Форум » Обсуждаем » Антифашисты (продолжение) » Ответить
Антифашисты (продолжение)
Люба Шерстюк: В Минске хотят установить памятник немецкому антифашисту 17.10.2008 Выступая 16 октября в Минске на пресс-конференции, директор Минского международного образовательного центра имени Йоханнеса Рау Виктор Балакирев заявил, что надеется на восстановление к 65-летию ликвидации Минского гетто мемориальной доски в честь немецкого антифашиста, Героя Советского Союза Фрица Шменкеля, пишет БелаПАН. В.Балакирев сообщил, что мемориальная доска в честь Ф.Шменкеля была установлена на фасаде памятника архитектуры XVIII—XX веков — здания Минского гостиного двора на площади Свободы, 4. "Несколько лет тому назад в связи с реставрацией и реконструкцией этого здания доска была снята сотрудниками управления культуры Мингорисполкома и до сих пор не установлена на место. Причем в течение года невозможно найти эту доску или же изготовить ее копию. Это позор для всех нас", — сказал В.Балакирев. В годы Второй мировой войны ефрейтор Ф.Шменкель находился на Восточном фронте. Осенью 1941 года покинул свою часть и после скитаний попал в партизанский отряд "Смерть фашизму" в Смоленской области. В 1943 году за выполнение ответственного задания был награжден орденом Красного Знамени. В декабре 1943 года при выполнении боевого задания был захвачен нацистами и привезен в Минск. 15 февраля 1944 года приговорен к смертной казни. В 1978 году кинематографисты Германии и Беларуси создали фильм о Ф.Шменкеле "Я хочу вас видеть". Среди мероприятий, включенных в программу 65-летия ликвидации Минского гетто, директор ММОЦ назвал открытие памятных знаков жертвам геноцида (22 октября, 10.00, ул. Сухая, бывшее еврейское кладбище) и международный научный симпозиум "Изучение истории Холокоста в Германии и Беларуси" (22 октября, 14.00, ММОЦ, проспект газеты "Правда", 11). В.Балакирев отметил, что в годы Второй мировой войны из девяти городов Третьего рейха было депортировано в Минск около 30 тыс. евреев. "Однако в нашей столице до сих пор так и не увековечена память евреев Вены, Праги и Брно, Терезиенштадта и Франкфурта-на-Майне", — констатировал он. Среди наиболее интересных сообщений предстоящего симпозиума В.Балакирев назвал презентацию трехлетнего исследовательского проекта "Преследование евреев в Беларуси: Минское гетто и лагерь смерти Малый Тростенец", который представят немецкие историки профессор Вольфганг Бенц и Петра Рентроп.
Ответов - 126, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Люба: Здесь повесть о боевых подвигах красноарейского комиссара Карла Линке, боровшегося с фашистами http://militera.lib.ru/prose/russian/kisilyov/01.html
Люба: Снова имена Героев. Хуго Барс, Феликс Шеффлер, Карл Ринагель. Все они, как и Карл Линке, партизанили в Белоруссии. http://militera.lib.ru/prose/russian/kolos/02.html
Люба: Зегерс Анна Трудное детство Защитница и известная своими революционными произведениями Анна Зегерс родилась в 1900 году. Анна родилась на берегу Рейна, посещала школу в городе Майнце. После окончания школы, Зегерс продолжала образование в старинном университетском городе Гейдельберге, где она изучала историю искусства, но это не мешало ей горячо воспринимать события современности. Революция в России Октябрьская всколыхнула весь мир. Осенью 1918 года германский народ поднял вооруженное восстание. 9 ноября власть кайзера была свергнута. В том же году Анна Зегерс стала членом коммунистической партии Германии. В 1933 году в Германии пришли к власти фашисты. Начало своего правления они ознаменовали зверской расправой с рабочим классом, уничтожением рабочих организаций, уничтожением буржуазно-демократических свобод и других подобных организаций. Фашисты сожгли тысячи, которыми по праву гордился весь мир. Лучшие произведения передовых писателей, в том числе и книги Анны Зегерс, обрели в ту пору в Германии особое значение. Они стали боевым оружием в руках антифашистов. Когда впоследствии в освобожденной Германии был организован День книги, группа берлинской молодежи подарила Анне Зегерс экземпляр ее романа "Спутники", сожженного фашистами. В условиях жесточайшего террора этот роман тайно хранился двенадцать лет, после чего был официально опубликован. Пора скитаний В 1933 году для Анны началась тяжелая пора скитаний. Анна Зегерс вынуждена была покинуть Германию. Сначала в Париже, а потом в Мексике она нашла временное пристанище. В изгнании Анна Зегерс вместе с другими передовыми деятелями немецкой культуры основала "Новую немецкую газету", издававшуюся в Праге. На страницах газеты она разоблачала гитлеровцев и призывала к непримиримой борьбе с режимом. Ни на секунду не теряла она связи с родиной, помогала переправлять в Германию литературу для подпольных организаций. На 1-м Международном конгрессе писателей в защиту культуры в 1935 году в Париже она выступила с речью, в которой говорила о справедливости освободительной борьбы народов и клеймила позором преступления фашистских агрессоров. Писательница всегда умела раскрыть смысл международных событий и дать им правильную оценку. Начиная с 1936 года, всех передовых людей мира волновала судьба республиканской Испании, сражавшейся против Франко и германо-итальянских интервентов. Среди бойцов Интернациональных бригад республиканской армии были добровольцы самых различных национальностей. В 1937 году Анна Зегерс приехала в осажденный Мадрид, для того чтобы принять участие в работе 2-го Международного конгресса писателей. В небольшом рассказе "Встреча" ею создан яркий образ комиссара Интернациональной бригады, друга бойцов, испытанного политического руководителя,. Истинный патриотизм Анна Зегерс сочетала с горячей любовью к своей родине. Она постоянно призывала немецкий народ к сопротивлению гитлеризму. Вести о подвигах немецких подпольщиков-антифашистов проникали за границу и укрепляли веру Анны Зегерс в лучшее будущее Германии, достойнейшие представители которой не переставали бороться за мир и свободу. В годы эмиграции Анна Зегерс активно участвовала во всеобщей мобилизации сил Народного фронта для решительной борьбы с фашистскими поджигателями войны. Начало 1939 года ознаменовалось страшным пожаром Второй мировой войны, а в 1941 гитлеровцы напали на Советский Союз. Еще сильнее возненавидела писательница фашистов - врагов мира, врагов жизни на земле, не имевших ничего святого по отношению к гуманности, человечности людской жизни. http://vse5ki.ru/biograf/zegers.html
Люба: Судьба перебежчика Многие знают, что в ночь на 22 июня 1941 года на нашу сторону перебежал немецкий солдат, сообщивший о предстоящем нападении германских войск. Начиная с перестроечных времён стало модным утверждать, будто этот перебежчик был немедленно расстрелян как провокатор. Например, вот что сказано на этот счёт в изданной в 1990 году в Нью-Йорке биографии Сталина: «Германский солдат, бывший коммунист, смело пересёк границу, чтобы сообщить точное время атаки. Сталин приказал немедленно его расстрелять за дезинформацию» [748]. Однако так ли это? Давайте попробуем выяснить судьбу этого человека. Военнослужащий германской армии Альфред Лискоф [749] был задержан 21 июня 1941 года в 21:00 на участке Сокальской комендатуры 90-го пограничного отряда [750]. В 3:10 ночи 22 июня УНКГБ по Львовской области передало по телефону в НКГБ УССР сообщение следующего содержания: «Перешедший границу в районе Сокаля немецкий ефрейтор показал следующее: фамилия его Лисков Альфред Германович, 30 лет, рабочий, столяр мебельной фабрики в г. Кольберг (Бавария), где оставил жену, ребёнка, мать и отца. Ефрейтор служил в 221-м сапёрном полку 15-й дивизии. Полк расположен в селе Целенжа, что в 5 км севернее Сокаля. В армию призван из запаса в 1939 г. Считает себя коммунистом, является членом Союза красных фронтовиков, говорит, что в Германии очень тяжёлая жизнь для солдат и трудящихся. Перед вечером его командир роты лейтенант Шульц заявил, что сегодня ночью после артиллерийской подготовки их часть начнёт переход Буга на плотах, лодках и понтонах. Как сторонник Советской власти, узнав об этом, решил бежать к нам и сообщить» [751]. Более подробно об этом событии говорится в докладе начальника 90-го пограничного отряда майора М.С.Бычковского: «21 июня в 21:00 на участке Сокальской комендатуры был задержан солдат, бежавший из германской армии, Лисков Альфред. Так как в комендатуре переводчика не было, я приказал коменданту участка капитану Бершадскому грузовой машиной доставить солдата в г. Владимир в штаб отряда. В 0:30 22 июня 1941 г. солдат прибыл в г. Владимир-Волынск. Через переводчика примерно в 1 час ночи солдат Лисков показал, что 22 июня на рассвете немцы должны перейти границу. Об этом я немедленно доложил ответственному дежурному штаба войск бригадному комиссару Масловскому. Одновременно сообщил по телефону лично командующему 5-й армией генерал-майору Потапову, который к моему сообщению отнёсся подозрительно, не приняв его во внимание. Я лично твёрдо также не был убеждён в правдивости сообщения солдата Лискова, но всё же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану госграницы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнём. Одновременно приказал, если что-нибудь подозрительное будет замечено (движение какое-либо на сопредельной стороне), немедленно докладывать мне лично. Я находился всё время в штабе. Коменданты участков в 1:00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, всё спокойно. Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка, отлично владеющего немецким языком, и Лисков вновь повторил то же самое, то есть что немцы готовятся наступать на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. Назвал себя коммунистом и заявил, что прибыл специально предупредить по личной инициативе. Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена» [752]. Вполне естественно, что советская пропаганда постаралась использовать поступок Лискофа в своих целях. Вот что говорится об этом в мемуарах генерал-майора М.И.Бурцева, возглавлявшего во время Великой Отечественной войны отдел (с августа 1944 года управление) спецпропаганды Главного политического управления Красной Армии: «Уже 27 июня появилась первая листовка немецкого антифашиста Альфреда Лискофа. Это он, рискуя быть обстрелянным с обоих берегов, переплыл Буг, чтобы предупредить наших пограничников о предстоящем нападении на СССР. Лискоф сделал это сразу же, как только в 222-м полку 75-й дивизии, где он служил, зачитали приказ о наступлении. Мы, конечно, не могли упустить случая поговорить с первым перебежчиком. Вскоре Лискоф был доставлен в Москву. Высокий, “рабочего покроя” немец в чине фельдфебеля располагал к себе, вызывал доверие. -- Я из рабочей семьи, из города Кольберга, -- рассказывал он. -- Мои родители и я ненавидим Гитлера и его власть. Для нас СССР -- дружественная страна, и мы не хотим воевать с советским народом. В Германии таких рабочих семей много. Они не хотят войны с вами. Его рассказ был опубликован в “Правде”. Он-то и послужил основой листовки, напечатанной с его портретом, которая возвестила немецким солдатам, что и в вермахте есть противники войны и гитлеризма, друзья Советского Союза» [753]. Об агитационных материалах, в которых использовалось имя Лискофа, вспоминают многие участники войны. Например, ленинградский писатель Дмитрий Щеглов: «28 июня… В газетах, расклеенных на стендах, люди читают сообщение: “Немецкий солдат Альфред Лискоф, не пожелавший воевать против советского народа, перешёл на нашу сторону. Альфред Лискоф обратился к немецким солдатам с призывом свергнуть режим Гитлера”. И на другом листе -- высказывания Лискофа и его портрет: “Среди германских солдат царит подавленное настроение”» [754]. К сожалению, проследить дальнейшую судьбу Альфреда Лискофа мне пока не удалось. Как пишет М.И.Бурцев: «Впоследствии А.Лискоф погиб, оставаясь до последнего дыхания верным идеям борьбы с фашизмом» [755]. Однако даже если предположить, что Лискоф впоследствии был репрессирован, то произошло это отнюдь не в первые дни войны. http://liewar.ru/content/view/40/1/1/8/
Люба: КЕНТ РАДИРУЕТ ЦЕНТРУ Владимир Шляхтерман О них много пишут, как правило, только после их провала или после смерти. Издают книги, снимают фильмы – правдивые, полуправдивые, с фантастическими измышлениями. Их мы зовем разведчиками. Разведчиков противника – шпионами. Заместитель начальника Агентурного управления ГРУ1 генерал-лейтенант Мильштейн полагал, что перед войной наша разведка превратилась в одну из самых сильных военных разведок мира. Через 11 дней после подписания Гитлером архисекретного плана нападения на СССР, носившего название «Барбаросса», документ был в Москве. Советское руководство получило информацию не только о дне грядущего немецкого вторжения, но даже о времени суток. Не вина разведчиков, что в их донесения не поверили. Перед войной в Европе работали сотни советских разведчиков. Издательский дом «Нева» (Петербург) и издательство «Олма-Пресс» (Москва) издали книгу «ГРУ. Дела и люди». В ней есть списки оперативных работников и агентов. Это люди разных национальностей, разной степени подготовки. Из 446 оперативных работников 78 – евреи. Об одном из них, об Анатолии Марковиче Гуревиче (он же Кент, он же Антонио Гонсалес, он же майор Соколов), рассказывается на этих страницах. Вообще-то Анатолий Маркович не очень охотно общается с прессой. Но для нас сделал исключение. Советский разведчик, схваченный гестапо, в тюрьме завербовал руководителя зондеркоманды «Красная капелла», его секретаршу и радиста. И доставил их в Москву Два оркестра О «Красной капелле» написаны десятки книг, сотни статей. О ней поставлены пьесы, сняты кинофильмы и телесериалы. Собственно, «капелл» было две. Первыми «Красную капеллу» придумали гестапо и абвер. Так германские спецслужбы назвали свою зондеркоманду, созданную для борьбы с советской разведывательной сетью. Произошло это в начале войны, когда немецкие службы радиоперехвата неожиданно обнаружили в эфире интенсивный поток радиограмм, идущий в Москву из Европы, в частности из Берлина. Гестаповская «Красная капелла» как раз и должна была ликвидировать нашу сеть. Однако «Красной капеллой» стали именовать и советскую разведку, действовавшую в Европе до войны и в ее начале. С ней были связаны немецкие антифашисты, занимавшие высокие посты в германских правительственных учреждениях. Можно себе представить, какую ценнейшую информацию, нередко в документах, получали от них в Москве. Политическую, военную, экономическую. Получали даже сведения о настроениях в обществе. Про нашу «Красную капеллу» знали и Сталин, и Гитлер; первый то с восхищением, то с недоверием относился к ее сообщениям; фюрер же требовал от гестапо быстрее покончить с «русскими шпионами». Связь с одним из руководителей «капеллы», немецким антифашистом, офицером ВВС Харро Шульце-Бойзеном, осуществлял советский разведчик, работавший под псевдонимом Кент. У него имелось немало и других имен, но больше всего он известен именно как Кент. На самом деле это был Анатолий Маркович Гуревич, сын харьковского еврея-аптекаря, вместе с семьей перебравшегося в 1924 году в Ленинград. Толя прекрасно учился, особенно любил обществоведение и литературу, на удивление легко ему давался немецкий язык. Когда началась гражданская война в Испании, он выучил испанский. А потом овладел французским и английским. На умного, знающего и общительного юношу обратили внимание