хронологии событий. Хронология такая: Напал на меня лютый враг, поверг меня на земь, но вспомнила я о секретном оружии, и сама повергла врага. На мои радостные крики из лесу вышли бородатые дядьки, они меня накормили, обогрели и с собой взяли, с комфортом, как королевишну, довезли до моего нового пристанища, и теперь я живая и здоровая песни им пою (колыбельные ).
Люба Шерстюк: А не были ли то хлопцы гарные? Я вот свою судьбу в концлагере встретила...
Люба Шерстюк: Тань, не могу войти без пароля...
Люба Шерстюк: Зигфрид, Зигфрид, стосковалась по тебе страшно... Как подумаю, что ты рискуешь головой - сразу так и тянет выть на луну... как волк...
Лера Григ: Рано утром к Лере пришёл полицейский и принёс ей повестку в полицию. Она её изорвала у него на глазах и швырнула клочки бумаги ему в лицо. Захлопнула перед его носом дверь. Скудно позавтракав отправилась снова за город. Набрела на телефонную линию. Порезала провода (ведь ножичек теперь всегда при ней был), спрятала их в укромном месте. Нашла несколько патронов. Отнесла их на склад - заброшенную и сгоревшую избу. Вернувшись домой уселась опять слушать Москву и записывать очередную сводку Советского информбюро. За этим занятием её и застали полицейские, которые явились, чтоб сопроводить её в полицию для беседы (ведь сама она туда явиться не захотела и повестку изорвала). В доме провели тщательный обыск, но кроме этого приёмника ничего найти не смогли. Т.ч. Лера сейчас томится в полиции. А в тайнике в её доме остались лежать печатный станок, типографский шрифт, краска и бумага для листовок. Где это всё припрятано, знают те люди, которые с ней вместе практиковались в наборе шрифта. Но в доме пока полиция, надо ждать, когда она оттуда уйдёт.
Vilemina: Лера, это ужасная новость! Если тебя схватили с приемником, да еще ты сводку записивала, то тебе амба! Тут ни денгами, ни самогоном не откупишся. Не спасет даже Любин "всемогущий" Зигфрид, если он появится вдруг в Краснограде! Что делать?! Да ко всему мы подробными обсуждениями фызиологичецких процесов женского организма (а время то другое было, о "таком" при мужчинах не говорили!) так запугали нашего Толкиена, что он исчез. Надеюсь не навсегда. Держись пока, не провоцируй полицаев, выкручивайса, кокетничай. Попробую связаться с Аленой прямо (понимаю, что ето нарушение конспирации, но ситуация не дает мне другую возможность), она умница и связы наверно у нее есть. Мы с тобой!
Лера Григ: Её привели в кабинет начальника полиции. Бросили на его стол приёмник, что изъяли у неё и листок с написанной на нём сводкой Совинформбюро. Он внимательно и удивлённо посмотрел на всё это, поднял свой взгляд на неё. Она не опускала с него взгляда, смотрела прямо и открыто. -Откуда это у тебя, Лера Григ? – спрашивал он. Она молчала. Она прекрасно помнила слова клятвы, что давала перед своими товарищами. До этого ей всё это казалось игрой, забавой. Но пропустив через себя каждое слово клятвы: «Я, Лера Григ, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнута справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!», она поняла, что готова на всё и что через всё может пройти. Через любые трудности, через любую боль. Твёрдо знала сейчас, что товарищи её не пострадают от её провала, что смогут продолжать работу. Только вот по связям могут вычислить, с кем она была связана, с кем общалась, встречалась. Надо как-то их предупредить об этом через Мину или того партизана, про которого ей говорили. Но Мина и сама умная женщина. Может, поймёт? Передаст своим? У неё о чём-то спрашивали, но она со своими мыслями совсем от этого отвлеклась. Надо послушать, что от неё хотят и в чём её обвиняют. До неё начали доходить слова начальника полиции. Так, значит, им известно, что она связана с партизанами, что это она убила того полицейского, который был приставлен следить за ней. Это с её помощью ушла от них Нинель. Но как же Наташа? Она была с ней непосредственно связана. Могли и её выследить? Но как же предупредить её об этом?! Она опять отвлеклась от разговора и не заметила, как побагровело от злости лицо главного полицая. Он уже надвигался на неё. Неожиданно она получила удар по лицу, её завалили на пол. В комнате было 5 или 6 полицейских, все с довольными и радостными ухмылками смотрели на неё, как удав смотрит на свою добычу и облизывается при этом. Двое держали её руки. Раздвинули её ноги. Она попыталась вырваться, но бесполезно, держат крепко. Она поняла уже, что собрались с ней делать… Почувствовала резкую боль где-то внутри организма. «Только молчать!» - пронеслось у неё в мыслях. Крепко, до боли, прикусила губу, почувствовала при этом вкус крови. Она уже не помнила, сколько продолжался этот ад, перед глазами стояли их довольные масленые ухмылки… Но вот всё для неё закончилось, она провалилась в какую-то пустоту и темноту… Придя в себя поняла, что возле неё никого уже нет, все находятся поодаль и издевательски смотрят на её полуобнажённое тело. Попыталась пошевелиться. Руки и ноги болели. Почему? Посмотрела на свою руку – взгляд её наткнулся на следы от погашенных сигарет. Что с нею делали? Она совсем ничего не помнила. -А ну встать! – раздался окрик, и в руки к ней прилетела… нижняя часть её туалета. Она кое-как поднялась, почему-то крепко прижимая к себе эту нижнюю часть своей одежды. Ног под собой она не чувствовала. Кое-как доковыляла до камеры, услышала за собой лязг железа закрывающейся двери. Присела там, где стояла, опёрлась спиной о стену. И её начали терзать сомнения, - вдруг проговорилась им там, когда была без сознания? Что сейчас будет? Всех подвела! Она очень сильно мучилась от этой мысли. И как-то гадко и мерзко было у неё на душе сейчас. И очень стыдно! Перед собой и перед своими товарищами.
