Форум » Хочу рассказать... » Фантазируем (продолжение) » Ответить
Фантазируем (продолжение)
Лола: Начало темы - http://molodguard.forum24.ru/?1-17-0-00000008-000-220-0 А продолжим-ка здесь?)))
Марина Турсина:
Люба Шерстюк: Маринка, что бы это значило?
Люба Шерстюк: Ребята, крепких Вам снов и добрых сновидений! НЕ про войну! А про любовь! И не попадайтесь полицаям и фашистам!
Марина Турсина: Люба, я очень расстроена - Маринки Д. второй день нигде нет, боюсь, что она сбежала со своим фашистом. А за тебя я рада, что в такое тяжёлое для страны время ты встретила свою любовь.
Марина Турсина: Люба Шерстюк пишет: Ребята, крепких Вам снов и добрых сновидений! НЕ про войну! А про любовь! И не попадайтесь полицаям и фашистам! Всем споки ноки!
Люба Шерстюк: Милый Зигфрид! Пишу тебе сегодня уже второе письмо. Подозрения мои на беременность оказались ложными, это был просто голод. Заказано мне такое счастье, пока идёт война. Но когда мы снова будем вместе, я нарожаю кучу детишек, и мы постараемся вырастить их похожими на тебя, гордость моя, любовь моя. Не тужи обо мне, не огорчайся, я здорова, сижу дома, помогаю маме и маюсь от безделья. Жить скучно, даже книг хороших не найти днём с огнём. Вот и просиживаю целые дни за шитьём и вышиванием и думаю о тебе. Часто-часто вынимаю из-за пазухи твою фотографическую карточку и любуюсь тобой - единственнное доказательство того, что ты существуешь на самом деле, а не приснился мне когда-то. Будь здоров, не скучай и не делай глупостей. Твоя Любаша.
Люба Шерстюк: Маринка, вот что писала сама Марина Д. в предудыщей, уже закрытой части нашей темы: Секундочку! Кто сказал, что Марин с вами нет? У Марин ещё раны не зарубцевались, а вы их списывать?!! Кто пустил слух о том, что мы выходим замуж, не истопник ли Андрюша? То-то, лис, всё вертелся рядом, шоколадки выпрашивал... Шоколаду не получил (у самих нету) и решил ославить на весь Красноград. Замуж-то мы, может, и выходим, только позже, а пока война, об узах Гименея и думать не моги! А немцы, к вашему сведению, оказались теми самыми комсомольцами, о которых упоминала Люба, они в бреду выкрикивали коммунистические лозунги, так что нам приходилось затыкать им рты - вокруг враги! ...Мина заступила на работу в госпиталь, ведь нужно было как-то кормить оставшихся на ней внуков, поэтому никакой работы она не чуралась. Когда она шла по длинному больничному коридору, навстречу ей медленно двигался какой-то человек. В полумраке непонятно было даже, мужчина это или женщина, потому что человек этот был из тяжело раненых, с головы до ног в бинтах, и передвигался, деражась за стену обеими руками и отвернув лицо. Подойдя поближе, Мина привлекла внимание раненого, тот оглянулся, они встретились глазами... Мина узнала этого человека! Это была Марина Д., преподаватель немецкого из школы номер 13, в которой учились внуки. Узнала по глазам, которыми Марина Д. так многозначительно посмотрела на Мину, что у той отпали всякие сомнения. "Этому человеку можно доверять!", - решила Мина и на следующий день принесла в госпиталь копирку. Копирка никакой особой ценности не представляла: "Морской бой" (зачем через копирку? ), рецепт местных пышек, письмо Хайке из города Бохума в стихах... Но один лист показался очень интересным! Там говорилось о прибытии в город Красноград одного высокого немецкого чина. Так что не путай нас, пожалуйста! Может, они на задании! Они свои, они прошли проверку!
Люба Шерстюк: Зигфрид, Зигфрид, вспоминаю твоё растерянное лицо и потемневшие от боли глаза, когда ты не смог спасти от гибели парнишку с перитонитом... Помню, как ты тяжко вздыхал и не проронил ни слова... и тогда я погладила тебя по голове... первый раз... Ты уныло посмотрел на меня и протянул: дааааааааанке... Так уныло ты ещё не говорил... Только тогда, когда обнаружил, как я истощена. От меня тогда остался только скелет. Ты вынужден скрываться, прятаться, соблюдать осторожность, но тут... Ты каким-то хитрым путём умудрился доставить меня в свою маленькую чистенькую комнатку, дыщащую чистотой одиночества, и стал торопливо готовить всё, что под руку попадётся. Три недели ты скрывал меня и усиленно кормил. А спал... смешно сказать... под письменным столом на матрасе! Я была так слаба, что первую неделю не открывала глаз. Но ты старался. Ты справился! И выходил меня. Когда стало можно снова отправить меня в барак, ты критически оглядел меня и проворчал: ну вот. Теперь ты похожа на человека... почти...