чекисты и после кратковременного «прощупывания» предложили ему пойти учиться в разведшколу. Сначала, сказали, станешь шифровальщиком и радистом. Правда, до этого он уже успел повоевать в Испании, был лейтенантом республиканской армии; следовательно, посмотрели на него и в деле. …В общем, Антонио Гонсалес – первый псевдоним Гуревича. Сын уругвайских родителей В следующую зарубежную поездку Анатолий Маркович отправился как сын неких богатых уругвайцев под именем Винсенте Сиерра. В Бельгию его послали, дабы легализоваться в качестве представителя стокгольмской коммерческой фирмы, где ему предстояло заняться бизнесом. В разведшколе Гуревича учили шифрованию и работе на радиопередатчике – для поддержания связи с нашим Центром и другими странами. Созданная им фирма «Симекско» заслужила уважение партнеров своей деловитостью, профессиональной честностью и обязательностью. Фирма стала и важным источником информации. К примеру, однажды «Симекско» получила заказ на поставку полутора миллионов алюминиевых ложек. Заказчик проговорился: ложки могут понадобиться в лагерях для советских военнопленных. В тот же день, сразу после заключения контракта, информация пошла в Центр. Шифровал и передавал текст сам Анатолий Маркович. Доходы фирмы, надо заметить, покрывали расходы резидентуры. Полный доброжелательства, обаятельный, хлебосольный Винсенте Сиерра постепенно входил в высшее общество. От «света» не укрылось, что молодой бизнесмен оказывает усиленные знаки внимания Маргарет Барча, красивой молодой вдове. Знакомые с пониманием отнеслись к тому, что Маргарет и Винсенте поселились вместе на роскошной вилле. Ясное дело, они и подумать не могли, что между молодыми людьми никогда ничего не было! Зато были частые приемы, куда охотно съезжались важные лица. Наряду с великосветскими сплетнями там открыто обсуждались и последние политические новости. Среди гостей не было недостатка в персонах, весьма информированных и жаждущих поделиться своей информацией. В ту же ночь наиболее важные новости ложились на стол директора Центра. Кент был еще заместителем резидента, когда Москва направила его в Швейцарию: успешно действовавшая там разведгруппа Шандора Радо оказалась без надежной связи с Центром. Гуревич благополучно пересек несколько границ и в Женеве встретился с Дорой (псевдоним Шандора Радо). К тому времени у Радо лежало без применения огромное количество ценных сведений. По свидетельству самого Шандора, Кент детально и толково проинструктировал его, как пользоваться новым кодом, как шифровать. В конце семидесятых годов я, тогда сотрудник «Советского спорта», встречался с Шандором Радо в Будапеште, предварительно проштудировав его воспоминания «Под псевдонимом Дора», изданные в Москве. Расспрашивал Шандора о том, что стало с его помощниками после войны. О Кенте-Гуревиче не спросил, хотя в книге о нем сказаны добрые слова. Впрочем, читая мемуары Доры, я понял, что автору Кент в конечном счете не пришелся по душе. Больше того – Радо считал, что арест Кента в 1942 году нанес тяжелый удар по швейцарской резидентуре. Тут, правда, не всё сходится: Кента арестовали в ноябре 1942 года, а разведгруппа Доры действовала до сентября 1944-го. Вряд ли гестапо почти два года терпело бы Дору, если Кент что-нибудь рассказал об этой группе. Напротив, из протоколов допросов Гуревича в Берлине стало известно, что он ни разу не упомянул ни имени Радо, ни о том, какие коды ему передал. В беседе со мной Шандор признался: рукопись книги «Под псевдонимом Дора» он посылал в Москву, по объему она тогда была значительно больше, но ему посоветовали кое-какие места убрать. Честно говоря, я тогда не обратил на это внимания, а сейчас подумал: точно также могли посоветовать и что-то добавить. Полностью солидарен с бывшим сотрудником советской внешней разведки Владимиром Пещерским. Полковник КГБ в солидном исследовании «“Красная капелла”. Советская разведка против абвера и гестапо» пишет: «…Шандор Радо меньше всего причастен к некоторым искажениям, содержащимся в книге “Под псевдонимом Дора”». Но вернемся в Швейцарию. Кент и Дора встретились еще раз, и последний передал Анатолию Марковичу ряд важных сведений для Москвы. Среди прочего в одном из них говорилось, что крупные немецкие соединения проходят подготовку в горах и готовятся воевать на Кавказе. Это было задолго до июня 1941 года. Провал. Почему? Еще в тридцатых рассматривались варианты возможной оккупации Бельгии немцами или англичанами. Одного не учли: почти все агенты, законспирированные в Бельгии, были евреями. И когда в мае 1940 года Германия захватила Бельгию, советским разведчикам, по рекомендации Центра, пришлось поспешно покинуть страну. Выехал из Бельгии во Францию и руководитель группы Л. Треппер. Центр назначил резидентом советской военной разведки Анатолия Гуревича. Ему тогда было двадцать шесть лет. Новому резиденту пришлось, по сути, начинать с нуля. И он в короткие сроки блестяще справился с трудностями. Стала надежнее «крыша»: фирма «Симекско» наладила идеальные отношения с немецкими партнерами. Связи с германскими интендантами сулили важные разведданные. Еще задолго до широко известной телеграммы Рихарда Зорге о том, что Германия готовится к войне с нами, Кент докладывал в Москву о конкретных фактах подготовки нацистов к войне против Советского Союза. Война в конце концов разразилась. Кент получает новое задание Центра: выехать в Чехословакию для установления контактов с чешскими подпольщиками. Оттуда едет в Берлин: налаживать связь с группами Харро Шульце-Бойзена и Ильзы Штебе (Альта). Первая – антифашистская организация, вторая – советская военная разведка. Никто не знал, почему связь с ними прервалась. Мастер детективного жанра мог бы написать занимательное чтиво на тему о том, как Кент готовил свою поездку. А для разведшкол это было бы неплохое учебное пособие. И поездка через Германию, через оккупированную Европу состоялась! В Праге ждала скверная весть: подпольщиков арестовали. А вдруг провал и в Берлине? В столице рейха Кент встречался с Харро, передал ему коды для связи с Москвой. И получил от немецкого друга исключительную по своей актуальности информацию. Вернувшись в Брюссель, Кент незамедлительно передал в Центр, что летом 1942 года вермахт нанесет удары по Кавказу и по Сталинграду; назвал точную цифру потерь германской авиации и помесячные планы производства самолетов. От него Москва узнала, что нацисты расшифровали советские дипломатические коды, что ставка Гитлера будет в Виннице. И многое другое. Работавшая под руководством Кента бельгийская резидентура передавала всё более и более ценную информацию. Но в декабре 1941-го произошел провал. Немцам удалось запеленговать радиопередатчик Кента и установить его точное местонахождение. Мало этого. На той же вилле, откуда шли передачи в Центр, приехавший из Франции Л. Треппер назначил встречу с бывшими друзьями-разведчиками. Непростительный промах! Делать это он не имел никакого права! Радиста и разведчиков схватили. Гуревич спешно законсервировал оставшуюся сеть, отправил во Францию Маргарет (она, кстати, была еврейкой) с сыном от первого брака и тоже переехал в Париж (потом он переселился в Марсель, в неоккупированную часть страны). Из Франции Центр получил два сообщения о провале: от Треппера и от Гуревича. Последний сообщил также, что начинает создавать новую резидентуру. И преуспел: Москва стала снова получать от него уникальную информацию. Но германская контрразведка тоже не дремала. Немцам не стоило большого труда договориться с французским правительством, обосновавшимся в Виши. 9 ноября 1942 года Гуревича и Маргарет арестовали и вывезли в Германию. Абвер и гестапо расшифровали радиодонесения Кента. Немцы уже многое знали о его деятельности. Л. Треппер еще некоторое время оставался на свободе, и Гуревич надеялся, что Москве сообщили о его аресте. Но вскоре схватили и Треппера. Немцы понимали, какая важная птица угодила в их сети. На первом же допросе Кента в Берлине присутствовал генерал Мюллер – шеф гестапо. Увидев Гуревича, он воскликнул: «И из-за этого мальчишки мы потеряли тысячи солдат фюрера?!» И получил подтверждение от своих замов. Потом он еще не раз бывал на допросах Кента. (Этот факт, как и некоторые другие, я почерпнул из книги доктора исторических наук, профессора, подполковника запаса С. Н. Полторака «Разведчик Кент». Полторак много лет исследовал материалы, касавшиеся деятельности Гуревича, встречался с ним, переписывался. Издательский дом «Нева» в аннотации свидетельствует: это первая и единственная книга, полностью посвященная выдающемуся разведчику нашего времени.) Руководитель зондеркоманды «Красная капелла» Х. Паннвиц. Снимок сделан на Лубянке. Радиоигра: кто кого? В тюрьме Гуревич узнал об аресте группы Шульце-Бойзена. И даже однажды встретился с самим Харро в тюремном коридоре. (Случайно? Подстроили?) Они «не узнали» друг друга. Кента подолгу и методично допрашивали, а с антифашистами расправились быстро. Суд – три дня, приговор – смертная казнь. Его вынес военный трибунал Германии. Еще через два дня приговор привели в исполнение. Во время очередного допроса Кенту сообщили, что Л. Треппер участвует в грандиозной радиоигре: гестапо – ГРУ Генштаба Красной Армии. И если он хочет сохранить жизнь себе и Маргарет, то должен к этой радиоигре присоединиться. Первая реакция: он не станет этого делать даже под угрозой расстрела! Но после мучительных раздумий Анатолий решил: у него нет права рисковать жизнью любимой женщины, да и за свою жизнь стоит побороться – ему ведь еще нет тридцати! – Включаясь в радиоигру, вы знали, что Москве известно ваше положение? – спросил я у Кента. На прямой вопрос Анатолий Маркович тоже ответил прямо: – Я был убежден: Центр знает, что я арестован. А после бегства Треппера из гестапо сомнений в этом не осталось. Больше того, в ходе радиоигры мне самому удалось сообщить Центру о своей ситуации. О том, как был получен этот ответ, – немного дальше. Но, задавая вопрос, я уже знал из документов, что про участие Треппера и Гуревича в радиоигре под контролем гестапо ГРУ стало известно в апреле 1943 года. Между тем радиостанция Треппера стала работать под гестаповским контролем с 25 декабря 1942 года – через месяц после его ареста; Гуревича арестовали 9 ноября 1942 года, первый раз на связь «под колпаком» гестапо он вышел 3 марта 1943 года. Центр вскоре всё понял. Телеграммой от 2 июня 1943 года ГРУ разрешило разведчикам продолжать радиоигру. Она шла теперь по правилам Центра. Этих треволнений не было бы, если б разведчика перед забросом снабдили условным сигналом на подобный случай. Прокололись – не снабдили. Поверить невозможно. Но так было! Умного и хитрого Карла Гиринга, занимавшего пост руководителя зондеркоманды «Красная капелла», сменил Хейнц Паннвиц. Тоже неглупый и опытный контрразведчик. Время шло. Умеющий просчитывать ходы заранее, Паннвиц понимал, что Германия войну проиграла и его ждет неизбежная кара за злодеяния, совершенные им после убийства гитлеровского гауляйтора Чехословакии Гейдриха. В том числе и за уничтожение с его, Паннвица, помощью чешского села Лидице. Настроение главы зондеркоманды каким-то необъяснимым образом почувствовал Кент. И принял фантастическое по дерзости решение, до которого – бьюсь об заклад! – не додумался бы самый разудалый детективщик: завербовать Паннвица. Не денщика, не конвойного, а криминального советника и гаупштурмфюрера СС! Уверен: если бы вы, уважаемый читатель, прочитали о чем-нибудь подобном в «шпионском» романе, то непременно подумали с недоверием: эка хватил… За истекшие полгода я несколько раз порывался встретиться с Анатолием Марковичем, звонил ему для этой цели в Питер. И каждый раз Лидия Васильевна, его жена, мягко, но решительно пресекала мои попытки: «Анатолий Маркович плохо себя чувствует… Он в больнице… Нет, к нему нельзя: он в реанимации… Звоните. Но после девяти вечера; я весь день у него...» Опытный газетчик посоветовал мне: попроси, мол, Лидию Васильевну стать твоим «внештатным корреспондентом»; пусть задаст мужу пару вопросов от твоего имени. Лидия Васильевна согласилась. Первый вопрос и был про то, знал ли Гуревич, что Москве известно о его аресте. Второй звучал следующим образом: как конкретно проходила вербовка Паннвица? И всё-таки прежде несколько слов о Лидии Кругловой. Они познакомились в поезде. Интеллигентная, милая, внешне очень привлекательная Лидочка знала, что ее поклонник десять лет отсидел в лагере. Но не побоялась связать свою жизнь с бывшим зэком. Впрочем, как выяснилось впоследствии, и с будущим. Ибо буквально за несколько дней до свадьбы Гуревича арестовали вновь. К последнему мы еще вернемся, а сейчас о том, что рассказала Лидия Васильевна. – Анатолий понял: Паннвиц боится за свою жизнь, понял почему и стал потихоньку, едва заметно подталкивать гаупштурмфюрера к мысли, что его единственное спасение в сотрудничестве с советским разведчиком. – Кент шантажировал Хейнца? – Ни в коем случае! Анатолий говорит, что так можно было погубить дело в одну минуту. Во время длительных бесед он изучил Паннвица и принялся умело, очень осторожно воздействовать на его психику. Невероятно тяжелая, прямо-таки ювелирная работа, внешне ничем себя не выдававшая. – Но они же чаще всего были не одни… – Да, при их беседах постоянно присутствовали радист Стлука и секретарша по имени Кемпа. От Анатолия не укрылось, что фрейлейн влюблена в своего шефа, а радист-австриец не хочет оставаться в руках у немцев. С разрешения Центра Кент стал вербовать обоих. И это тоже надо было делать очень аккуратно. – Конечно. – Из разговоров с Толей я поняла, что он до сих пор гордится победой в этом серьезнейшем психологическом поединке, – заключила «интервью» с мужем Лидия Васильевна. Поразительно: находясь под неусыпным наблюдением гестапо, Кент умудрялся руководить оставшимися на свободе разведчиками, оказал неоценимые услуги французскому Сопротивлению. За всё это время только один его информатор был схвачен гестаповцами. Гуревич убедил Паннвица собрать важные материалы, и, когда настало время вылета в Москву, вместе с криминальным советником, радистом и секретаршей туда же отправился багаж – секретные документы гестапо. История спецслужб, пожалуй, подобных операций не знает. – Известно ли что-либо о судьбе этих людей? – спросил я Лидию Васильевну. – Толя говорил, что знает о них немного. Из Москвы их отпустили примерно через десять лет по договору Аденауэра с Хрущевым. Паннвиц, судя по всему, приглянулся американцам и ФРГ, сотрудничал с ними. Радист и секретарша вернулись в Германию. Похоже, никого из них в живых уже нет. Позорная страница… Паннвица, Кемпу, Стлуку и Кента по прибытии в Москву арестовали прямо у трапа самолета. Кента сразу отвезли на Лубянку. А ведь сотрудникам гестапо давали гарантию неприкосновенности. – Что произошло с ними, я тогда не знал, – говорит Гуревич. Стыдно и горько писать о дальнейшем. Поэтому я буду краток. Кента обвинили в измене Родине, приговорили к двадцати годам. Отсидел он чуть больше половины срока, выпустили по амнистии в октябре 1955 года. Через три года арестовали вновь. Сидел в Мордовии до июня 1960 года. Только тридцать с лишним лет спустя он получил «Заключение», утвержденное заместителем Генерального прокурора СССР, главным военным прокурором. В этом документе говорится, что Гуревич на допросах в гестапо не сообщил сведений, составлявших государственную тайну, что следствие