Люба Шерстюк: Лерочка, ну какая ты неосторожная! Я же предупреждала: подумай хорошенько, свяжись с начальником по безопасности. Ну ладно, что теперь делать-то? На ум, как назло, ничего не приходит, я только что проснулась...
Vilemina: Девочки, у меня случилось несчастье. Кто-то хотел поджечь дом, в котором живет Тупиковский и спалил мою хату. Оказалась я без крова с моими ребятишками. Обещали нас приютить родственники в Старочеркасске, к которым и уходим. Дела сдала руководителю своей пятерки... Постараюсь следить за вашими действиями. И доживу-ли до победы, постараюсь написать про вас всех "так, как было на самом деле", чтобы не возникли мыфы про Бойцов за родину. Прощайте, дорогие!
Люба Шерстюк: Прощай, Миночка!
Лера Григ: Спасибо тебе, Люба, что выручила!!! Миночка, до свидания! И спасибо тебе за всё!!! А где все остальные-то?!
Лера Григ: Переписка с Наталией: Лера: Я сейчас в полиции (они явились, когда я Москву слушала). В тайнике в моём доме станок и шрифт остались, но там пока полиция. Меня не выручай и не думай об этом (хочу выйти из игры да и посмотреть, как на мой провал другие отреагируют). Наталия: А кто навел на тебя? Лера: Они повестку приносили (ты же предупреждала, что могут вызвать в полицию). Но им известно гораздо большее! Им известно о моей связи с партизанами и что помогла скрыться Нинель. О тебе им тоже, скорее всего, всё известно. Срочно уходи!!! И не задерживайся в городе!!! Наталия: Я в отряде. Хотим организовать нападение на полицию. Лера: Наташа, никаких отрядов возле города!!! Кругом полно карателей!!! Уходите немедленно!!! Наталия: А мы очень далеко от города. Каратели скоро уедут искать наш отряд, но не найдут! Командир отряда хочет напасть на полицию. Я не могу тебя бросить! Лера: При этом может погибнуть очень много людей в отряде. Не нужно ради одного человека губить всех! Наталия: Там еще Нинель и еще неск.чел.из отряда. Нас фрицы поехали ловить, а мы уже в городе. Мы уничтожили охрану в полиции, открываем камеры. Лера: Наташенька, я прекрасно тебя понимаю, что ты хочешь мне помочь. И если тебе будет легче, то вы меня освободили, условно. Спасибо тебе, Наташенька. Я поняла, что ты очень верный друг и надёжный товарищь. Но это всего лишь игра. И я хочу посмотреть на реакцию других участников этой игры. Подожди. Если они не отреагируют никак за сутки - тогда сделаем по твоему. Хорошо? Наташенька, подожди и отложи моё освобождение на сутки. Я хочу проверить других участников игры. Наталия: Подожду. Моя позиция такая. Надо освоб.командира при любой возм.и по мере сил, т.е.тебя. Все было сделано. Скоро наши войска придут. Они приближ.уже. Мы успели спасти всех арестованных, а то бы их расстреляли. Уже были готовы списки. Всех убили бы! Леночка, благодаря нашей игре, я изм.свои взгляды. Раньше думала, что при арестах ушла бы и все. А теперь я сначала бы скрылась в городе, сделала бы все, чтобы осв.друзей и если не вышло бы нич., только тогда уходить. Но дома бы я не ост. Лера: Наташенька, ты замечательный человек!!! Благодаря этой игре я тоже многое поняла.
Люба Шерстюк: Девочки, я тоже поняла многое.
Лера Григ: Так вот, товарищи мои единомышленники по увлечению, именно такими играми люди и проверяются! Теперь мне стало ясно кто на что способен и на кого и в жизни можно положиться и кто не подведёт! А кто только промолчит, отвернётся и сделает вид, что ничего не заметил! Я ВЫХОЖЕ ИЗ ИГРЫ! И удачи вам всем в дальнейшем!
Люба Шерстюк: Лерчик, ну почему выходишь? Или ты к партизанам?
Люба Шерстюк: А я-то только что разыгралась...
Лера Григ: Девочки, я тоже поняла многое. Люба, это замечательно! Может ради понимания и существуют такие игры?