Люба Шерстюк: Любочка сидела у окна в этот вечер очень долго... И думала... думала... потом пошла ложиться спать!
Татьяна: DmitryScherbinin пишет: По слухам, наша отважная Таня Шмакова попала в полицию как активный комсомольский работник (об её довоенной деятельности знают слишком многие в нашем городе). Правда это или нет - не знаю. Но уже давно её не видно... Не теряй меня, Дима! Слухи оказались правдивыми, но у меня ж с собой членские взносы Леры и Наташи были, так что я откупилась (за что девочкам спасибо большое!) и ушла в лес одна-одинешенька (в городе-то мне опасно теперь оставаться) и зашла так далеко, что степь летняя кончилась и началась зима снежная в самой средней полосе нашей Родины. А там со мной вот что приключилось... фотографии с места проишествия найдешь на моей странице в Одноклассниках, альбом "Партизаны". Так что спасибо, что помните, не забыли, но я теперь в другом партизанском отряде песни пою А потраченные денежные средства уже выслала почтовым переводом, вам еще пригодятся.
Люба Шерстюк: Тань, а ссылку? На твою страницу в Одноклассниках?
Татьяна: http://wg10.odnoklassniki.ru/dk?st.cmd=userMain&tkn=6584 Вот ссылка.Правда, фотографии не хотят выстраиваться по хронологии событий. Хронология такая: Напал на меня лютый враг, поверг меня на земь, но вспомнила я о секретном оружии, и сама повергла врага. На мои радостные крики из лесу вышли бородатые дядьки, они меня накормили, обогрели и с собой взяли, с комфортом, как королевишну, довезли до моего нового пристанища, и теперь я живая и здоровая песни им пою (колыбельные ).
Люба Шерстюк: А не были ли то хлопцы гарные? Я вот свою судьбу в концлагере встретила...
Люба Шерстюк: Тань, не могу войти без пароля...
Люба Шерстюк: Зигфрид, Зигфрид, стосковалась по тебе страшно... Как подумаю, что ты рискуешь головой - сразу так и тянет выть на луну... как волк...
Лера Григ: Рано утром к Лере пришёл полицейский и принёс ей повестку в полицию. Она её изорвала у него на глазах и швырнула клочки бумаги ему в лицо. Захлопнула перед его носом дверь. Скудно позавтракав отправилась снова за город. Набрела на телефонную линию. Порезала провода (ведь ножичек теперь всегда при ней был), спрятала их в укромном месте. Нашла несколько патронов. Отнесла их на склад - заброшенную и сгоревшую избу. Вернувшись домой уселась опять слушать Москву и записывать очередную сводку Советского информбюро. За этим занятием её и застали полицейские, которые явились, чтоб сопроводить её в полицию для беседы (ведь сама она туда явиться не захотела и повестку изорвала). В доме провели тщательный обыск, но кроме этого приёмника ничего найти не смогли. Т.ч. Лера сейчас томится в полиции. А в тайнике в её доме остались лежать печатный станок, типографский шрифт, краска и бумага для листовок. Где это всё припрятано, знают те люди, которые с ней вместе практиковались в наборе шрифта. Но в доме пока полиция, надо ждать, когда она оттуда уйдёт.
Vilemina: Лера, это ужасная новость! Если тебя схватили с приемником, да еще ты сводку записивала, то тебе амба! Тут ни денгами, ни самогоном не откупишся. Не спасет даже Любин "всемогущий" Зигфрид, если он появится вдруг в Краснограде! Что делать?! Да ко всему мы подробными обсуждениями фызиологичецких процесов женского организма (а время то другое было, о "таком" при мужчинах не говорили!) так запугали нашего Толкиена, что он исчез. Надеюсь не навсегда. Держись пока, не провоцируй полицаев, выкручивайса, кокетничай. Попробую связаться с Аленой прямо (понимаю, что ето нарушение конспирации, но ситуация не дает мне другую возможность), она умница и связы наверно у нее есть. Мы с тобой!