проводилось необъективно, что Прокуратура и МВД СССР вынесли незаконное решение, что Гуревич не совершал преступных действий и к уголовной ответственности привлечен необоснованно, что принимавшие участие в предварительном следствии сотрудники госбезопасности Абакумов и Лихачев за нарушения закона приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, а еще четверо (дальше следуют фамилии) привлечены к дисциплинарной ответственности. И под конец: «Гуревича Анатолия Марковича считать реабилитированным». С 1 января 1992 года ему предоставили все льготы как участнику Великой Отечественной войны. Забавно, что в качестве выслуги лет в Советских вооруженных силах Анатолию Марковичу засчитали почти двадцать лет пребывания в тюрьмах гестапо и Лубянки, в лагерях Воркуты и Мордовии. Но кое-что непонятно до сих пор. Почему руководство ГРУ ни разу не сочло нужным встретиться с одним из лучших своих разведчиков? Очень заняты? Стыдно за то, что не отстояли в свое время? Боятся, что возникнут щекотливые вопросы – почему не выплатили ни копейки, не представляли к наградам? Обиделись на слова главного военного прокурора в «Заключении»: о том, что сотрудники ГРУ не учли обстановку в оккупированных странах, не придали должного внимания сообщениям разведчиков, не приняли мер к предотвращению их провалов? Полноте, ведь уже четырнадцать лет А. М. не «враг народа», не «предатель», не «германский шпион». Чего и кого бояться? Что Кенту – записываться на прием? Горько говорить об этом. Но сразу хочу оговориться: очерк пишется в феврале, номер журнала верстается в марте; за это время что-то может измениться… В таком случае приношу извинения за резкие слова. В упоминавшейся выше монографии Сергея Полторака автор приводит текст своего письма Б. Н. Ельцину, где просит президента дать соответствующим органам указание рассмотреть вопрос о награждении А. М. Гуревича. Полторак уверен, что Анатолий Маркович достоин звания Героя России. Какова реакция? Автора письма пригласили в местное разведуправление и разъяснили, что он не начальник части, где служил А. М. Гуревич, и потому не имеет права представлять его к правительственной награде. «Что за чушь, – мелькнуло у меня в сознании», – пишет С. Полторак. Видимо, интеллигентность не позволила профессору употребить более крепкие выражения… Л. Круглова. Светлые страницы Удивительно мужественная и самоотверженная Лидочка Круглова стала моему герою всем – женой, другом, ангелом-хранителем. У них не было детей: боялись за их будущее. Но однажды один уже немолодой человек попросил у Лидии Васильевны разрешения называть ее мамой! И она, не скрывая слез, обняла Мишеля, как две капли воды похожего на ее мужа. Это сюжет для нового рассказа. В 1943 году, когда Кент сидел в гестапо, к нему из тюрьмы перевели Маргарет. Анатолий Маркович признался ей в любви и в том, что он – советский разведчик. Она приняла оба признания. В полном соответствии с установлениями природы 21 апреля 1944 года Маргарет родила сына, которого назвала Мишелем… Еще до возвращения на родину Гуревичу почти официально сообщили, что Маргарет, ее сын от первого брака Рене и Мишель погибли во время бомбежки немецкого концлагеря. И вдруг в доме Гуревича раздался звонок, и кто-то взволнованно прокричал по-французски: «Папа, наконец-то я тебя нашел! Я твой сын, Мишель!» Старый разведчик, прошедший гестапо, Лубянку и ГУЛАГ, впервые в жизни лишился чувств… А потом Мишель приехал в Петербург, через 45 лет увидел отца и обрел маму. (Маргарет умерла в 1985 году.) Они поехали в Испанию, познакомились с невесткой, и у них теперь есть внук Саша, который страшно гордится тем, что его дед воевал за республику. Семья Мишеля в полном составе тоже приезжала в Петербург. Между прочим, когда Анатолий Маркович и Лидия Васильевна гостили в Испании, им предложили остаться там и даже показали виллу, которую хотели им подарить. Роскошная то была вилла… Они отказались. Сказали, что вернутся на Родину. И живут в Петербурге. Эту фотографию А. Гуревич подарил автору с надписью: «На добрую память от разведчика “Кента”». http://www.lechaim.ru/ARHIV/157/kent.htm
Люба: Воспоминания легендарного Кента! http://interlibrary.narod.ru/GenCat/GenCat.Scient.Dep/GenCatHisdoc/Bookalive/9020000030/9020000030.htm Анатолий ГУРЕВИЧ ПОБЕДА И ПОБЕДА АНАТОЛИЯ ГУРЕВИЧА Да, сегодня наступил такой момент, когда я могу и обязан говорить, чтобы никто не мог исказить, извратить подлинные факты из истории нашей разведки, которая задолго до июня 1941 года начала свою тайную войну против немецкого фашизма. В этой войне были свои настоящие герои, были люди, которые выдавали себя за героев, искажая правду. Я верю, что в конце концов История все расставит по своим местам и каждому воздаст по заслугам. История - это бесстрастный свидетель эпох, луч правды, жизнь памяти. Моя же личная сложная и трудная судьба - только малая частичка этой Истории. Но и в ней, как в капле воды, отразилась нелегкая судьба моего народа и моего поколения. Свои короткие воспоминания хочу начать с детских лет, которые я провел в Харькове, на Сумской улице, в доме моих родителей, содержавших аптеку. Сколько я помню, они всегда старались помочь людям, которые их окружали. Родители моей матери жили в Петрограде. К ним мы и переехали в 1924 году. С тех пор Ленинград стал моим родным городом. С благодарностью вспоминаю свою школу в Соляном переулке, где до революции располагалась 3-я гимназия. Учился я с интересом, старательно занимался немецким языком. Как многие одноклассники, играл в спектаклях драматического кружка (пригодились мне впоследствии артистические навыки!), много времени отдавал занятиям в кружках ДОБРОХИМ, где нас знакомили с азами противовоздушной и противохимической обороны. Учение свое я продолжил на рабфаке, а работать в 1929 году пошел на звод «Знамя труда №2». Сначала учеником, а потом разметчиком по металлу в чугунолитейном цехе. И здесь не стоял в стороне от общественных дел. Назначили меня командиром заводского отряда химобороны. Помню, Иван Иванович Газа, руководитель Невского района, одобрил подготовку моего отряда, и меня перевели в штаб противо-3Душной обороны района. Рабфак я успешно закончил и поступил в институт «Интуриста», готовивший переводчиков и гидов. Из штаба района меня отпустили только с тем условием, что в институте я буду преподавать своим товарищам-студентам военное дело. В институте я изучал немецкий и французский языки. В те трудные, напряженные годы произошли два события, которые я пережил как личное горе. В 1933 году скончался очень дорогой мне человек — Иван Иванович Газа; его хоронили Марсовом поле. А вскоре, в 1934 году, мы провожали в Москву гроб с телом Сергея Мироновича Кирова. Занимаясь в институте, я принимал участие в работе комиссии Ленсовета по проверке готовности города к обороне. Возглавлял эту комиссию Начальник 1-го артиллерийского училища комбриг Николай Николаевич Воронов, впоследствии Главный маршал артиллерии. В 1936 году, когда началась гражданская война в Испании, мы с несколькими ребятами втихую, самостоятельно начали заниматься испанским языком, мечтая попасть добровольцами на эту первую войну с фашистами. И не зря. В 1937 году, после недолгих подготовительных занятий в Москве, среди 150 добровольцев я отправился на теплоходе из Ленинграда во Францию, в порт Гавр. Вместе с нами на теплоходе плыло 300 испанских парней, закончивших летное училище в Советском Союзе. Мне повезло: из Гавра до Парижа я ехал в машине военного атташе нашего посольства Николая Николаевича Васильченко с его женой и помощником. В Барселоне мне было приказано явиться к старшему военному советнику Григорию Михайловичу Штерну. Назначили меня переводчиком на испанскую подводную лодку, которой командовал опытный подводник Иван Алексеевич Бурмистров. Экипаж состоял из испанских моряков. В «испанца» превратился и я, став на это время Антонио Гонсалесом, лейтенантом, адъютантом командира подводной лодки С-4. Испанская страница в моей судьбе занимает особое место, и я подробнее расскажу о ней в книге воспоминаний, над которой сейчас работаю. А в этих коротких заметках могу только сказать, что это были незабываемые дни, которые стали для меня нелегко , но удивительной школой жизни. В тех первых открытых боях с фашизмом я увидел силу духа моих испанских товарищей, познакомился с такими людьми, как Илья Григорьевич Эренбург, писатель и журналист Овадий Савич, военный хирург Иван Степанович Колесников, удивительый человек и врач, с которым нас связывала дружба до самой его смерти в 1985 году. Боевое крещение я получил при переходе подводной лодки, которую после ремонта наш экипаж из Бордо должен был переправить в Картахену. Мы шли вдоль Атлантического побережья Пиренейского полуострова через Гибралтарский пролив в Картахену, по маршруту, который почти на всем его протяжении контролировался фашистами. За этот славный переход мой командир Иван Алексеевич Бурмистров был удостоен звания Героя Советского Союза. Впоследствии пришлось воевать и на сухопутном фронте, под Барселоной, где судьба свела меня с генералом Энрике Листером. Рассказ обо всех этих событиях можно прочитать в сборнике «Ленинградцы в Испании», где есть и мои воспоминания. Но все это было как бы прелюдией, первой ступенькой на пути к главному делу моей жизни. Хорошо помню вопрос, который задал мне комдив С. Гиндин, заместитель начальника Главразведупра Советской Армии. - А понимаешь ли ты, лейтенант, что мир движется ко второй мировой войне и готовит эту войну Гитлер? Этот вопрос он задал, выслушав мой подробный рассказ о том, что я делал в Испании. До того, как я догадываюсь, он также подробно изучил характеристики, которые дали мне старший военно-морской советник Орлов и мой командир Бурмистров. Разговор наш закончился тем, что я дал согласие на участие в разведывательной работе. Через три недели начал готовиться к новой своей роли. Полгода учебы, когда мы занимались практически круглые сутки, пролетели совсем незаметно. Одним из моих наставников был профессиональный разведчик Яков Бронин, много лет проработавший в Германии, где он создал широкую агентурную сеть. Кстати, именно комбриг Бронин привлек к сотрудничеству в Главном разведывательном управлении Рихарда Зорге. Мои «университеты» состояли в том, что я изучал устройство рации, учился работать на ключе, шифровать и расшифровывать радиограммы, постигал искусство конспирации. Пришлось немало посидеть в библиотеке, чтобы побольше узнать об... Уругвае и моем «родном» городе Монтевидео, где, по избранной начальством «легенде», родился, вырос и где до сих живут родители молодого комерсанта Винсенте Сиерры, в которого я должен был «превратиться». Такие вот начинались безопасные игры. Получил я и еще одно имя - «Кент». Но это уже был разведывательный псевдоним. Одно только имя я должен был «забыть» прочно и надолго - имя еврейского парня Анатолия Гуревича. Долго пришлось бы рассказывать, как, начав свое путешествие из Москвы 15 апреля 1939 года с мексиканским паспортом, я отправился в Ленинград. Оттуда мой путь лежал в Финляндию и далее через всю Европу в Париж, где мне и должны были вручить уругвайский паспорт на имя Винсенте Сиерра. Первая неожиданность подстерегала уже на станции Белоостров во время прохождения паспортного контроля. Признаться, я бы потрясен, увидев рядом с пограничником девушку-переводчицу пристально смотревшую на «мексиканского туриста», которого она знала по Ленинграду еще до его отъезда в Испанию. Ведь этот «турист» преподавал военное дело на курсах гидов «Интуриста» где эта переводчица занималась. Но мы ничем не выдали себя, и я продолжил свой путь вместе с другими иностранцами. Думаю, что это было самым легким испытанием на моем долгом пути. Конечной целью путешествия был Стокгольм, где я должен был возглавить одну из резидентур связи. В Брюсселе мне предстояло легализоваться, обосновавшись в одной из торговых фирм, а оттуда переехать в Швецию. Но жизнь внесла свои коррективы. Началась вторая мировая война, Бельгию я покинуть уже не мог. Москва приказала остаться в Брюсселе в качестве помощника резидента советской разведки. А резидентом здесь был Леопольд Треппет - «Отто», человек, который стал источником многих бед, выпавших на мою долю. Но обо всем- по порядку. После фашистской оккупации нейтральной Бельгии Центр приказал Трепперу перебраться в Париж, а резидентом нашей разведки в Брюсселе назначили меня. К тому времени я уже прочно обосновался в городе, организовал экспортно-импортное акционерное общество «Симеско». Филиалы фирмы были открыты в Париже и Марселе. Удалось установить деловые и дружеские связи с коммерсантами и, что особенно было важно, с интендантами гитлеровских войск. Эти господа частеньк собирались на дружеские пирушки в моем доме... Но тут я должен сделать очень важное отступление. Дело в том, что роскошная квартира, которую я снял на авеню Беко, располагалась в доме, где жил миллионер из Чехословакии, разбогатевший на экспорте хмеля. Он вынужден был бежать от немцев, оставив свое дело на мое попечение. Не захотела уезжать в Америку и его дочь - Маргарет Барча. Ей было всего 28 лет. Муж ее умер еще в марте, оставив ее с маленьким сыном. Маргарет стала моей верной помощницей. Конечно, она не знала моего настоящего имени и я не мог ей сказать всей правды. Но какое это было счастье, что я ее встретил! Маргарет вела дом, принимала многочисленных гостей, а я занимался коммерческими делами «Симеско» и делал свое дело. Доходы акционерного общества помогали содержать агентурную сеть, а деловые и дружеские связи давали возможность добывать бесценную информацию, которую мы передавали в Центр. Мы сообщали о подготовке немцев к высадке на Британские острова, о переброске войск абвера в Польшу, о сосредоточении войск Гитлера на нашей границе. В донесениях шифровались номера дивизий, фамилии их командиров, количество боевой техники. Мог ли я знать тогда, что Сталин отбрасывал эту ценную информацию как сообщения «провокаторов»?.. В марте 1940 года я получил указание Центра отправиться в Швейцарию. Там действовала очень ценная резидентура советской военной разведки, которую возглавлял Шандор Радо («Дора»). Москва не могла выйти с ним на связь. И мне поручили связаться с ним, передать ключ для шифрования, программу для работы его рации. Встретились мы у него дома. Рассказывая о нашей встрече в своих воспоминаниях, Шандор Радо пишет, что я ему не понравился и он вел себя очень сдержанно, хотя шифровальному делу я его обучил «детально и толково». «Он действительно знал свое дело», — этими словами он заканчивает описание нашей встречи. Да, действительно, и он и я держались настороженно, но ведь это было мое первое ответственное задание, да и беседовать нам пришлось при открытых дверях. А в соседней комнате была его жена, и я не знал, что ей известно о тайной работе Шандора Радо. О встрече с «Дорой» я передал подробное сообщение в Центр. Это был апрель 1940 года. Речь шла о подготовке в горах лыжных батальонов рейха, о том, что война с СССР начнется не позднее мая-июня сорок первого. И когда война действительно началась - война, о которой мы столько раз предупреждали Центр — как же сжимались наши сердца в тревоге и как же мы надеялись, что проклятый фашист все-таки сломит себе шею в этой войне. Но с началом войны с Советским Союзом наша жизнь и наша работа стали еще рискованнее и труднее. Центр требовал подробной и всесторонней информации, давал все новые задания. Рация «Хемница» (Михаила Макарова, советского офицера тоже воевавшего в Испании) работала по пять часов в день. Через нее шла вся информация из Парижа. У «Отто»-Треппера не было выхода на Москву. Не было ни у «Отто», ни у завербованного им эмигранта Максимовича возможности выехать в Берлин, чтобы выполнить новое задание Центра - установить связь с тремя антифашистскими группами, которых объединял племянник адмирала фон Тирпица, блестящий офицер военно-воздушных сил Германии Харро Шульце-Бойзен. В Берлин поехал я. Перед отъездом закатил большой прием для немецких «друзей», и многие из них пришли к поезду, чтобы проводить президента «Симеско» Винсенте Сиерра, отправляющегося в деловую поездку в столицу гитлеровской Германии. За полторы недели в Берлине мне удалось разыскать Шульце-Бойзена, его друга Арвида Харнака. От Харро я узнал о потерях Вермахта под Москвой, о нехватке горючего для танков и самолетов, о том, что немцами в Петсамо в эвакуированном поспешно советском консульстве захвачен дипломатический код, наконец, самое главное - о том, что на весну сорок второго намечено немецкое наступление на Кавказ. Для захвата нефтяных промыслов Майкопа и Грозного... 