Лера Григ: Или ты к партизанам? Именно. В городе мне больше оставаться нельзя. Кстати, и тебе, Люба, тоже нельзя здесь более оставаться. Айда с нами в отряд?
Лера Григ: А почему мне-то нельзя оставаться? Ты замечена полицией. На заметке у них. Помогла партизанке (знаешь что за это бывает?!). И теперь они тобой очень интересуются. Не сегодня так завтра сама к ним попадёшь. Лучше тебе скрыться из города.
Люба Шерстюк: Командир, скажи своё веское слово!
Лера Григ: Посмеют сунуться - одуреют Дуреть будут недолго. Не забывай, как поступали с ведуньями.
Люба Шерстюк: А дуреть будут, Лерочка, всю оставшуюся жизнь. И двух слов связать не смогут к тому же. Так что...
Дарья: Любань, да ты просто терминатор какой-то! С вышивкой... Что б ни случилось - Люба придет и всех выручит!
Люба Шерстюк: Двш, а ты где была? Что делала? Что слышала?
Дарья: А меня вот в полицию замели, пытают. Но не бойтесь, я никого не выдала! Сижу в одиночке, передвигаться почти не могу. Завтра казнят утречком. Прощайте, друзья мои боевые! Доживите до Победы и вспомните нас всех - всех погибших и замученных лютой смертью! И отомстите за нас! Как страшно умирать молодой.
Дарья: Казнь перенесли на сегодня. Прощайте, меня уводят.
Лера Григ: Даша, отряд-то всегда рядом обязательно поможет!!! Читала слова Наташи? Мы успели спасти всех арестованных, а то бы их расстреляли. Уже были готовы списки. Всех убили бы! Т.ч., Дашенька, ты с нами уже в отряде!
DmitryScherbinin: Тупиковский убрал старинный кулон в сейф, ухмыляясь, прикидывая, сколько он за него выручит денег. Затем гаркнул своим громовым голосом: - ТихОго, и Тушкина ко мне! Вошли два неприметных мужичка, испуганно покосились на грозного начальника. Тот, сжав свои пудовые кулаки, подошёл к ним, навис горою, прошипел: - Вы вот чего... двоих баб сейчас выпустим - они сейчас в "дежурке".. проследите за ними: куда пошли, с кем общаются... Всё потом расскажите... А упустите: я вас, сукиных сынов, своими руками удушу... И семьи ваши со света сживу... Поняли?! - Поняли... поняли, - робко и подобострастно закивали Тихой и Тушкин. - Ну пошли-пошли отсюда! - рявкнул Тупиковский.
Дарья: Лера Григ пишет: Мы успели спасти всех арестованных, а то бы их расстреляли. Уже были готовы списки. Всех убили бы! Т.ч., Дашенька, ты с нами уже в отряде! Ребят, ну что вы мне всю игру ломаете? Я тут гибну красиво (на самом деле очень даже некрасиво, а страшно и жестоко), а вы мне заявляете, что я уже в отряде! Меня только что расстреляли вместе с группой наших товарищей в степи, и не смейте потом заявлять общественности, что комиссар на самом деле выжил и эмигрировал в Америку!:))
Лера Григ: проследите за ними: куда пошли, с кем общаются... Всё потом расскажите... Так, Дим, отряд же был. Как они за ним могут проследить-то? Ты Любу срочно из города убирай, а то сопротивляется.
Лера Григ: Ребят, ну что вы мне всю игру ломаете? Я тут гибну красиво (на самом деле очень даже некрасиво, а страшно и жестоко), а вы мне заявляете, что я уже в отряде! Меня только что расстреляли вместе с группой наших товарищей в степи, и не смейте потом заявлять общественности, что комиссар на самом деле выжил и эмигрировал в Америку!:)) Даша, ты на самом деле хочешь погибнуть?
Лера Григ: Да, кстати, как они вообще на тебя вышли-то? Ты же была вне подозрения!!!
Лера Григ: и сгорел Тупиковский заживо вместе с костями! Как же всё просто делается у нашей Любы! Вот бы в жизни так было!!!
DmitryScherbinin: Это тебе, Люба, только так мечталось, будто бы вырвалось пламя из кулона, когда шла ты по пыльным улицам нашего Краснограда. Солнце жарко палило на твою непокрытую платком голову, и не заметила ты, что идут за тобой двое провокаторов, а шла ты ко мне, чтобы рассказать о последних событиях... (я то всю ночь листовки расклеивал, а потом и сам на отметке в полиции, как комсомолец, был). Что же касается партизанского отряда, то врываться им в наш Красноград, когда через него постоянно движутся части немецкой армии (в том числе и бронетехника), по меньшей мере - безрассудно.
Дарья: Лера Григ пишет: Даша, ты на самом деле хочешь погибнуть? Хочу - не хочу, а уже поздно об этом думать - говорю же, расстреляли меня! А вы мне тут заявляете, что я уже в партиз.отряде! Ну, непоследовательно, вам не кажется? Так что когда найдете мое тело, постарайтесь не показывать родным - уж больно сильно меня пытали...
Дарья: Попалась по-глупому - взяли за листовки. И еще кто-то донес, что мы Лизу спасли.