Лера Григ: Её привели в кабинет начальника полиции. Бросили на его стол приёмник, что изъяли у неё и листок с написанной на нём сводкой Совинформбюро. Он внимательно и удивлённо посмотрел на всё это, поднял свой взгляд на неё. Она не опускала с него взгляда, смотрела прямо и открыто. -Откуда это у тебя, Лера Григ? – спрашивал он. Она молчала. Она прекрасно помнила слова клятвы, что давала перед своими товарищами. До этого ей всё это казалось игрой, забавой. Но пропустив через себя каждое слово клятвы: «Я, Лера Григ, вступая в ряды подпольной комсомольской организации Борцы за Родину, перед лицом своих товарищей по оружию, перед лицом родного народа и моей земли торжественно клянусь: беспощадно уничтожать фашистскую нечисть, всячески вредить врагам всеми возможными и невозможными способами, непрестанно мстить за горе, страдания, смерть и слёзы погибших сынов и дочерей нашей Родины и всего человечества. Я клянусь хранить в глубочайшей тайне всё, что касается моей работы в организации. Беспрекословно выполнять задания организации и штаба. Я клянусь отдать нашему благородному делу все свои силы и саму жизнь. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть буду настигнута справедливой карой, а моё имя будет навеки проклято. Кровь за кровь! Смерть за смерть!», она поняла, что готова на всё и что через всё может пройти. Через любые трудности, через любую боль. Твёрдо знала сейчас, что товарищи её не пострадают от её провала, что смогут продолжать работу. Только вот по связям могут вычислить, с кем она была связана, с кем общалась, встречалась. Надо как-то их предупредить об этом через Мину или того партизана, про которого ей говорили. Но Мина и сама умная женщина. Может, поймёт? Передаст своим? У неё о чём-то спрашивали, но она со своими мыслями совсем от этого отвлеклась. Надо послушать, что от неё хотят и в чём её обвиняют. До неё начали доходить слова начальника полиции. Так, значит, им известно, что она связана с партизанами, что это она убила того полицейского, который был приставлен следить за ней. Это с её помощью ушла от них Нинель. Но как же Наташа? Она была с ней непосредственно связана. Могли и её выследить? Но как же предупредить её об этом?! Она опять отвлеклась от разговора и не заметила, как побагровело от злости лицо главного полицая. Он уже надвигался на неё. Неожиданно она получила удар по лицу, её завалили на пол. В комнате было 5 или 6 полицейских, все с довольными и радостными ухмылками смотрели на неё, как удав смотрит на свою добычу и облизывается при этом. Двое держали её руки. Раздвинули её ноги. Она попыталась вырваться, но бесполезно, держат крепко. Она поняла уже, что собрались с ней делать… Почувствовала резкую боль где-то внутри организма. «Только молчать!» - пронеслось у неё в мыслях. Крепко, до боли, прикусила губу, почувствовала при этом вкус крови. Она уже не помнила, сколько продолжался этот ад, перед глазами стояли их довольные масленые ухмылки… Но вот всё для неё закончилось, она провалилась в какую-то пустоту и темноту… Придя в себя поняла, что возле неё никого уже нет, все находятся поодаль и издевательски смотрят на её полуобнажённое тело. Попыталась пошевелиться. Руки и ноги болели. Почему? Посмотрела на свою руку – взгляд её наткнулся на следы от погашенных сигарет. Что с нею делали? Она совсем ничего не помнила. -А ну встать! – раздался окрик, и в руки к ней прилетела… нижняя часть её туалета. Она кое-как поднялась, почему-то крепко прижимая к себе эту нижнюю часть своей одежды. Ног под собой она не чувствовала. Кое-как доковыляла до камеры, услышала за собой лязг железа закрывающейся двери. Присела там, где стояла, опёрлась спиной о стену. И её начали терзать сомнения, - вдруг проговорилась им там, когда была без сознания? Что сейчас будет? Всех подвела! Она очень сильно мучилась от этой мысли. И как-то гадко и мерзко было у неё на душе сейчас. И очень стыдно! Перед собой и перед своими товарищами.
Люба Шерстюк: Лерочка, ну какая ты неосторожная! Я же предупреждала: подумай хорошенько, свяжись с начальником по безопасности. Ну ладно, что теперь делать-то? На ум, как назло, ничего не приходит, я только что проснулась...
Vilemina: Девочки, у меня случилось несчастье. Кто-то хотел поджечь дом, в котором живет Тупиковский и спалил мою хату. Оказалась я без крова с моими ребятишками. Обещали нас приютить родственники в Старочеркасске, к которым и уходим. Дела сдала руководителю своей пятерки... Постараюсь следить за вашими действиями. И доживу-ли до победы, постараюсь написать про вас всех "так, как было на самом деле", чтобы не возникли мыфы про Бойцов за родину. Прощайте, дорогие!
полная версия страницы