12 ноября 1941 года я передал в Центр подробную информацию: «Осуществление плана III, имеющего целью Кавказ, первоначально назначенного на ноябрь, переносится на весну 1942 года. Переброска частей должна быть закончена к 1 мая. Материально-техническое обеспечение операции начнется 1 февраля. Линия развертывания для наступления на Кавказ: Лозовая — Бала-клея — Белгород — Ахтырка — Красноград. Штаб-квартира -в Харькове. Подробности позднее». Наконец-то и мой голос был услышан в Москве. Из Центра я получил ответ на свою информацию: «Добытые вами ценные сведения доложены Главному хозяину (то есть Сталину и получили его высокую оценку. За успешное выполнение задания вы представлены к награде». Награды я так и не дождался, а вот гитлеровцы за нас взялись всерьез. К тому времени гестапо для поиска «русских пианистов» (так называли наших радистов) создало специальную зондеркоманду. Руководил операцией сам Генрих Гиммлер. Гестапо засекло наш радиопередатчик в Брюсселе. Потом, последовательно отключая электроэнергию, прочесывая квартал за кварталом, определило, что передачи ведутся с улицы Атребат, из дома № 101. Был назначен день и час облавы. И надо же было так случиться, что именно 12 декабря из Парижа приехал Треппер. Нарушив все правила конспирации, он решил собрать именно на улице Атребат всех наших сотрудников, в том числе и радистов, шифровалыцицу... И все они в ходе облавы были арестованы гестапо. В руки эсэсовцев попали шифры, ключи к ним, черновики радиограмм, которые радист Макаров не успел уничтожить. Поразительно, что Треппер, остановившийся по приезде в моем доме, не предупредил меня о своем намерении встретиться с радистами. Сам он набежал ареста, предъявив удостоверение сотрудника нашей торговой фирмы, которая вела дела с немецкой организацией ТОДТ. В тот же день «Отто» уехал в Париж. К счастью, никто из людей, сотрудничавших со мной и глубоко законспирированных, не пострадал. Но мне самому вместе с Маргарет Барча и ее сыном пришлось срочно перебраться во Францию, в Марсель, где я занялся созданием новой сети резидентуры. Мой новый адрес был известен только Леопольду Трепперу. Он передал его некоторым сотрудникам нашей резидентуры. Попал мой адрес и в руки гестаповцев, которые выследили меня в Марселе и в ноябре 1942 года арестовали вместе с Маргарет. В Париже был арестован и Треппер- «Отто», который сразу же пошел на сотрудничество с гестапо, согласившись участвовать в радиоигре с Центром. А для меня началась долгая, изнурительная борьба с гитлеровскими следователями, которые пытались узнать имена людей, привлеченных мною к сотрудничеству с советской разведкой. Они хотели узнать и мое настоящее имя, пытались запугивать меня, вовлечь в радиоигру с Москвой. В бельгийской тюрьме Бреендонк они устроили мне очную ставку с Маргарет, которую посадили в соседнюю камеру. Бедная Маргарет, она же была уверена, что любит уругвайца Винсенте! В конце концов и гитлеровцы поверили, что эта красивая молодая пленница действительно ничего не знала о тайне близкого и дорогого ей человека. Затем меня перевели в берлинскую тюрьму на Принц-Альбрехтштрассе. Где-то в соседних камерах смертников томились немецкие антифашисты Шульце-Бойзен, Штебе, Харнак Мне предъявили перехваченную нацистами радиограмму о моей поездке в Берлин и нашей встрече с немецкими товарищами. - Да, - признавался я, - была такая поездка, - но кроме этого гестаповцы от меня ничего не узнали. Нет, меня не пытали, хотя я был готов и к пыткам и к смерти - я им был нужен живой. Они еще не теряли надежд вовлечь мен в свою игру. Ведь война продолжалась. Ну а то, что с мен месяцами не снимали стальных наручников, слепили яркими электрическими лампочками, содержали в камере смертников -это можно было пережить. Страшнее были радиограммы, которые они от имени «Кента» посылали в Центр, в то время как я сидел здесь, в камере смертников. Значит, понимал я, от моего имени немцы ведут тайную, подлую игру, выдавая меня за предателя. Никогда не забуду, как шеф зондеркоманды «Красная капелла» Карл Гиринг, разложив передо мной эти радиограммы, говорил: - Не торопитесь умирать, Сиерра или как вас там. Сделать это никогда не поздно. Вы -молоды, у вас – прекрасная возлюбленная. Цените жизнь. Подумайте о будущем... Давайте сотрудничать. Берите пример с вашего «большого шефа» «Отто». Он уже помогает нам. Мне дали прочитать сообщение, адресованное генералу Мюллеру, об этом аресте и о том, что Треппера поместили в парижскую тюрьму Фрэн. Документально подтверждено, что его передатчик вышел в эфир уже 23 декабря 1942 года. Он сообщал о том, что французская полиция в Марселе арестовала «Кента», то есть меня, но вскоре выпустила и что «сейчас «Кент» свободно живет во Франции». А это значило, что сообщениям «Кента» можно верить и ему можно давать новые задания. То есть Треппер с головой выдал меня немцам и дезориентировал Москву. Не удивительно, что в феврале 1943 года Гиринг на очередном допросе показал мне расшифрованную радиограмму: Центр поздравлял меня как офицера с Днем Красной Армии. Эту радиограмму гестаповцы получили через Треппера. От моего имени, используя Треппера, гестапо начинает вести свою игру с Москвой. Но я еще не терял надежды вмешаться в эту игру... Вскоре Центр передает для меня новое задание: связаться с агентурой бывшего рижского генерала Озолса (подпольный псевдоним – «Золя»)- Естественно, я, сидя в камере, ничего об этом не знал, а доктор Ленц, сотрудничавший с гестапо, от моего имени связался с Озолсом и получил от него список людей, работавших на нашу разведку. Правда, Озолс заявил, что хочет встретиться со мной. Пришлось гестаповцам организовать эту встречу. В августе 1943 года мы встретились с Озолсом (в присутствии доктора Ленца), и он тогда же познакомил меня с капитаном Лежандром, одним из руководителей французского Сопротивления. Встречаясь с Озолсом и Лежандром под присмотром гестаповцев, я не мог дать им знать о своем вынужденном участии в радиоигре с Москвой. Но потребовать от руководства зондеркоманды, чтобы им сохранили жизнь, я мог. И я это сделал. А французским товарищам, улучив подходящий момент, предложил перейти на нелегальное положение. Зондеркомандой к этому моменту, с июля 43-го, руководил Паннвиц, который сменил на этом посту опытного Гиринга. На совести этого человека была гибель чешской деревни Лидице, расстрел английских парашютистов. Больше всего он боялся попасть в руки американцев или англичан. Но об этом я узнал позже. С именем Паннвица связана фантастическая история моего возвращения в Москву. С самого начала своей службы в «Коммандо Роте капелле», подразделении гестапо, созданном в Париже для борьбы с советской разведкой, он сделал ставку на Леопольда Треппера, используя его для дезинформации Москвы. А Треппер, не оправдав его надежд, сбежал от агентов гестапо, постоянно сопровождавших его. Побег этот шефу зондеркоманды начальство не простило бы. Он мог загреметь на Восточный фронт. И Паннвиц решил скрыть от начальства это происшествие. Напоминаю, что это было уже осенью 1943 года, и Паннвиц, как и многие руководители Рейха, понимал, что Гитлер проиграл войну. Они искали контактов с Москвой. И тогда я решил, что можно попробовать завербовать моего тюремщика, гарантируя ему безопасность, если он согласится бежать в Москву. Судьба подкинула мне шанс и как профессионалу-разведчику и как человеку, который не только пытался выжить в той ситуации, но и защитить свою честь. Я предложил Паннвицу получить достоверные данные огруппировке немецких войск во Франции, в Италии... Эти данные - предупредил я его - должны быть достоверны, чтобы Москва, проверяя их по другим каналам, могла убедиться в надежности информации, полученной от «Кента». Сведения по Италии они подготовили. Сведения по Франции нам предоставил «Золя» — Вольдемар Озолс. Так Паннвиц готовил свою «встречу» с Москвой, куда Он согласие отправиться со мной, получив гарантии своей безопасности из Москвы. Он поверил этим гарантиям и пошел навстречу моему предложению. Видимо, он видел здесь верный шанс выйти невредимым из «игры». После бегства Леопольда Треппера гитлеровцы расстреляли многих сотрудников нашей фирмы, арестовали французских патриотов, но меня не тронули. Мало того, мою дорогую Маргарет, которая ждала ребенка, Паннвиц приказал перевести из тюрьмы в больницу, а потом в лагерь для привилегированных лиц во Фридрихроде. Здесь жена французского генерала Жиро и принцесса Изабель Руспули приняли живое участие в судьбе Маргарет и стали крестными нашего сына Мишеля. Когда летом 44-го открылся второй фронт, а затем союзники двинулись на Париж, Паннвиц предложил мне бежать вместе с ним, заполнив чистые бланки американских паспортов. Но я убедил его, что единственно безопасное для нас место — Россия Вместе с Паннвицем, его радистом Стлукой и секретаршей Кемпой мы уехали из Парижа в Германию, а в конце апреля в Австрию на границу со Швейцарией. Перед отъездом я успел попрощаться с Маргарет и сыном. Мог ли я тогда думать, что ее я уже никогда не увижу, а с сыном мы встретимся только через 45 лет? Криминального советника Хайнца Паннвица я не мог оставить Я был нужен ему, но и он был мне необходим. Предъявить Москве Паннвица и секретные архивы гестапо — следственные дела — значило предъявить самое веское доказательство моей беспорочной службы Отечеству. Объявив себя майором Виктором Соколовым, выполняющим специальное задание в тылу немецких войск, я сдался французам и предложил связать меня с нашей военной миссией в Париже. Нас переправили в Париж, а 21 июня 1945 года самолет, в котором летели Паннвиц, Стлука, Кемпа и я, поздним вечером приземлился в Москве, на Ходынке. С аэродрома меня увезли на Лубянку, не позволив встретиться ни с кем из руководителей Главного разведывательного управления. Я хотел предложить Центру план использования Паннвица и Кента» в разведывательных целях. Я должен был отчитаться, рассказать людям, пославшим меня в тыл к немцам, обо всем, что удалось сделать за годы войны. Но тех людей уже давно не было, а «смершу» и его начальнику Абакумову важно было доказать, что «Гуревич был завербован гестапо в качестве агента». Еще не понимая, что со мной происходит и какая страшная опасность грозит мне, я целую неделю, по шестнадцать-зосемнадцать часов в сутки, диктовал стенографисткам подробный доклад обо всем, что со мной произошло за эти годы... Много лет спустя я узнал, что и этот мой доклад, и стенограммы, i протоколы допросов в гестапо, и другие документы хранились в личном архиве расстрелянного впоследствии начальника «смерш» Абакумова. Их никто не читал. Правда не нужна была никому. Им нужна была жертва. Разоблаченный «агент» врага. Но правда жила со мной, во мне. Ее никто не мог у меня отнять. Она дала мне силы пережить и воркутинскую каторгу, и ложное сообщение следователя о гибели Маргарет Барча и нашего сына Мишеля во время американских бомбардировок, и предательство Леопольда Треппера, который, вернувшись после заключения в Польшу, начал писать книгу воспоминаний, в которой оболгал меня и подробно описал свои подвиги. Его книга «Большая игра» вышла во Франции в начале 70-х годов. А я могу написать свою книгу воспоминаний только теперь, после 45 лет вынужденного молчания. Когда в 1955 году меня освободили первый раз «по амнистии», люди из КГБ предупредили: никогда никому не рассказывать о том, что со мной произошло. Это, мол, государственная тайна. И я хранил эту тайну до 1958 года. Работал в Научно-исследовательском институте бумажной промышленности. Жил как все. Познакомился с прекрасной, доброй и душевной женщиной. Мы полюбили друг друга и готовились к свадьбе. Но ведь и Лида не знала, за кого она собирается выйти замуж. И я, продолжая за реабилитацию, написал письмо Хрущеву, Серову,Руденко. Просил, требовал вернуться к моему «делу», восстановить справедливость. Это было в мае 1958 года. А в сентябре меня снова арестовали. Оказывается, «по амнистии» меня освободили незаконно. Из мордовского лагеря я вышел только 20 июня I960 года, да и то без права жить в Ленинграде. Через некоторое время я все-таки вернулся в родной город. Давно умерла моя мать, так и не дождавшись домой сына. Но Лида, Лидия Васильевна, ждала меня и стала моей женой, женой «изменника Родины», которому она поверила больше, чем всем этим людям из КГБ. Кто-то из журналистов, писавших о моей истории, подсчитал, что с 7 июня 1945 года, когда с аэродрома меня отвезли на Лубянку, до дня полной реабилитации прошло 16 833 дня. Когда в июньском номере журнала «Знамя» за 1990 год я прочитал воспоминания Василия Новобранца о советской военной разведке накануне Великой Отечественной войны, я решил надо, чтобы и мой голос был наконец услышан. Я написал в редакцию письмо, в котором назвал себя. Это письмо редакция журнала направила в Главную военную прокуратуру. Я не знал об этом, но надеялся: пришли новые времена; может быть, на мое письмо обратят внимание. В прокуратуре решили заново изучить мое дело, за него взялись компетентные, добросовестные люди. Спасибо им. Они доказали, что я никогда не был изменником, а честно служил своей Родине, выполняя долг советского разведчика. Да, я терпел и поражения, но я участвовал и в Победе, в победе над фашизмом. А то, что написали обо мне Жиль Перро в книге «Красная капелла» и Леопольд Треппер в воспоминаниях «Большая игра» — все это большая неправда. Думаешь иногда: поздно все-таки приходит правда, но приходит. И счастье к человеку иногда приходит поздно, но тоже все-таки приходит. Однажды в моей ленинградской квартире раздался телефонный звонок. Барышня сказала: «Ответьте Мадриду». Я не удивился. С Испанией меня многое связывает. Сохранились старые дружеские связи. И вдруг по телефону я услышал: «Алло, папа. Это Мишель!» Я не мог сразу ответить. Сын, Мишель! А Маргарет? Ведь они погибли оба при бомбардировке. Но и это была неправда. Маргарет давно ушла из жизни. А вот сын наш — Мишель — жив. Он жив в Испании. И он разыскал меня. И взял себе мою фамилию. Фамилию моего отца, старого аптекаря из Харькова — Гуревич. Мы с Лидией поехали тогда в Испанию, а теперь Мишел с семьей иногда приезжает к нам в гости. Разве это не счастье?!