Дарья: Люба Шерстюк пишет: - Цыганочка Аза, помоги, родимая! Дашеньку нашу расстреляли, комиссара нашего! - Не плачь, дитятко, цыганочка Аза и тебе, и всем друзьям твоим за доброту твою поможет. Вот наша Дашенька снова живая и здоровая и у партизан уже. Любаш, спасибо за помощь, но это просто ненаучная фантастика какая-то! Товарищи медики, кажется, Люба заболела тифом, помогайте, кто чем может!
DmitryScherbinin: Дарья, ну что ты такое говоришь? Как это тебя могли расстрелять, если ты с нами общаешься? Неужто это твой дух, астральное тело, так сказать? Ну нет, у нас тут все комсомольцы - партией Ленина-Сталина взрощенные, и во всякую мистику мы не верим!
DmitryScherbinin: Думаю, многие из вас на солнышке немного перегрелись... Ну а вообще, понимаю: сказывается напряжение последних дней, когда враги захватили город, и столькое изменилось в нашей жизни. Эх, Люба, Люба, что же ты не заметила полицаев, которые следили за тобой? Они прошли по улице, возле моего дома, когда ты уже начала рассказывать мне об "освобождении" Леры; свернули в ближайший переулок... Я говорю: - Любовь Шерстюк, ты совершенно не соблюдаешь конспирацию. Возвращайся домой и уничтожь всё, что может уличить тебя в связи с подпольем. А я сделаю тоже самое... Возвращаюсь в дом, схватившись за голову, думаю: "Боже мой! Как с такими несерьёзными людьми работать!". После этого сжигаю листовки; думаю, что ещё может вызвать подозрение... сижу за столом, смотрю в открытое окно, жду "гостей" с обыском...
Вера: А Дашу сдала полиции бабка на базаре,когда та подсунула ей листовки вместо бумаги для пирожков.Я сама видела.У бабки сын в полиции служит.Она такой визг подняла,что Даша оторопела и не смогла сдвинуться с места,а сынок-то бабкин рядом стоял...
Люба Шерстюк: Я не Шерстюк! Я Тельман!
DmitryScherbinin: Люба Тельман утверждает, что за ней не следили полицаи, и что начальник полиции Тупиковский уничтожен мистическим огнём, вырвавшимся из кулона. Мне в это не верится. Но я жду новостей. Может, кто-то развеет мои сомнения? Что говорят в городе?
Алена: РАПОРТ ДИМОНУ ТОЛКИЕНУ: ВВИДУ БЕРЕЖНОГО МОЕГО ОТНОШЕНИЯ К СВОИМ БОЙЦАМ, ВЫВОЖУ ВИЛЕМИНУ И ЛОЛУ ИЗ ИГРЫ. БЕРЕГУ ЛОЛКИНЫ УШИ И ГЛАЗА, УВАЖАЮ МИНИН ВОЗРАСТ. АБСТРАГИРУЮСЬ САМА. ГОТОВА ФАНТАЗИРОВАТЬ, НО... НЕ НА ВОЕННУЮ ТЕМУ. ВСЁ. ДИМА, Я ТОЖЕ ТЕПЕРЬ - ПАЦИФИСТ. ИГРА ОТКРЫЛА ГЛАЗА НА МНОГОЕ. ВСЕМ ПРИВЕТ!
DmitryScherbinin: Я в мистику не верю! Я настоящий советский комсомолец! Да вы видно смеётесь на надо мной?! Какие магические кулоны в нашем шахтёрском Краснограде?! ...И придётся нам уходить к партизанам (если, конечно, полицая нас раньше не захватит). P.S. Впрочем, есть вариант вызвать сюда по сотовому десант из черепашек-ниндзя или джедаев из Звёздных войн, вот они зададут жара фашистской нечести ещё похлеще всяких кулонов-амулетов-заговоров... А ещё, по слухам, где-то в степи бродит маг Пендальф-серый с компанией юных хоббитов. Возможно, они тоже придут нам на помощь!! Также есть вариант - перепрограммировать Терминатора, тогда он тоже будет сражаться с нами, и уж точно уложит Тупиковского... А, кстати, у меня ещё есть кольцо, позволяющее прыгать между измерениями - так что полицая мне уже не страшна. Главное: колечком успеть воспользоваться... P.P.S. Жаль, что наша игра превратилась в такой балаган...
Лера Григ: Думаю, многие из вас на солнышке немного перегрелись... Какое солнышко и перегревание на нём? Люди, не знаю как у вас, а у нас зима на дворе (не по игре), морозы только что спали.
Лера Григ: Возвращаюсь в дом, схватившись за голову, думаю: "Боже мой! Как с такими несерьёзными людьми работать!". Класс, Дима!!! Ой, прости, наш командир! А хотя, у меня же сейчас в отряде другой командир-то. Сочувствую тебе очень, соратник мой по подпольной работе! С тобой было интересно работать и познавательно! (Никогда не забуду нашу вылазку на освобождение пленных и твой рассказ по дороге туда!)
DmitryScherbinin: Люба, прости покорнейше! Я поверил, ибо только что пришло известие о том, что Тупиковский был уничтожен огнём из твоего кулона...
Лера Григ: А Дашу сдала полиции бабка на базаре,когда та подсунула ей листовки вместо бумаги для пирожков.Я сама видела.У бабки сын в полиции служит.Она такой визг подняла,что Даша оторопела и не смогла сдвинуться с места,а сынок-то бабкин рядом стоял... Ох, Даша-Даша, как же ты была так не осторожна?!
Лера Григ: Так мне очень сложно Вас защищать! Извини, Люба. Тема называется ФАНТАЗИРУЕМ!!! Так почему Любе нельзя пофантазировать?
DmitryScherbinin: Люба, у меня пока что другие дела. Зайду сюда во вторник. А вы играйте, переигрывайте. (Считайте, что я уехал к родственникам в другой город. Там тоже буду проводить антифашистскую агитацию). До встречи!
Дарья: *PRIVAT*
Лера Григ: Жаль, что наша игра превратилась в такой балаган... Мне тоже этого искренне жаль!!!
DmitryScherbinin: Лера Григ пишет: Тема называется ФАНТАЗИРУЕМ!!! Так почему Любе нельзя пофантазировать? Надеюсь, до эротических фантазий здесь дело не дойдёт?
Люба Шерстюк: Дим, конечно, мы ничего подобного не допустим!
Лера Григ: Люба, извини. Я-то ведь поверила в то, что ты меня спасла. Правда. Но всё же как-то твои фантазии не вяжутся с военной темой. Так что меняйте тему.
Лера Григ: ДИМА, ПОЖАЛУЙСТА, ЕСЛИ ПОСЛЕДУЮЩИЕ ТЕМЫ ТЕБЕ НЕ ПОНРАВЯТСЯ И ТЫ ИХ СОБЕРЁШЬСЯ УДАЛЯТЬ. НЕ УДАЛЯЙ ТЕМУ ПОДПОЛЬЯ! ОЧЕНЬ ТЕБЯ ПРОШУ ОБ ЭТОМ!!!
Люба Шерстюк: Я о том же прошу.
Лера Григ: Люба, ты в городе осталась? Набирай новую организацию и продолжай борьбу!
Дарья: Ну, и хорошо, что закончили. И не получится уже новую игру затеять. Разве что спустя какое-то время и по пришествии большего количества людей. А действительно, многое про себя понимаешь! Подытожим? Я бы наверняка осталась в городе и начала мелко пакостить немцам самостоятельно, по пути привлекая к работе друзей и знакомых (разумеется, хорошо проверенных). А там бы, глядишь, и серьезную борьбу начала - влилась куда-то или сама бы организовала подпольную организацию. По крайней мере, идей была бы масса! Вот только пытки... Не знаю, выдержала бы? Вот как-то так!
Люба Шерстюк: Девочки, я весь свой мистический бред удалила. Пересказываю всё заново. Никому не видимая, Люба, стоя в овраге, пересматривала, развязав узелок, золотые вещи, данные мамой для продажи. Но как же выручить Лерку? И тут она вспомнила о золотом кулоне, бесценном кулоне с громадным изумрудом. Зигфрид дал его ей как своей невесте и сказал при прощании: Это наша фамильная драгоценность, дарю её тебе в знак моей верности и любви. Береги её. Но если вдруг ты станешь подпольщиком и кто-то из твоих товарищей угодит в тюрьму, отдай этот кулон как выкуп. Ещё она вспомнила про бабушкин крест с рубинами. Он тоже лежал в узелке. И крест, и рубин цены не имели. Шальная мысль пришла Любе в голову. А если отдать обе эти вещи в обмен на всех узников? - думала она. Но тут же себя одёрнула. Не сходи с ума. На потом ничего не останется.. Вздохнув и снова связав вещи в узелок, она направилась к Тупиковскому и заявила, что выкупает заключённую Леру Григ. Тупиковский обрадовался драгоценности, запер неё в сейф, приказал освободжить Леру, которая немедленно ушла к партизанам, а за Любой установить слежку. Но девушка была очень осторожна - уровки Зигфрида Тельмана не прошли даром. Люба постоянно оглядывалась, петляла, уходила от преследователей через заборы, переулки, овраги. И только убедившись, что хвост отстал, она подошла к дому командира Дмитрия Толкиена.
Дарья: Люба Шерстюк пишет: А если отдать обе эти вещи в обмен на всех узников? Любонька, ну не смогут же тебе отдать ВСЕХ узников, к тому же многие истерзаны пытками, их просто не покажут народу, чтоб не вызвать гнева. И Леру, наверняка, не отдадут - листовки и приемник - это очень серьезно. Так что, похоже, придется смириться.
Люба Шерстюк: Дашенька, так кулону цены нет! Да за такой камень ещё и не то жадины сделают!
Дарья: Люба Шерстюк пишет: кулону цены нет! Да за такой камень ещё и не то жадины сделают! А потом им самим немцы головы - фьють и с плеч! И никаким кулоном не откупишься! Не согласятся полицаи! Жизнь им, хоть и такая мерзкая и жалкая, все равно дороже.