Люба: С. П. Шупеня. Гневная Щара. Партизанское движение в БЮелоруссии. Много внимания уделяется немецким антифашистам. http://myzey.of.by/index.php?option=com_content&task=view&id=31&Itemid=31
Люба: Нина Криворучко Бухенвальдские побратимы Эхо Бухенвальдского набата навсегда запечатлелось в сердцах этих людей, боровшихся в аду фашистского концлагеря — немца Баптиста Файлена, украинца Никиты Воеводы, еврея Эмиля Альперина. Их можно смело назвать выпускниками академии антифашистского движения, где им пришлось сдать не один экзамен на стойкость духа и преданность общечеловеческим идеалам. ...В 1942 году восемнадцатилетний Никита, старший из пятерых детей председателя колхоза из винницкого села Якубовки Евгения Воеводы, с группой молодежи был угнан в Германию. Сначала попал на авиамоторный завод в Лейпциге, откуда бежал, но был пойман и отправлен в Бухенвальд. На груди юноши накололи номер — 7037. Его нужно было заучить на немецком языке и каждый раз отзываться при проверке блок-фюрера, но в таких нечеловеческих условиях это было тяжело, и паренька не раз избивали резиновой дубинкой и коваными сапогами «за непонятливость». Из каменоломни — в прачечную Как и всех новичков, Никиту определили в рабочую команду «Штаинбрух» в каменоломню, где старшими были уголовные преступники, своими зверствами ничуть не отличавшиеся от эсэсовцев. К счастью, их скоро освободили из лагеря и услали на восточный фронт. Старшинами лагеря теперь стали немецкие коммунисты-тельмановцы. Однако легче в каменоломне пока еще не стало: каждый заключенный получал в день пол-литра суррогатного кофе, 300 г хлеба, пол-литра баланды — а приходилось тянуть вверх тяжелые вагонетки, нагруженные камнем, часто под ударами палачей. Просыпаясь в бараке, Никита нередко чувствовал на себе тяжесть холодной руки умершего товарища. Многих узников утром уносили в крематорий. Силы юноши таяли с каждым днем, от деревянных «ботинок» на ногах появились раны. В свои восемнадцать лет Никита Воевода весил 28 кг. В санчасти ему дали освобождение от работы, но сидеть в жилом бараке было нельзя — блокфюрер мог отправить в крематорий. Старший барака, немецкий коммунист Ганс Эйден посоветовал юному узнику сидеть возле барака, а проходящим эсэсовцам говорить, что его заставили носить ведра с каменным булыжником. В школе Никита был казначеем, собирал деньги для коммунистов-тельмановцев из Международной организации помощи революции. Однако юноша и представить не мог, что судьба сведет его с этими замечательными людьми. Вскоре с помощью Ганса Эйдена Никиту Воеводу выписали из каменоломни и записали в рабочую команду «Вешерай» — прачечной, хотя туда и не принимали советских, евреев и военнопленных. Здесь старшим рабочим (капо) был коммунист Баптист Файлен, просидевший в фашистских лагерях 12 лет, которого все звали «Матис». Файлен готовил заключенных к подпольной работе в концлагере. От немецких коммунистов подпольную организацию Бухенвальда возглавлял Вальтер Бартель, от советских — Николай Симаков. Здание «Вешерай» было двухэтажным: первый этаж — кочегарка и баня, второй этаж и чердак — прачечная. Здесь и производился подбор кадров для подпольной организации в Бухенвальде. Прибывшие в концлагерь новички обязательно проходили через баню. Каждый раз Никите приходилось подходить к новичкам и искать земляков: такое задание он получил от Адама Васильчука — ему же Никита затем сообщал содержание бесед. Такую же работу проводил Михаил Переверзев. Все нити подпольной организации сходились в основном к группам из трех человек. В июне 1944 г. в прачечной появился новый рабочий — Дмитрий Басманов. Под этим именем скрывался одессит Эмиль Альперин, который, будучи контуженным в бою под Минском, попал в плен, трижды бежал из концлагерей, пока не очутился в Бухенвальде. Еврейская внешность Басманова вызвала подозрение эсэсовца, приставленного к команде Матиса, и он сказал об этом Файлену. Баптист Файлен перевел Дмитрия работать в третью смену в бригаду юношей, сушившую белье на чердаке: сюда эсэсовцы захаживали редко, а на вопрос бдительного фашиста ответил, что подозреваемый еврей получил серьезную травму, отправлен в санчасть и вряд ли жив. Файлен поручил Никите Воеводе делать все возможное, чтобы спасти Дмитрия — то есть Эмиля. При малейшей опасности Воевода всегда предупреждал Басманова, бывало, и запирал в темную кладовую, где Дмитрий находился часами, пока из команды не уходили эсэсовцы. Часто Никита прятал Басманова среди вороха грязного белья. Так, рискуя жизнью, Файлен и Воевода спасали еврейского юношу. Путь к свободе Рабочая команда «Вешерай» пополнилась узниками из Советского Союза, Чехословакии, Франции, Испании, Бельгии, Югославии. В прачечной был создан подпольный интернациональный комитет, который возглавил руководитель «Вешерай» Баптист Файлен, он же — Матис. При сортировке грязных вещей, поступавших из дезинфекционной камеры, было определено, что это вещи расстрелянных советских воинов. Но чем больше свирепствовали гитлеровцы, тем сплоченнее становились ряды узников. Фронт приближался к концлагерю, эсэсовцы лютовали. 10 апреля по требованию коменданта к главным воротам Бухенвальда вышли советские военнопленные, содержавшиеся в отдельных бараках. Это была первая советская подпольная бригада с командиром Баклановым и комиссаром Ногаец, был здесь и руководитель советского подпольного комитета Николай Симаков. Пленных пристроили к колонне узников других национальностей и повели грузить открытые вагоны. Основная масса эвакуированных во главе с Симаковым неподалеку от чехословацкой границы в пути вступила в бой с охраной. Оставшиеся в живых примкнули к чехословацким партизанским отрядам. Комендант отдал приказ об эвакуации лагеря, но подпольное командование решило не подчиняться коменданту. Был включен подпольный радиопередатчик... Последняя тяжелая ночь: от узников требовалось собрать всю энергию для решения самой главной задачи. 11 апреля 1945 года эсэсовцы начали обстрел бараков со сторожевых вышек. Подпольное командование издало приказ: «Идти в атаку!» Электрическая проволока была прорвана. Вооруженные группы заключенных ринулись на отряды СС. На главных воротах Бухенвальда взвился флаг освобождения. Бухенвальдский набат 19 апреля на траурную манифестацию собрались оставшиеся в живых узники из 18 стран. Среди них были Баптист Файлен, Никита Воевода, Дмитрий Басманов, снова ставший Эмилем Альпериным, но для лагерных друзей навсегда оставшийся Димкой. Они дали клятву верности интернациональной солидарности и памяти погибших. Для всех бывших заключенных Бухенвальда день 11 апреля 1945 года навсегда стал вторым днем рождения. Никиту Воеводу и Эмиля Альперина вскоре перевезли в Эрфурт — в сборный пересыльный лагерь для советских граждан по отправке на Родину. Вскоре друзья ступили на родную землю, сердечно попрощавшись со своим спасителем Баптистом Файленом. Никите Воеводе после войны пришлось нелегко: 13 лет тяжело болел, работал ретушером-портретистом в артели инвалидов, контролером карточного бюро. Мечтал стать студентом юридического училища, но не был принят как побывавший в плену. Переехал в Волгоград, где работал слесарем-монтажником, старшим инспектором в системе Госстраха. С женой Софьей Семеновной воспитали четверых сыновей, а также семь внуков и правнука Никиту-младшего. С 1982 года Никита Евгеньевич живет в Киеве. Эмиль Альперин сумел получить высшее образование, работал инженером-экономистом на одном из заводов Харькова, где проживает и по сей день. С женой Кирой Николаевной воспитали сына, у них двое внуков. Дружба Эмиля Альперина и Никиты Воеводы длится уже 60 лет. Со своим спасителем Баптистом Файленом, который после войны работал в министерстве экономики ГДР, они впервые после войны встретились в 1972 году, после поддерживали самые теплые отношения. В 1991 году Баптист Файлен ушел из жизни. Незабываемы для друзей встречи с собратьями по Бухенвальду, прошедшие в 1996 и 2003 годах. Снова пламенели у памятников цветы, звучали священные слова клятвы бывших узников концлагеря, которых с каждым годом становится все меньше. Совсем недавно вице-президент Бухенвальдского интернационального комитета Эмиль Альперин вернулся из Германии, где побывал на традиционной встрече участников вооруженного восстания узников Бухенвальда, состоявшейся 11 апреля 2004 года. Никите Воеводе в 2001 году было присвоено почетное звание «Праведник Украины», Баптист Файлен удостоен этого звания посмертно. http://www.vaadua.org/Hadasot/Had112/04.htm
Марина: Люба, Клейн всё-таки был советским гражданином, поэтому немецким антифашистом он быть не может никак. Он воевал за свою страну вообще-то.
Люба: Ой... крыша едет... пардон...
ljubasherstjuk: «Сталинградский генерал» 8 мая 1942 Зейдлиц-Курцбах был назначен командиром 51-го корпуса, входившего в состав 6-й армии генерала Фридриха Паулюса. Успешно действовал во втором сражении за Харьков, завершившемся окружением советской группировки войск. Во время Сталинградского сражения его корпус после тяжелейших боёв взял Мамаев курган (13 сентября) и спустя неделю вышел к Волге. Однако это были последние успехи немецких войск в этой битве. Уже в начале ноября 1942 Зейдлиц-Курцбах, понимая возможность окружения, обратился к Паулюсу с предложением вывести из боёв две танковые дивизии, отвести их в тыл и усилить, чтобы использовать их для срыва контрнаступления Советской армии. Однако Паулюс ответил отказом. Вскоре после окружения 6-й армии 21 ноября выступил за немедленный прорыв из окружения, но и в этом случае не был поддержан Паулюсом, который выполнял приказ Гитлера, запрещавший прорыв. 24 ноября по собственной инициативе отвёл большую часть корпуса на юг для подготовки прорыва. 27 ноября объявил, что приказал подчинённым уничтожить всё лишнее снаряжение (начав с собственного имущества) и быть готовым к прорыву, однако Паулюс вновь запретил идти на этот шаг, а наступление, предпринятое только частью окружённых войск, было обречено на провал. Не желая отказываться от своего плана, обратился с просьбой к командующему группой армий «Б» генералу Максимилиану фон Вейхсу отдать приказ о прорыве, заявив: «Бездействовать в такой ситуации с военной точки зрения преступно. Это преступно и по отношению к германскому народу». Ответа на это обращение, направленное в обход непосредственного начальника (Паулюса) не последовало. 25 января 1943, посчитав, что немецкие войска исчерпали возможности к сопротивлению, предложил Паулюсу отдать приказ о капитуляции. После его отказа обнародовал собственный приказ, разрешавший командирам полков и батальонов сдаваться в плен без особого разрешения. В ответ Паулюс подчинил Зейдлиц-Курцбаха командиру 8-го корпуса генералу Вальтеру Гейтцу, который издал приказ противоположного содержания. 31 января Зейдлиц-Курцбах взят в плен вместе со штабом своего корпуса. Глава Союза немецких офицеров Находясь в лагере военнопленных, принял решение пойти на сотрудничество с советскими властями с целью содействия свержения Гитлера, которого он считал виновным в гибели 6-й армии. Полагал, что воинская присяга была принесена им и другими военнослужащими на верность Германии, а не Гитлеру, а сам фюрер нарушил её, предав своих солдат под Сталинградом. В 1943 такие взгляды разделяли лишь несколько немецких генералов, оказавшихся в советском плену — Эдлер Александр фон Даниэльс, Отто Корфес, Мартин Латтман. 12 сентября 1943 на учредительной конференции в Лунево был избран председателем Союза немецких офицеров, действовавшего под советским контролем. Затем стал также заместителем председателя Национального комитета «Свободная Германия», ведущую роль в котором играли коммунисты. Неоднократно обращался к немецким военачальникам с призывом выступить против Гитлера или сложить оружие (в зависимости от ситуации на конкретном участке фронта содержание призывов менялось). Примером такой деятельности Зейдлиц-Курцбаха может служить его письмо командующему 9-й армией генералу Вальтеру Моделю, в котором, в частности, говорилось: Господин генерал-полковник, действуйте в соответствии с вашим пониманием вещей. Как и все мы, командующие соединениями и частями германского вермахта, вы несёте всю тяжесть ответственности за судьбу Германии. Заставьте Адольфа Гитлера уйти в отставку! Покиньте русскую землю и отведите Восточную армию назад на германские границы! Таким решением вы создали бы политические предпосылки для почётного мира, который даст немецкому народу права свободной нации. Такое деяние при условии окончания войны возымеет решающее значение для дальнейшей судьбы Германии. Это больше, чем то, на что мы можем надеяться в нашем сегодняшнем положении. Но все будет потеряно и всякая надежда исчезнет, если Адольф Гитлер с вашей помощью сможет продолжать войну и, как и прежде, увлекать немецкий народ за собой в неминуемую пропасть. Деятельность Зейдлиц-Курцбаха и его соратников не имела большого успеха — ни один немецкий военачальник не последовал их призывам. 26 апреля 1944 военный суд Дрездена заочно приговорил Зейдлиц-Курцбаха к смертной казни по обвинению в государственной измене. Его жена была вынуждена оформить развод с мужем, но после неудачи покушения на Гитлера она и двое старших дочерей были арестованы, а младшие дочери отправлены в «детский лагерь». После вмешательства рейхсминистра вооружений Альберта Шпеера члены семьи генерала были освобождены. Советские власти изначально рассматривали Союз немецких офицеров как пропагандистский инструмент и не поддержали предложение Зейдлиц-Курцбаха сформировать немецкие войска для участия в войне на советской стороне. Тем не менее, по свидетельству немецкого мемуариста Хельмута Альтнера, лично принимавшего участие в боях на Зееловских высотах, на последнем этапе войны в составе Красной армии приняли участие немецкие подразделени, сформированные из бывших военнопленных Вермахта. Они шли в бой в немецкой форме, с немецкими наградами и отличались от гитлеровских войск повязкой на рукаке, выполненной предположительно в цветах флага Веймарской республики. [1] С приближением окончания войны к Союзу немецких офицеров присоединилось значительное количество находившихся в плену военачальников; летом 1944 этот шаг совершил и Паулюс. Узник советской тюрьмы После окончания войны Союз немецких офицеров был распущен (2 ноября 1945), а его главе, в благонадёжности которого власти СССР не были уверены, не разрешили вернуться на родину. Некоторое время он содержался на подмосковной даче, где консультировал создателей фильма «Сталинградская битва», а также по заданию военно-исторического управления Генштаба СССР написал воспоминания о ходе боёв на советско-германском фронте. Несмотря на просьбу о репатриации в советскую зону оккупации, он был арестован и 8 июля 1950 приговорён к 25 годам лишения свободы по обвинению в военных преступлениях. По собственным воспоминаниям, был заключён в одиночную камеру и подвергался психологическим пыткам. Яркий электрический свет горел в его камере 24 часа в сутки в течение четырёх лет. 26 ноября 1954 с генералом случился нервный срыв, после его он был переведён в Бутырскую тюрьму в Москве, а условия его содержания под стражей были смягчены.