Люба Шерстюк: Даш, от партизана, что в полиции работает, известно: у Тупиковского драгоценные камни - такая страсть, что он и себя, и отца, и мать за них продаст и верным псом станет тому, кто ему хоть завалящий драггоценный камешек предложит. А если такое сокровище!!!!!!!!!!!! На что ему своя шкура, когда у него такой камешек есть!!!!!!!!!!!!!!!!
Люба Шерстюк: Да! Ты же не знаешь! Весу в том изумруде 400 карат! Вот и думай!
Лера Григ: или сама бы организовала подпольную организацию Дашенька, у тебя бы это превосходно получилось!!!
Люба Шерстюк: А я бы помогла!
Лера Григ: Подытожим? Я бы... А я не знаю. Да, игра показала очень многое. Действовала? Мысленно так, как прошло по игре. А физически... Гм, если учесть, что по физре "3" с натяжкой была. Да и вообще не поворотлива...
Люба Шерстюк: Дашенька, а мне к пыткам не привыкать. Я под ними в лагере полтора года жила. Знаю, что это такое. Но спасибо моему дорогому мальчику, облегчал мне жизнь как мог...
Лера Григ: Люба, спасибо тебе, что ты ради меня отдала такие ценные для себя вещи!!! Может передумала и с другим - и ушла с нами в партизаны?
Люба Шерстюк: Лерчик, ну меня-то ты видела, знаешь, как я неуклюжа. Так что в жизни - не знаю...
Люба Шерстюк: Да я уже вместе с Вами в отряде! Не с руки мне оставаться в городе, хотя и владею китайскими боевыми искусствами, боевым гопаком и способностью убивать врагов глазами... Не будь у меня моего Тельмана - рискнула бы, но он ведь меня не переживёт... У меня вся надежда на то, что после Победы мы встретимся, а иначе я не буду жить, погибну от тоски. Так он мне на прощанье сказал. Я должна себя беречь... А что у него за жизнь - я много Вам рассказывала...
Дарья: Лера Григ пишет: или сама бы организовала подпольную организацию Дашенька, у тебя бы это превосходно получилось!!! Спасибо, Лерунчик, но надеюсь, что мне никогда не придется это проверять. А знаете, местами было по-настоящему страшно. Ходишь по улицам и представляешь: вот из-за угла вывернет фашист, а у тебя листовки за пазухой - и что делать?? Хотя нам даже слишком везло - из всей организации только меня и казнили. В настоящей организации было бы гораздо хуже.
Лера Григ: Да я уже вместе с Вами в отряде! Ну вот и отлично!!!
Лера Григ: Хотя нам даже слишком везло Это потому, что мы сами решали что и как нам делать. А в жизни-то ведь далеко не так!
Дарья: Лера Григ пишет: Это потому, что мы сами решали что и как нам делать. А в жизни-то ведь далеко не так! Вот то-то и плохо, что мы этого не учли. По-хорошему, надо было подготовиться получше (в смысле - продумать арену действий до деталей, чтоб по ходу игры не додумывать, как нам удобнее), разделиться на фашистов и подпольщиков, тока у нас народа мало - вряд ли получилось бы. И правила игры обговорить, чтобы не доходило до мистики и эротики (фантазируем-фантазируем! ). В общем, мы молодцы. но можно было бы сделать все еще лучше!
Люба Шерстюк: Да, девочки. А я переволновалась, когда клятву давала. И тосковала, когда про своего писала, по настоящему...
Люба Шерстюк: Можно было и не доходить до мистики и эротики, ты права, Дашенька...
Люба Шерстюк: А версия о моей беременности лопнула!!!!!!!!!! И я зря Вас только напугала, балда...
Лера Григ: Вот то-то и плохо, что мы этого не учли. По-хорошему, надо было подготовиться получше (в смысле - продумать арену действий до деталей, чтоб по ходу игры не додумывать, как нам удобнее), разделиться на фашистов и подпольщиков, тока у нас народа мало - вряд ли получилось бы. Вот я тоже о том же!!! Надо разделиться и определиться так сразу же. И переиграть. Не сейчас. Через какое-то время. Согласны? И ПРИВЛЕЧЬ К ЭТОМУ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ НАРОДА! Я за то, чтоб нашим командиром была Даша!
Лера Григ: и эротики Камешек в мой огород? Каюсь-каюсь. Но это же в реалии такое могло быть?
Лера Григ: И правила игры обговорить Обязательно! но можно было бы сделать все еще лучше! Может не всё ещё потеряно? Позднее? Когда отойдём от этой игры и всё переварим?
Люба Шерстюк: Лер, права! Ещё не всё потеряно! Когда всё переварим, вернёмся к этой игре и переиграем! А насчёт эротики - конечно, такое могло быть!
Дарья: Лера Григ пишет: и эротики Камешек в мой огород? Каюсь-каюсь. Но это же в реалии такое могло быть? Неее, Лер, это в тему разговора про мистику (Дима сказал, что надеется, что никому не придет в голову написать свои эротические фантвзии). Восемнадцатая что ли страница?