Андроник: ljubasherstjuk, вы такие хорошие материалы размещаете. Хотел у вас спросить. Недавно заходил и увидел ваш очень интересный материал про немецкую селекционную программу. Теперь он куда-то делся.
ljubasherstjuk: Андроник, тема была явно офтоп, ведь раздел посвящён злодеяниям врагов В ДОНБАССЕ. Но если хотите, наберите в Яндексе Программа Лебенсборн, там много чего выскочит
Андроник: Спасибо, ljubasherstjuk. Жаль, что убрали, лучше просто бы перенесли в другой раздел. Уж больно тема интересная
ljubasherstjuk: Андроник, тема Программа Лебенсборн создана заново в разделе Злодеяния врагов
FL1: Сайт "Эрнст Буш (Ernst Busch): хроника ХХ века в песнях (Рот-Фронт и СССР)": http://sites.google.com/site/ernstbush/ Сайт о жизни и творчестве Эрнста Буша (1900-1980), немецкого певца, пропагандиста революционной песни. Подробнее о содержании сайта: Пункт 1. На сайте выложена книга известного советского музыковеда Г. М. Шнеерсона (1901-1982) "Эрнст Буш и его время", Москва, 1971, (ссылка на книгу: http://sites.google.com/site/ernstbush/ernst-bus-i-ego-vrema ). Об этой работе Г. М. Шнеерсона критики писали: "Его капитальная работа "Эрнст Буш и его время", вероятно, самая полная и самая личная из всех книг, посвящённых этому всемирно известному певцу-антифашисту: ведь книгу писал близкий друг и соратник артиста, прошагавший с ним рядом полжизни, сохранивший его письма, рукописи нот, живые воспоминания о совместных выступлениях". Издание: "Эрнст Буш и его время", Григорий Михайлович Шнеерсон, Москва, Всесоюзное издательство "Советский композитор", 1971 год. (Шнеерсон Г. М. Эрнст Буш и его время - М.: Сов. композитор, 1971. - 286 с. - Тираж 4 580 экз.) Аннотация: В книге известный советский музыковед Г. М. Шнеерсон (1901-1982) рассказывает о жизненном и творческом пути великого немецкого революционного певца и актера Эрнста Буша (1900-1980). В книгу включены очерки об истории рабочего музыкального движения и революционного театра в Германии в период Веймарской республики и в ГДР в послевоенные годы, очерки о Б. Брехте, Г. Эйслере, Э. Пискаторе и других классиках левого крыла немецкой культуры первой половины ХХ века. Пункт 2. На сайте также представлена подборка мемуарных и публицистических текстов о Эрнсте Буше, Гансе Эйслере, Бертольте Брехте, Эрвине Пискаторе и других классиках левого крыла немецкой культуры первой половины ХХ в.: - статьи об Эрнсте Буше из советских газет "Правда" и "Известия" 1930-х годов (со сканами подлинников этих статей), а также статьи 1970-1980-х гг; - воспоминания о Буше его советских друзей, работавших вместе с ним в первые послевоенные годы в Берлине; - главы из книг советских авторов, посвященные их встречам с деятелями левого, революционного крыла немецкой культуры; - и другое. Пункт 3. На сайте представлены революционные и антифашистские песни: тексты песен, ссылки на mp3-файлы, история этих песен и политические обстоятельства их появления. В основном, это песни в исполнении Эрнста Буша, но также добавлены песни в исполнении коммунистических немецких агиппропгрупп 1920-1930-х годов и записи старых революционных песен, сделанные в ГДР. Пункт 4. Ссылки на видеоматериалы: кинофильмы с участием Эрнста Буша, отрывки из документальных фильмов о Брехте, Эйслере, Буше. Пункт 5. Подборка фотографий - Эрнст Буш, Ганс Эйслер, Бертольт Брехт и др.
Красавица: FL1, громадное Вам спасибо! Ваш сайт - просто кладезь бесценный!
otto2704: Я хочу рассказать о том, что многие немецкие солдаты и офицеры выступали против фашизма. После нападения Германии на СССР были предприняты попытки создания из немецких военнопленных антифашистской организации. Поражение немецких войск в Сталинградской битве привело к перевороту в мышлении и сознании многих военнопленных, их вера в непобедимость войск вермахта была серьёзно подорвана. Эти обстоятельства благоприятствовали созданию антифашистской организации. Национальный комитет «Свободная Германия» был создан на учредительной конференции, проходившей 12 — 13 июля 1943 года в подмосковном Красногорске. Его президентом был избран немецкий поэт-эмигрант Эрих Вайнерт. В руководство комитета входило 38 человек, в том числе, Антон Акерманн, Вильгельм Флорин, Вильгельм Пик и Вальтер Ульбрихт. 11 — 12 декабря 1943 года был учреждён «Союз германских офицеров» (нем. Bund Deutscher Offiziere, или BDO), который возглавил генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах. Главной целью СГО была антифашистская пропаганда в германских вооруженных силах. Многие высокопоставленные офицеры вермахта присоединились к СГО, самым видным из них был генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. Деятельность НКСГ и СГО заключалась в пропаганде и разъяснительной работе, которую комитет и союз вели на фронтах и среди всё увеличивающихся масс военнопленных. Комитет издавал еженедельную газету «Freies Deutschland», рассылал многочисленные листовки немецким солдатам на фронте и военнопленным в советских лагерях. У комитета была своя радиостанция «Свободная Германия». На фронтах также использовали звуковые передвижки с речами генерала Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха, Вальтера Ульбрихта, Антона Акерманна, а также Эриха Вайнерта. Одни члены комитета действовали на линии фронта, призывая германских солдат и офицеров к добровольной сдаче в плен. Другие — в глубоком немецком тылу совместно с советскими партизанами. Комитет «Свободная Германия» послужил стимулом, для развёртывания антифашистской работы среди немецких солдат во многих оккупированных Германией странах. На основе программы, содержавшейся в манифесте, а также на основе «25 пунктов к окончанию войны», опубликованных позднее Национальным комитетом, в различных странах создавались союзы немецких эмигрантов. После поражения Германии члены комитета вернулись на родину в советскую зону оккупации, заменяя нацистских чиновников. Они сыграли ведущую роль в создании Германской Демократической Республики, а члены «Союза офицеров» — в организации Национальной Народной Армии.
Красавица: otto2704, в ветке Обсуждаем уже создана тема о немецких антифашистах. Смотри внимательнее.
otto2704: Фельдмаршал Фридрих-Эрнст Паулюс — «гордость Рейха», как называла его нацистская печать, любимец Гитлера, один из самых талантливых стратегов ХХ века. И этот человек, получивший высшую степень воинского достоинства — маршальский жезл, — превратился едва ли не в самого рьяного антифашиста, после выступления которого в плен сдавались целые части . Не было в немецкой армии человека более популярного и авторитетного, чем фельдмаршал Паулюс. Его слово, обращенное к бывшим подчиненным, подчас действовало сильнее войсковой операции. Не случайно тогдашнее советское руководство придавало столь большое значение «вербовке» Паулюса. Его согласие вступить в антифашистский комитет «Свободная Германия» стало переломным для многих немцев. Но и это не все: «покраснение» Паулюса явило миру еще одно доказательство преимущества советского, коммунистического образа жизни. Никто не пытал его, не принуждал к сотрудничеству. Он сам, добровольно, перешел на сторону своих недавних противников и никогда, кстати, об этом не жалел. Дошло до того, что Паулюс, человек дотошный, так изучил труды классиков марксизма-ленинизма, что стал разбираться в них не хуже иного партийного теоретика. В книге Владимира Марковчина "Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину Операция «Сатрап» представлен и еще один уникальный документ — никогда не публиковавшийся дневник фельдмаршала, который он вел в плену. По своему психологизму этот дневник подчас не уступает классическим романам. Мы видим, как день за днем эволюционирует его автор. Как на смену догмам и, казалось бы, незыблемым постулатам приходят сомнения, а потом и разочарования. Самое поразительное: эмоций в дневниковых записях нет совсем. И в то же время энергетика записок Паулюса огромна.
otto2704: Паулюсу все же пришлось выступить перед Нюрнбергским судом. Но не в роли обвиняемого, а в качестве свидетеля обвинения на Нюрнбергском процессе над лидерами нацистского государства. Поездке в Нюрнберг предшествовало заявление Паулюса правительству СССР от 9 января 1946 года, содержавшее подробный рассказ о вкладе германского генералитета в подготовку войны. Паулюс признавал и свою вину: "Я сам несу тяжелую ответственность за то, что я тогда, под Сталинградом, вполне добровольно выполнял приказы военных руководителей, действовавших сознательно преступно... Как оставшийся в живых под Сталинградом, я считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу". 11 и 12 февраля 1946 года свидетель Паулюс был допрошен Международным военным трибуналом. Особое значение в устах военачальника, непосредственно участвовавшего в разработке плана "Барбаросса", приобрели обвинения, выдвинутые им против фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля. В Нюрнберге, вспоминая Сталинград, "где погибли от холода, голода и снега сто тысяч немецких солдат", Паулюс подчеркнул, что инициатива антифашистского движения среди пленных не была привнесена русскими, но "исходила из рядов армии", которую он привел к Сталинграду. Выступление Паулюса в Нюрнберге явилось полной неожиданностью для подсудимых, защиты и прессы,
otto2704: 8 августа 1944 года, в тот день, когда в Берлине по приказу Гитлера был повешен генерал-фельдмаршал Эрвин фон Витцлебен, старый друг Паулюса, главный пленник Сталинграда заявил о своем вступлении в борьбу с Гитлером. "События последнего времени, - говорил Паулюс, выступая по радио, - сделали для Германии продолжение войны равнозначным бессмысленной жертве. Для Германии война проиграна. В таком положении страна оказалась в результате государственного и военного руководства Адольфа Гитлера...". Речь фельдмаршала получила широкий отклик в рейхе. В рапорте о важнейших политических событиях начальник Главного управления имперской безопасности Кальтенбруннер немедленно доложил об этом рейхсляйтеру Борману. Заявление Паулюса произвело на нацистское руководство столь сильное впечатление, что внешнеполитической разведке Шелленберга было поручено произвести идентификацию его подписи под обращением о присоединении к движению "Свободная Германия", как и подписей других немецких генералов, решившихся на подобный шаг. Экспертиза установила безусловную подлинность подписей. Вслед за этим семье Паулюса предложили публично осудить его поступок, отречься от мужа и отца, а заодно - сменить фамилию. Когда последовал решительный отказ выполнить данные требования, жена фельдмаршала Елена Констанция Паулюс, урожденная румынская графиня Розетти-Золеску была отправлена в Дахау, а сына - капитана вермахта Эрнста Александра Паулюса - заточили в крепость Кюстрин. Репрессии обрушились и на семью Зайдлица, заочно приговоренного нацистским военным судом 26 апреля 1944 года к смертной казни. Госпожа Зайдлиц, спасая детей, заочно оформила с развод с мужем, но и она, и ее дочери были арестованы гестапо и заключены в концлагерь.
otto2704: Не спасайте пианистов! 15 июля 1946 года. В этот день Анна-Мария Хозенфельд получила открытку от своего мужа Вильма, находившегося в советском плену. Список поляков и евреев, которым капитан резерва Хозенфельд спас жизнь. Под четвертым номером шла фамилия Шпильмана, пианиста из Варшавы. В 2002 году фильм о нем, который так и назывался «Пианист», получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале. Сразу же после войны Владислав Шпильман написал книгу «Смерть одного города». Впрочем, книгу скоро изъяли из магазинов и библиотек. Причина в том, что автор рассказал о «хорошем австрийце». В рукописи вообще-то речь шла о немце -- «единственном добром человеке в фашистском мундире». Но в ту пору считалось, что добрых немцев среди оккупантов просто быть не могло. Впрочем, и австрийцев тоже. Хозенфельд не был строевым офицером. Он руководил в Варшаве солдатским спортивным залом. А еще он, учитель и сын учителя, был совестливым и смелым человеком. В разгар подавления Варшавского восстания в августе 44-го, когда по приказу Гитлера город сравнивали с землей, а его жителей расстреливали сотнями, Вильм написал своему непосредственному начальнику послание. В нем были такие слова: «Я пытаюсь помочь всем, кому только можно помочь». Шпильману удалось сбежать из гетто в канун еврейского восстания, в апреле 44-го. Были арестованы и погибли в концлагере Треблинка все его родные: отец, мать, брат, две сестры. А затем польское восстание, захлебнувшееся в крови. Он прятался на чердаке какой-то виллы, где его и обнаружил Хозенфельд. Узнав, что Владислав еврей, помог ему лучше спрятаться, притащил теплую шинель и до самого отхода немцев из Варшавы подкармливал как мог. Он спас от гестапо пастора Антона Цециору. Его брата Станислава вытащил из лагеря для военнопленных. На улице, где жил зять Антона по фамилии Кошель, нашли убитого немецкого солдата. Всех жителей улицы погрузили в машины, чтобы вести на расстрел. Вильм увидел знакомое лицо и вытребовал у конвоиров Кошеля якобы для срочной работы. Подобных историй со счастливым концом можно рассказать десятки. Вот только у истории жизни самого Хозенфельда конец грустный. Вскоре после освобождения Варшавы вместе с другими беженцами в город возвращался коллега Шпильмана по радио скрипач Зигмунт Ледницкий. Они проходили мимо лагеря для немецких пленных. К проволоке подошел истощенный человек, спросил, не знает ли кто Шпильмана. -- Я с ним вместе выступал, -- отозвался Зигмунт. -- Я тот немецкий офицер, который помогал ему во время оккупации. Может, он сможет теперь мне помочь. Владислав узнал эту историю через несколько дней, бросился к лагерю, но Вильма уже перевели в Россию. Следователи не поверили, что немец мог помогать евреям, и решили, что имеют дело с опытным шпионом. Допрашивали его с большим усердием, но ничего не добились. Тем не менее суд в Минске признал измученного пытками Хозенфельда военным преступником и приговорил к 25 годам. Умер он в 52-м в лагере под Сталинградом. В последние годы жизни доведенный побоями до потери рассудка этот смелый человек боялся всего на свете.
Красавица: Боже, какой кошмар! Сталинская система во всей красе...
otto2704: Просто не могу не поделиться с вами трагической историей, которую только сегодня описал мне в письме друг моего деда, немецкий ветеран Клаус " расскажу об одном случае, который касался непосредственно моей семьи: Один из моих племянников, родился он через три дня после меня, служил спецтехником в истребительной эскадре, которая летом 1943 года располагалась на аэродроме в Белорусии. Кругом действовали партизаны, которые приносили немало вреда и лётным частям. Призвали противопартизанское отделение СС. Коммандир отделения установил, что население соседной деревушки содействует партизанам. Он решил дать партизанам нагляднвй урок сжиганием деревни и расстрелом населения. Обратился коммандир за персональную помощь к начальству лётной части. В выдеденный взвод попал и мой племянник. Тот, после активного участия в расстреле первой партии жителей отказался от участия в дальнейших убийствах. Попал он под военный суд, который вынес смертный приговор. Спас моего племянника очень узкая техническая специализация. По какой то части он оказался единственным специалистом. Коммандир эскадры выпросил его из гуптвахты с таким аргументом, что остсутствие приговоренного подвергает опасности срыва боевые действия эскадры. В ходе дальнейших боевых событий, кажется, прокуратура о нём забыла. Факт расстрела им невоенных людей испортил жизнь ему до сегодняшнего дня. Живет он один в собственном домике, и только внук смотрит за ним,
Старый Игорь: Я горько плачу. Бедный техник! Правда и уничтоженных жителей деревни немножко жалко.
Красавица: Старый Игорь, ну, ваши взгляды всем давно ясны. А меня отказ участвовать в расправах над мирными гражданами задел за живое. Человек пошёл на смерть, чтобы не стать убийцей. Но это для вас так, семечки.
Старый Игорь: Люба, ваша вера во всякие сказки типа "один мужик рассказал брату жены моего коллеги по работе" просто умиляет. Свойство характера это не плохое, но не в изложении серьёзных исторических событий. Сколько таких свидетельств мне встречалось в истории Молодой гвардии - отчаяние охватывало! А конца этим "свидетельствам" до сих пор не видно! Когда-то вы требовали от меня немедленного доказательства тех или иных моих утверждений. И тут же верите сказке без имени-фамилии, места, факта, документального наличия и ещё хоть каких-то подтверждений. Вы настолько наивны?
Старый Игорь: Красавица пишет: Человек пошёл на смерть, чтобы не стать убийцей. otto2704 пишет: Тот, после активного участия в расстреле первой партии жителей отказался от участия в дальнейших убийствах.
Красавица: Старый Игорь, я доверяю ЛЮДЯМ, которые это рассказывают. Они слишком достойны доверия и слишком презирают ложь. Есть ещё вопросы? А от вас я требовала немедленных подтверждений потому, что ваши взгляды на события в Краснодоне меня не устраивали. Я ясн7о выразилась?
Старый Игорь: Да. Очень ясно. Только откуда вы знаете Отто2704 ? То, что вы посещаете, как и он, профашистский форум даёт вам уверенность в его искренности? И не надо говорить, что тот форум не профашистский. Иначе я начну загрузку копий высказываний деятелей того форума в массовом масштабе. Чтобы ни у кого не было сомнений
(ГоСтЬя) Laurelle: Ой... Хоть и просила удалить свой профиль, но напишу все же...Люба, этот дядька сначала активно сжигал и расстреливал... 20 семей расстрелял, 21-й дал покушать и не расстрелял, и за это его самого расстреляли- его надо жалеть?
Красавица: Старый Игорь, спасибо, насмешили. (ГоСтЬя) Laurelle, а вы не допускаете мысли, что он мог просто стоять в охранении и никого не сжечь? А потом его так затошнило, что он предпочёл смерть, чтобы не стать убийцей?
Красавица: А то, что я постоянно защищаю Виктора Третьякевича и в корне не согласна с тем, что молодогвардейцы ничего значительного не сделали, это так, мелочи. Впрочем, я ничего иного и не ожидала.
otto2704: Ребята, а теперь ТОЛЬКО ЧЕСТНО представьте себя на месте этого техника. Особено Вы, Игорь. И ответьте, У ВАС лично хватило бы мужества открыто отказаться от выполнения приказа , зная, что Вас ждёт трибунал и расстрел? Вам легко судить из тёплого и безопасного 21 века !!! Повторяю, я преклоняюсь перед его мужеством в отстаивании своих нравственных принципов!
Красавица: otto2704, ну куда Игорю это представить... Он только критиковать может...
otto2704: А Нина это предвидела , написав на Райберте " Если рассказать эту историю за пределами нашей группы, услышишь в основном издёвки... А какая драматичная судьба -пережить смертный приговор!" это я наивный идиот надеялся, что молодогвардейцы иначе среагируют.
Красавица: Да уж... наивняк...
(ГоСтЬя) Laurelle: otto2704, какие нравственные принципы если в первый раз он тупо все исполнял? А на второй раз его затошнило и он отказался? Люба, что значительного сделали молодогвардейцы? ( как в книжках писали - кучу эшелонов под откос?). Лично для меня - подвиг молодогвардейцев в том, что они хоть что-то делали, в то время как другие ( не удивлюсь, что при мирной жизни - пламенные ораторы и борцы несгибаемые) поглубже в норку зарылись и не высовывались.
Старый Игорь: Уважаемый Отто2704 ! Вначале скажу, что мне приятно вести с вами дискуссию в первую очередь из-за того, что вы не срываетесь в грубость при возражении с вами не согласных. Теперь по теме. Я отслужил в боевой авиации 15 лет. Даже в современной авиации нет уникальных специальностей, за исключением техника системы опознавания "свой-чужой". Как вы догадываетесь, во времена второй мировой войны такой аппаратуры и такой уникальной специальности не было. И уж кому, как ни начальству лётной части было знать об этом? Далее. С каких это пор противопартизанское отделение СС не смогло справиться с мирной деревенькой и её жителями без помощи авиаторов? Я так же очень сильно сомневаюсь, что командование авиационной части помогало эсэсовцам в их кровавых делах. Из истории мы знаем о неприязненных отношениях между Люфтваффе и Вермахтом с одной стороны и карательными и специальными службами с другой. Но, даже если в данном случае, сотрудничество всёже состоялось, факт забывчивости военной прокуратуры мне представляется совсем уж фантастическим при немецкой пунктуальности и обязательности, ставшие легендарными признаками немецкой нации и армии вообще. Да и вообще, хотелось бы понять, что в этой истории могло бы заставить нас поверить в её правдивость? Хотя, как вы понимаете, уже после первой партии расстрела мирных жителей, ваш персонаж стал военным преступником наравне с убийцами из СС.
chingischan: Otto 2704 пишет: Факт расстрела им невоенных людей испортил жизнь ему до сегодняшнего дня. Живет он один в собственном домике, и только внук смотрит за ним, Бедняга, это же каково ему живется, с испорченной жизнью
otto2704: Отвечаю Старому Игорю по поводу " Уникальности лётной специальности". Командир лётной части( тоже имеющий свои моральные принципы и свято уверенный. что отказ парня от выполнения преступного приказа ни есть преступление), желая спасти своего подчинённого тоже пошёл на риск и СОВРАЛ гестаповцам насчёт незаменимости данного специалиста. За фразу " Я так же очень сильно сомневаюсь, что командование авиационной части помогало эсэсовцам в их кровавых делах. Из истории мы знаем о неприязненных отношениях между Люфтваффе и Вермахтом с одной стороны и карательными и специальными службами с другой." я Игорю просто благодарен. Vielen danke! Далее, Игорь пишет " С каких это пор противопартизанское отделение СС не смогло справиться с мирной деревенькой и её жителями без помощи авиаторов?" А речь шла не просто о том, чтобы с комфортом на мотоциклах доехать до деревушки и кинуть пару спичек в облитые керосином дома. ((( Речь шла о тяжёлом и сложном бое против крупного партизанского отряда, который буквально жизни не давал всем немецким гарнизонам в окрестности ( в том числе и аэродромовским) Бой этот немцы выиграли именно потому, что были привлечены дополнительные силы. А потом был расстрел схваченных на месте боя гражданских лиц, воевавших с оружием в руках и их пособников. Вы ж сами знаете насчёт МИРНЫХ жителей. ((( Да всё население партизанило, и бабы и мальчишки, и старики. Почему я верю в эту историю? Да потому. что мне рассказал её очень честный и авторитетный человек. Игорь, мы на Кавказе, несколько больше уважаем мнение стариков )))))
Старый Игорь: Отто 2704 ! Вам крепко повезло! Вы попали на авиатора, значительную часть своей жизни проведшего в военной авиации. В том числе на немецком военном аэродроме в Виттшток-Доссе. Так вот хочу вас просветить, что НИГДЕ И НИКОГДА охраной и обороной аэродрома не занимались ни лётчики ни технический состав полка. Для этого за каждым полком авиации следует как минимум рота охраны, причём по штату стрелкового расчёта. Иными словами - гораздо более крупные роты, чем роты авиационных расчётов. Так было раньше, так есть и сейчас. Поэтому, ни один командир полка не пошлёт на карательную операцию ни лётный ни технический состав. Это грозит срывам основной деятельности полка, за что командование несёт воинскую ответственность. Так что, если вам что-то интересно узнать в этой области затронутых вами проблем - спрашивайте, не стесняйтесь. И тогда вы гораздо легче определите, когда кто-то попытается навесить вам лапшу на уши. Ну а на счёт предложеной вами басни, вы уж определитесь с кем воевали ваши персонажи, с партизанским отрядом или с жителями деревни. А то я уже совсем запутался в вашей версии героического вермахта. Хотя для женской части форума этот вариант вполне пройдёт.
Красавица: Старый Игорь, откуда такой мужской шовинизм? вы сомневаетесь в умственных способностях женщин?
Старый Игорь: Просто женщинам простительно отсутствие знаний такого рода.
Красавица: точно мужской шовинизм...
otto2704: Типа " Круто ты попал, пацанчик!" )))) Тот дед, что рассказал историю, тоже как на грех, военный лётчик, во время ВОВ был бортрадист с Хейнкеля 111, а ео брат командир эскадрильи был)))) так что предметом владеют. Игорь, ГДЕ я написал что аэродром охраняли сами лётчики и техники???? Есс-но в любой армии мира это делают солдаты из аэродромной охраны. Не надо ловить меня на мнимых нестыковках и приписывать мне то, чего я никогда не говорил!
Красавица: otto2704, просто у Игоря такой стиль общения - цепляться за мнимости, когда больше не за что
Старый Игорь: otto2704 пишет: Игорь, ГДЕ я написал что аэродром охраняли сами лётчики и техники???? Есс-но в любой армии мира это делают солдаты из аэродромной охраны. А вместо людей охранных специальностей на карательную операцию отправили техников самолётов? Очччень оригинально!
Юляша: Старый Игорь пишет: Хотя для женской части форума этот вариант вполне пройдёт. Не для всей...
Старый Игорь: Юля, извиняюсь, действительно погорячился. Но уже достают попытки то оправдать агрессора, выдав волка за овцу, то сделать евреев главными жертвами этих волков. А славяне как всегда расходный материал.
otto2704: Игорь, отправили В ТОМ ЧИСЛЕ и техников. Хочу рассказать. что на войне не всё и не всегда идёт по штатному расписанию. Бывает и штабные писаря. и повара. и даже генералы порой сражаются с оружием в руках. Игорь, недоверчивый Вы наш! Есть такой библейский персонаж - апостол Фома, который говорил, что не поверит в воскрешение Христа. пока сам не вложит свои персты в его раны от гвоздей. Игорь, может Вам стоит быстренько оформить визу и слетать в Дрезден к тому авиатехнику? Он ещё жив. Вообще мой бедный дед просто офигевает от вас. В прошлый раз вы накинулись на меня за невинную просьбу рассказать некоторые факты об оккупации; в этот раз накидываетесь на человека, который отказался расстреливать партизан.
Старый Игорь: Уважаемый Otto, мне жаль, что у вас сложилось мнение, что я на вас накинулся по каким-то противоречивым вопросам. Но что хотелось бы видеть на форуме, посвящённом борьбе НАШЕГО народа в Великой Отечественной войне, так это факты и примеры героической борьбы Советского Союза и его многострадальных граждан за свободу и независимость нашей Родины. Недавно на форуме появлялся человек, который вскользь, в сиюминутной беседе о числе погибших советских людей упомянул сайт, связанный с архивами погибших воинов. Каково же было моё изумление, когда мне удалось найти сведения об одном из моих погибших дедов. Я не один день ходил буквально ошарашеный. Не скажу, что впечатления до сих пор уменьшились. Я и сейчас об этом не забываю. Я понимаю, что ваш дед посыпал моего деда смертельным огнём, пусть и в переносном смысле. Поэтому никогда я не буду лить слёзы крокодильи по людям, которые убили моего деда, пусть они даже и не служили в СС или Гестапо.Их грех останется на их совести до конца дней. Даже если вы придумаете им оправдание. У нас с вами разные понятия. И я очень надеюсь, что молодёжи в нашей стране будут ближе такие герои, как мой дед, а не тот, который то расстреливает, то не расстреливает и потом грустит в своём домике о прошедших днях. Для меня герой ВОТ ОН : А на вермахт и люфтваффе мне плевать. Пусть свои грехи сами замаливают. Без нашего участия.
(ГоСтЬя) Laurelle: Игорь, а где Ваш дед похоронен?
Старый Игорь: У нас в семье считалось (а может быть я просто ошибочно считал) что он погиб где-то в Венгрии. Но теперь оказывается, что в Германии. И, главное, совсем недалеко от того места, где я служил. Пока я нашёл сведения о дислокации полка за неделю до его гибели. Так что точного места пока не знаю. Но попытаюсь узнать.
Галина: Ой Игорь, вы на деда чем-то похожи...А сколько же лет ему было-то?
Старый Игорь: Он 1921 года рождения. Погиб в 1945. Значит было ему 24 года. Жениться так и не успел. Даже не знаю была ли у него девушка. И спросить уже не у кого.
(ГоСтЬя) Laurelle: А что означает в Книге Памяти " Увековечен: город Озёрск"?
otto2704: Уважаемый Старый Игорь и уважаемые форумчане! Хочу задать всем вам вопрос ( надеюсь хоть по нему спора не будет). Наверняка Фадеев описал не все диверсии молодогвардейцев против захватчиков. Ведь наверняка же было что-то ещё? Можно вас попросить рассказать об этом?
Старый Игорь: Уважаемый Otto! Молодогвардейцы сделали не так много даже из того, что описал Фадеев. Здесь, на сайте вы найдёте почти исчерпывающую информацию о боевой деятельности молодой Гвардии. Но не хотелось бы скатываться до механического перечисления того, что сделали, а чего не сделали молодые подпольщики. Уже который год на сайте ведётся изучение условий сопротивления в Краснодоне, опасности, которые ждали неопытных подпольщиков и насколько было опасно даже то немногое, чем они занимались. И их смерть- самое яркое подтверждение жестокости того времени.
otto2704: Незаживающая рана белорусского народа — Хатынь — вошла в память человечества как дело рук немецких карателей. В действительности ее вместе с жителями сожгли не немцы, а каратели 118-го полицейского батальона, укомплектованного в основном полицаями украинского происхождения. Главным режиссером зверства был начальник штаба этого батальона Григорий Никитович Васюра. Вскрылось это спустя много лет после окончания войны при рассмотрении трибуналом Белорусского военного округа уголовного дела по обвинению некоего Мелешко в измене Родине. За этим лейтенантом немецкой армии, командиром роты 118-го батальона, тянулся шлейф кровавых преступлений против мирных жителей Белоруссии, за которые его приговорили к высшей мере наказания. Он ретиво исполнял жестокие приказы, которые ему отдавал Васюра. Эта фамилия, неожиданно всплывшая в ходе следствия, вынудила подключиться к расследованию органы госбезопасности. Они быстро нашли Васюру. Будучи старшим лейтенантом, начальником связи укрепрайона стрелковой дивизии, этот уроженец Черкасской области в первые дни войны попал в плен и добровольно перешел на службу к фашистам. Окончил школу пропагандистов при так называемом Восточном министерстве Германии. В 1942 г. его направили в полицию оккупированного Киева. Проявив себя ревностным служакой, он вскоре стал начальником штаба сформированного 118-го полицейского батальона. Это подразделение отличилось особой жестокостью при уничтожении людей в Бабьем Яру. В декабре 1942 г. батальон карателей направили в Белоруссию для борьбы с партизанами. Здесь Васюра руководил многими операциями, которые унесли жизни сотен мирных жителей. В числе деревень в Логойском районе, где зверствовал этот палач, были Чмелевичи, Котели, Заречье, Боброво, Козыри... Батальон имел двойное командование — во главе его стоял майор-поляк Константин Смовский. Его самостоятельность ограничивала должность шефа и дублера, занимаемая немецким офицером, который был чем-то вроде советника при командире, но его «советы» выполнялись беспрекословно. Шефом батальона служил пожилой и больной майор Эрих Кернер. Он полностью доверял Васюре как беспредельно жестокому человеку. Утром 22 марта 1943 г. в Хатыни побывала большая группа партизан. Они повредили линию связи и у деревни Козыри устроили на шоссе засаду на немецких связистов, которые, как предполагали, выедут для устранения неполадок. Но на шоссе появилась легковушка с гауптманом Хансом Вельке, который ехал в отпуск в сопровождении грузовика с охраной. Первыми же выстрелами партизан Вельке и еще два немца были убиты, ранение получил и Мелешко. Подъехавшие связисты восстановили линию, и весть о вылазке партизан и гибели любимца фюрера полетела по инстанциям. «Уверен, — пишет В.Зданюк, — убийство Вельке — одна из главных, глубинных причин уничтожения Хатыни». Поднятые по тревоге каратели 118го батальона во главе с Васюрой первыми добрались до места засады и расстреляли 27 жителей деревни Козыри. По следам партизан они вышли к близлежащей Хатыни и оцепили ее. Согнав в амбар всех жителей деревни, Васюра приказал пулеметчику Катрюку против ворот поставить пулемет. Сарай подожгли, и когда обезумевшие от ужаса люди выбили ворота, Катрюк (по некоторым данным, этот предатель остался жив и после войны жил в Канаде) выпустил длинную очередь. Стрелял, по словам очевидцев, и Васюра, вооруженный автоматом и пистолетом. Когда амбар полыхал, подъехали немцы, но основное дело уничтожения Хатыни было сделано руками полицейских 118-го батальона. После войны Васюру арестовали. Свое участие в Хатынской трагедии он в ходе следствия скрыл, а по совокупности других преступлений получил 25 лет строгого режима. Из них отсидел только 3 — попал под амнистию. Потом в Киевской области был замдиректора совхоза и жил припеваючи. Две его дочери работали учительницами, он считался ветераном войны, числился почетным курсантом одного из Киевских военных училищ... Процесс над Васюрой как главным палачом Хатыни состоялся только в 1986 году. «Известия» подготовили материал для печати, но он так и не был опубликован. Военный юрист Виктор Глазков, принимавший участие в трибунале над Васюрой, вспоминал: «Особенно возражал против предания гласности фактов о злодеяниях палачей-полицаев член политбюро ЦК КПСС Щербицкий. Он ведь знал, что 118-й полицейский батальон был сформирован в Киеве, а Васюра по национальности украинец. Решил, видимо, что это скажется на отношениях двух республик, бросит тень на проверенную веками дружбу украинского и белорусского народов»/////
Старый Игорь: Интересные сведения. А источник откуда? Нечто подобное произошло и в Краснодоне, где основными палачами были именно местные полицаи.