Люба Шерстюк: Даша, а кто я в партизанском отряде? Повариха? Я так вкусно готовлю! (по игре) Ну вот, наготовив еды на сегодня на весь отряд, я уселась на пенёк возле кухни и стала в тысячный раз перечитывать письмо от Зигфрида, переданное мне верным человеком как раз перед моим уходом в полицию. Родная, дорогая, милая моя Любушка-голубушка, каждый день получаю твои милые письма. Ты не представляешь, как они радуют меня в моей нелёгкой жизни. Меня всё же направили на Восточный фронт, я нахожусь недалеко от Краснограда, в трёх километрах. Из разговоров врагов мне стало известно, что скоро часть, куда меня засунули, войдёт в твои родные места. Я попробую уйти к партизанам, они уже установили со мной связь. Пишу открыто, т.к. письмо передаю с нашим, верным человеком. Смотри, не вляпывайся ни в какие истории и не наделай глупостей. Если придётся вытаскивать товарищей из полиции - сразу после их освобождения уходи в отряд. Может быть, скоро увидимся. Так надеюсь на это! Как я вышел на партизан? Это не я, это они на меня вышли. Оказывается, обо тут легенды ходят, а ты - их автор? Не перестарайся, родная моя, у стен есть уши. Не прощаюсь, надеюсь, скоро буду в твоём отряде. Крепко обнимаю и целую тысячу раз Твой Зигуша.
Люба Шерстюк: Так я и знала! Недаром уже три недели, как от него писем не было! На Восточный фронт! Наверное, проклятым катам больше некого на фронт посылать!
DmitryScherbinin: Не очень то попартизанишь в степи. Всё как на ладони. Или вы надеетесь на редкие лесочки? В общем, слишком вы дымили, когда обед готовили, и заметили вас враги. В жестоком бою половина партизанского отряда была перебита; остальные расходятся, и им задание - найти городское подполье и, по возможности, присоединиться к нему. Ну а я предлагаю расстрелять Алёну за то что она самовольно вывела Вилемину и Лолу из нашей организации. В условиях военного времени такой поступок совершенно недопустим!! Цитирую: Алёна пишет: ВВИДУ БЕРЕЖНОГО МОЕГО ОТНОШЕНИЯ К СВОИМ БОЙЦАМ, ВЫВОЖУ ВИЛЕМИНУ И ЛОЛУ ИЗ ИГРЫ. БЕРЕГУ ЛОЛКИНЫ УШИ И ГЛАЗА, УВАЖАЮ МИНИН ВОЗРАСТ. АБСТРАГИРУЮСЬ САМА.
Люба Шерстюк: Дима, вот именно! ВВИДУ БЕРЕЖНОГО МОЕГО ОТНОШЕНИЯ К СВОИМ БОЙЦАМ! У нас и так половина отряда полегла, а ты ещё и расстрелять их хочешь! Не бережёте своих людей, товарищ командир!
Люба Шерстюк: А про местность я уже сто раз писала! Не степь у нас там! А довольно большие острова непролазных лесных массивов, перерезанные глубоченными оврагами, больше похожими на горные ущелья! Весь язык измозолила объяснять!!!
DmitryScherbinin: Люба, я пошутил. Продолжайте партизанить. Вернёмся к этой теме позже.
DmitryScherbinin: Самое правильное, что сегодня высказали: в следующий раз, прежде чем начинать игру, надо всё хорошо продумать. Как выглядит наш городок, какое реальное соотношение сил, какие действия предпринимают оккупанты. И кому-то придётся исполнять роль злодеев, т.е. немцев и полицаев. Никакой мистики и фантастики....
Люба Шерстюк: Ну и шуточки у Вас, поручик Ржевский! Дошутишься, что до инфаркта меня доведёшь! Я уж и так вся на нервах, потому что Зигуша мой на Восточном фронте!!!!!!!!!!!!!! В трёх километрах от Краснограда! Наши партизаны с ним связь сумели установить! Что он, с моим тёпленьким трупиком здороваться будет? И двадцать наших товарищей вместе с нами хоронить? Ну ты и гусь, Димка!
Люба Шерстюк: Вот про никакой мистики и фантастики согласна! Остапа сегодня понесло...
Люба Шерстюк: Зигушино сообщение о том, что он находится совсем рядом, окончательно выбило меня из колеи... Я живо представила, что его ждёт, попадись он в лапы карателям... Вспомнила уродливые рубцы от раскалённого железа на его юном теле... Милый, милый!!!!!!!!!!! Только будь предельно осторожен!!!!!!!!! Только не попадись в лапы врагам!!!!!!!!!
Люба Шерстюк: В шестнадцать изведавший страшные пытки, О нет! не сломился ты юной душой. Хлебнувший и боли, и горя в избытке, Ни разу не сдался в борьбе роковой. И ныне я имя твоё прославляю, Зовущее к тяжкой, упорной борьбе, И сильные руки свои простираю, Как белые крылья, навстречу тебе.
Дарья: Люба Шерстюк пишет: В шестандцать изведавший страшные пытки, О нет! не сломился ты юной душой. Хлебнувший и боли, и горя в избытке, Ни разу не сдался в борьбе роковой. И ныне я имя твоё прославляю, Зовущее к тяжкой, упорной борье, И сильные руки свои простираю, Как будто защиту, мой Зигфрид, к тебе. Ого, Любань, как тебя накрыло-то! Очень хорошо написано! Ты, главное, не заиграйся!
Люба Шерстюк: В смысле? Что значит не заиграйся?
Люба Шерстюк: Вообще-то крыша у меня пока на месте...
Дарья: Ну мало ли! Ты так всурьез все это пишешь. Извини, если я чересчур грубо это все...
Люба Шерстюк: Но игра-то у нас тоже всурьоз! Всё нормально, Дашенька. Просто я смотрела частично фильм Вечный Огонь Краснодона и о Ребятах думала... А само стихотворение называется Юному подпольщику.
Дарья: Лера Григ пишет: Я за то, чтоб нашим командиром была Даша! Ой, только что прочитала! Спасибо, Лерочка, за такое большое доверие, но мне кажется, что командир у нас уже есть и пока что он себя ничем не дискредитировал. Наоборот - очень верные мысли высказывает и дела делает, к тому же заслуженно дает нам по балде, ежели заигрываемся! Я-то и комиссарством очень довольна...
Дарья: Люба Шерстюк пишет: Но игра-то у нас тоже всурьоз! Согласна! Люба Шерстюк пишет: Просто я смотрела частично фильм Вечный Огонь Краснодона и о Ребятах думала... А само стихотворение называется Юному подпольщику. Правда, очень хорошее стих-е!! Мне очень понравилось!
Люба Шерстюк: Тогда копирую в Наше творчество.
Лера Григ: В жестоком бою половина партизанского отряда была перебита; остальные расходятся, и им задание - найти городское подполье и, по возможности, присоединиться к нему. Так, Дим, нам же нельзя в городе-то появляться. Мы все тут засвечены уже и в розыске.
Лера Григ: за то что она самовольно вывела Вилемину Дима, Мина сама вышла из игры. А вот Лолочку-то надо было подождать и узнать её мнение.
Лера Григ: Не степь у нас там! А довольно большие острова непролазных лесных массивов, перерезанные глубоченными оврагами, больше похожими на горные ущелья! Весь язык измозолила объяснять!!! Лично мне такая местность больше нравится!!!
Лера Григ: Люба, классное стихотворени!!!
Лера Григ: Девочки, я понимаю, что игра у нас серьёзная. Но сейчас перечитывала некоторые отрывки из неё. Сидела поджав живот и не могла остановиться от смеха. Молодцы девчонки из моей группы!!! Они не только боевыми оказались, но и с таким язычком! Без смеха читать не возможно все их посты!
Люба Шерстюк: И вот, наконец, надёжные друзья с превеликим трудом доставили товарища Зигфрида Тельмана в партизанский отряд, в котором находилась и Люба Тельман. Она была занята на кухне, когда прибежала запыхавшаяся связная и скороговоркой выпалила: Любка, дуй к командиру! Для тебя новость есть! Хорошая! Люба сразу насторожилась. Привычка не давала ей придти в бурный восторг, хотя она уже обо всём догадалась. Ну ладно, я схожу, проверю, что там за новость. Может, рано радоваться. Сняв фартук, пригладив волосы, она побежала к командирской землянке. Спустилась по ступенькам, выпрямилась и... Счастливый блеск распахнувшихся ей навстречу синих-синих глаз закружил и увлёк её. Но привычка подпольщика заставляла сначала всё взвесить и перепроверить. Как в лагере... Она с болью в сердце вглядывалась в знакомые и словно ставшие чужими черты. Он, её Зигфрид, осунулся, побледнел, поседел, постарел. Высох в щепку. Горькая складка вокруг губ. И он, в свою очередь, не сразу узнал свою Любушку-голубушку. Опять как скелет, опять как в лагере, еле слышно прошептал он, и лицо его омрачилось. Он шагнул к ней и сгрёб в охапку. Любимая моя... Я бы умер, если бы не твои письма, страстно шептали его обветренные, сухие губы...
Люба Шерстюк: Лерка, скинь для примера! Я тоже хочу похохотать!
Лера Григ: что командир у нас уже есть Всё бы хорошо, но только так редко он появляется!!! Пока в Одноклассниках не скинешь весточку, что организация на грани развала - так и не покажется. Да и посты далеко не все читает. Даже не в курсе, что творится в его организации. Это разве нормально? Если он исправится, то тогда ладно ещё. А ТО МНЕ НАДОЕЛО УЖЕ ИГРАТЬ БЕЗ КОМАНДИРА!!!
Лера Григ: Тогда копирую в Наше творчество. Копируй!!! Стихи действительно очень хорошие!
Люба Шерстюк: Смотри в Нашем творчестве, Лерочка.
Лера Григ: Лерка, скинь для примера! Я тоже хочу похохотать! Много очень, в предыдущей теме примерно с 4-5 страницы, точно не помню. И всё подряд оттуда.
Люба Шерстюк: Ща-ща, посмотрим!
Лера Григ: http://www.molodguard.forum24.ru/?1-15-0-00000014-000-60-0-1234554175 Ссылка на 4 страницу.
полная версия страницы