otto2704: В ноябре — декабре 1986г. в Минске состоялся процесс над одним из палачей Хатыни Г. Васюрой. 14 томов дела № 104 отразили множество конкретных фактов кровавой деятельности фашистского карателя. Решением военного трибунала Белорусского военного округа Васюра признан виновным в преступлениях и приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. 118 полицейский батальон был сформирован в 1942г. в Киеве из кадровых офицеров и красноармейцев, которые согласились сотрудничать с оккупантами, прошли спецподготовку в различных школах на территории Германии, одели немецкую форму и приняли военную присягу на верность Гитлеру. Сделав этот шаг — они предали Родину. В Киеве батальон «прославился» тем, что с особой жестокостью уничтожал людей в Бабьем Яру. Это послужило лучшей характеристикой для отправки карателей в декабре 1942г. в Белоруссию.
otto2704: В карательных акциях против белорусских крестьян принимал участие и нынешний "герой" Украины. В конце 1941 года батальон "Нахтигаль", которым командовал Шухевич, объединили с другим батальоном украинских националистов "Роланд". В середине марта 1942 года под названием 201 полицейского, батальон отправили в Белоруссию для борьбы с белорусскими партизанами. Здесь он вместе с другими коллаборационистами жег белорусские деревни в треугольнике Могилев-Витебск-Лепель, и уничтожал мирных жителей. В общем, устанавливал "новый порядок". На счету 201-го батальона — десятки сожженных белорусских хуторов и деревень.
otto2704: Советские историки не афишировала степень причастности прибалтийских эсэсовцев к зверствам фашистов, чтобы избежать любых межнациональных противоречий внутри страны и пощадить национальную гордость латышей, эстонцев, литовцев. Но после распада СССР умалчивание многих документов стало бессмысленным, тем более, что сами прибалтийские государства начали активно ассоциировать себя с жертвами советского террора, выступавшими на стороне «немецких освободителей». Уже не первый год те самые латышские эсэсовцы проходят торжественным ветеранским маршем по центру Риги. Поэтому конференция преследовала цель напомнить международной общественности об их «подвигах», тем более, что они засвидетельствованы сотнями документов как с советской, так и с немецкой стороны. Не составляет сложности проследить латышский след во многих карательных операциях на территории Белоруссии, в Смоленской и Псковской областях России. К уничтожению деревень на севере Белоруссии причастны 10 полицейских батальонов из Латвии. За февраль и март 1944 года солдаты латышской дивизии СС сожгли в Витебской области 17 тысяч человек. В отчете находившегося на месте офицера-власовца приводится высказывание одного из латышских легионеров «Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских!» А, например, к уничтожению деревни Красновка причастны уже эстонские эсэсовцы. В некоторых концлагерях расстрельные функции доверялись исключительно эстонцам или латышам. По многим неоспоримым свидетельствам, от которых у нормального человека волосы дыбом встанут, латышские эсэсовцы значительно превосходили немцев в жестокости. Людей жгли изощренно: не просто сгоняли в овин, а еще и привязывали проволокой ноги к дверному косяку, как это случилось с несколькими женщинами в деревне Морочково. Неудивительно, что немецкое командование предпочитало использовать именно прибалтов для осуществления карательных миссий. Тем более что союзники служили с большим рвением. По свидетельствам поисковиков, они часто находят останки латышских эсэсовцев с жестяными жетонами. Носить железные жетоны латышам запрещалось, и, по всей видимости, прибалты сами (!) ревниво вырезали для себя идентификационные знаки из подручного материала.
Галина: Старый Игорь пишет: Нечто подобное произошло и в Краснодоне, где основными палачами были именно местные полицаи. Возможно, но ведь кто-то давал приказ, или они (полицаи) действовали (и могли-ли действовать) по своему усмотрению? Это касаеться и казни 32 шахтеров и казни молодогвардейцев.
Старый Игорь: Я тоже сначала так думал. Но после прочтения показаний (по-моему Карасёвой) о встрече Нового Года, где, после салютования немцами, прибежал Соликовский и едва-ли не отчитал немцев за то, что они его не предупредили о стрельбе, теперь я уже не так категоричен. Чья была инициатива и кто отдавал приказы, для меня пока вопрос не закрыт. Готов выслушать контраргументы.
Галина: Молодогвардейцы сидели в камерах, их допрашивали, велось следствие. Матермалы следствия были уничтожены. Поэтому мы не располагаем материальными доказательствами за что их казнили. Если велось следствие - то длжны были приговоры суда. Если суда небыло - то должны были быть хотя-бы отчеты полицейского управления. Ведь и оккупационная власть должна была вести какую-то документацию и отчитываться перед немецкой администрацией свыше?
Аглая: Отто, хотелось бы, чтобы Вы приводили авторов высказываний и ссылку на источники информации.
Галина: Старый Игорь пишет: Чья была инициатива и кто отдавал приказы После этого я отдал следующее распоряжение: энергично вести дальнейшее расследование дела, полностью вскрыть всю организацию, вести тщательный допрос, расстрелять виновных коммунистов и комсомольцев, доносить о ходе дела, усилить работу жандармерии в Краснодоне. Это происходило примерно в середине января 1943 года. Лейтенант Веннер, которому я отдал приказ энергичнее продолжать расследование и, в случае разоблачения лиц, совершавших акты саботажа,. расстрелять их, сообщил мне, что все члены молодежной организации Краснодона... были арестованы, допрошены и. согласно приказу расстреляны. При расстреле в Ровеньках Веннер присутствовал лично. Проводили расстрел жандармерия и полиция… http://www.fire-of-war.ru/mg/index.htm Это я к тому, что повидимому краснодонская полиция не могла действовать по своему усмотрению....
Старый Игорь: Галина, имейте ввиду, что писалось это со слов арестованного, загнанного в угол человека, который признавал и приказ на уничтожение и террор и пытки и всё, что требовалось. Он даже показал, что Молодая Гвардия житья немцам в Краснодоне не давала. Беллетристика. Да к тому же не факт, что он вообще такое говорил.
Галина: Так что-же немецкая администрация вовсе не слыхала о Молодой гвардии т.е. о молодежном подполье? И казнь молодежи и коммунистов-активистов лежит полностью на совести краснодонской полиции во главе с Соликовским? Но ведь полиция должна была как-то отчитываться перед начальством свыше? Кто вел дело Молодой гвардии (если оно велось)? Где эти приказы, отчеты, уголовные дела на членов МГ? Можем мы верить Усачеву, что следственное дело МГ было уничтожено?
Старый Игорь: Галина, на мой взгляд, вы попали в десятку.
Галина: В этом ответе на мои вопросы выжено ваше мнение относительно этого факта.. .. Пркомментируйте, почему вы так думаете?
Старый Игорь: Разве это возможно в нескольких предложениях? Чтобы раскрыть эту гигантскую тему, нужно прочитать лекцию с цитатами часа на два. Я уже не говорю о том, что почти каждое утверждение придётся подкреплять фразами из текстов. Я высказал свою точку зрения. Можно соглашаться с ней, а можно не соглашаться.
otto2704: А вот ещё рассказ одного моего знакомого на тему " КТО жёг сосетские сёла ?! " Русские сперва совершенно этой оккупации не боялись. В родной мне Орловской области после "освобождения" из "Катюш" целые села сносили впыль, за то, что там немцев с хлебом-солью встречали (потом, кстати, на немцев истребление этих сел и свалили). Это мне дед рассказывал. Он в 1946-м дембельнулся и встречал множество очевидцев данного факта.
Старый Игорь: Уважаемый Otto! Ваша настойчивость в сборе "жареных фактов" достойна лучшего применения. При наличии интернета можно за десять минут накопировать сомнительного чтива на неделю непрерывного чтения. Когда вы пишете на форум Молодой Гвардии всякую чушь, какую цель преследуете? То дед сказал, то друг сообщил, то одна женщина говорила......
otto2704: А мне просто обидно, что многие русские, даже интересующиеся темой ВОВ как ваши форумчане, до сих пор продолжают видеть в немецких солдатах кровожадных зверей. Вот Игорь, если Вам какой-нибудь прибалт или западноукраинец скажет, что Ваши деды из РККА в 1945 прошли по Европе как красная чума - Вы же сильно обидетесь?! Если ВАм скажут что Ваши деды из РККА насиловали и мародёрничали?! Слушай, обидно, да?! Вот поэтому и решил вашим кое-что рассказать.
otto2704: А насчет марадерства - бабушка моего хорошего друга рассказывала, что венгры пришли и стали сильно мародерничать. А в селе был немецкий штаб. Немцев всего человек 20. Так местные жители пошли им пожаловались. Немцы тут же схватили сдесяток первых попавшихся венгров и у забора вмомент расстреляли... Правда потом население видя, что венгры голодные ходят, стало их само кормить
Старый Игорь: Неужели вы серьзно считаете, что знаете нечто тайное и широко скрываемое, чего не знают или НЕ ДОПУСКАЮТ присутствующие на форуме? Поверьте, как я писал ранее, сегодня у всех есть интернет и, каждый желающий, легко найдёт информацию на любой вкус. Но вы поступаете как пел Высоцкий : Там шпионки с крепким телом, ты их в дверь - они в окно!
Лапушкин: otto2704 пишет: продолжают видеть в немецких солдатах кровожадных зверей. Все, кто приходит завоёвывать чужую землю, убивать её жителей - кровожадные звери, воры, убийцы. В этом стихотворении замените слово "итальянец" на "немец", "фашист", "гитлеровец" - всё одно: Молодой уроженец Неаполя! Что оставил в России ты на поле? Почему ты не мог быть счастливым Над родным знаменитым заливом? Я, убивший тебя под Моздоком, Так мечтал о вулкане далеком! Как я грезил на волжском приволье Хоть разок прокатиться в гондоле! Но ведь я не пришел с пистолетом Отнимать итальянское лето, Но ведь пули мои не свистели Над священной землей Рафаэля! Здесь я выстрелил! Здесь, где родился, Где собой и друзьями гордился, Где былины о наших народах Никогда не звучат в переводах. Разве среднего Дона излучина Иностранным ученым изучена? Нашу землю - Россию, Расею - Разве ты распахал и засеял? Нет! Тебя привезли в эшелоне Для захвата далеких колоний, Чтобы крест из ларца из фамильного Вырастал до размеров могильного... Я не дам свою родину вывезти За простор чужеземных морей! Я стреляю - и нет справедливости Справедливее пули моей! Из стихотворения Светлова, 1943 г.
Лапушкин: А нашим защитникам - ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ и ВЕЧНАЯ СЛАВА! Твардовский. Я убит подо Ржевом Я убит подо Ржевом, В безыменном болоте, В пятой роте, на левом, При жестоком налете. Я не слышал разрыва, Я не видел той вспышки,-- Точно в пропасть с обрыва -- И ни дна ни покрышки. И во всем этом мире, До конца его дней, Ни петлички, ни лычки С гимнастерки моей. Я -- где корни слепые Ищут корма во тьме; Я -- где с облачком пыли Ходит рожь на холме; Я -- где крик петушиный На заре по росе; Я -- где ваши машины Воздух рвут на шоссе; Где травинку к травинке Речка травы прядет, -- Там, куда на поминки Даже мать не придет. Подсчитайте, живые, Сколько сроку назад Был на фронте впервые Назван вдруг Сталинград. Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю, Наш ли Ржев наконец? Удержались ли наши Там, на Среднем Дону?.. Этот месяц был страшен, Было все на кону. Неужели до осени Был за ним уже Дон И хотя бы колесами К Волге вырвался он? Нет, неправда. Задачи Той не выиграл враг! Нет же, нет! А иначе Даже мертвому -- как? И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за родину пали, Но она -- спасена. Наши очи померкли, Пламень сердца погас, На земле на поверке Выкликают не нас. Нам свои боевые Не носить ордена. Вам -- все это, живые. Нам -- отрада одна: Что недаром боролись Мы за родину-мать. Пусть не слышен наш голос, -- Вы должны его знать. Вы должны были, братья, Устоять, как стена, Ибо мертвых проклятье -- Эта кара страшна. Это грозное право Нам навеки дано, -- И за нами оно -- Это горькое право. Летом, в сорок втором, Я зарыт без могилы. Всем, что было потом, Смерть меня обделила. Всем, что, может, давно Вам привычно и ясно, Но да будет оно С нашей верой согласно. Братья, может быть, вы И не Дон потеряли, И в тылу у Москвы За нее умирали. И в заволжской дали Спешно рыли окопы, И с боями дошли До предела Европы. Нам достаточно знать, Что была, несомненно, Та последняя пядь На дороге военной. Та последняя пядь, Что уж если оставить, То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить. Та черта глубины, За которой вставало Из-за вашей спины Пламя кузниц Урала. И врага обратили Вы на запад, назад. Может быть, побратимы, И Смоленск уже взят? И врага вы громите На ином рубеже, Может быть, вы к границе Подступили уже! Может быть... Да исполнится Слово клятвы святой! -- Ведь Берлин, если помните, Назван был под Москвой. Братья, ныне поправшие Крепость вражьей земли, Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли! Если б залпы победные Нас, немых и глухих, Нас, что вечности преданы, Воскрешали на миг, -- О, товарищи верные, Лишь тогда б на воине Ваше счастье безмерное Вы постигли вполне. В нем, том счастье, бесспорная Наша кровная часть, Наша, смертью оборванная, Вера, ненависть, страсть. Наше все! Не слукавили Мы в суровой борьбе, Все отдав, не оставили Ничего при себе. Все на вас перечислено Навсегда, не на срок. И живым не в упрек Этот голос ваш мыслимый. Братья, в этой войне Мы различья не знали: Те, что живы, что пали, -- Были мы наравне. И никто перед нами Из живых не в долгу, Кто из рук наших знамя Подхватил на бегу, Чтоб за дело святое, За Советскую власть Так же, может быть, точно Шагом дальше упасть. Я убит подо Ржевом, Тот еще под Москвой. Где-то, воины, где вы, Кто остался живой? В городах миллионных, В селах, дома в семье? В боевых гарнизонах На не нашей земле? Ах, своя ли. чужая, Вся в цветах иль в снегу... Я вам жизнь завещаю, -- Что я больше могу? Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть И родимой отчизне С честью дальше служить. Горевать -- горделиво, Не клонясь головой, Ликовать -- не хвастливо В час победы самой. И беречь ее свято, Братья, счастье свое -- В память воина-брата, Что погиб за нее.
Старый Игорь: К своему стыду, я впервые прочитал это стихотворение Светлова. Потрясающе! Это как приговор захватчикам, в том числе и добрым захватчикам.
Галина: "Я не дам свою родину вывезти За простор чужеземных морей! ...." Вот потому-то молодогвардейцы и поднялись на борьбу. Как говорил Минаев: "А мы мальчишки играли....." Да, они играли с огнем, но это была священная игра, хотя и детская... "...Нет ничего прекрасней и чище святой борьбы за РОдину...." (ОЛег Кошевой) "Мы им наработаем..." "Мечутся фашистские звери по родному городу. Что дороже Родины? - Ничего!.." "Степь родимая, непобедимая, сильными и смелыми родила ты нас.." (Володя Осьмухин)
otto2704: Из сводки Совинформбюро от 27 августа 1941 г " 20 августа в районе Вязьмы приземлился немецкий самолёт «Мессершмитт-109». После тщательного осмотра было установлено, что машина не имеет никаких повреждений. В баках оказалось достаточно бензина. Немецкий лётчик Б. задержан местными колхозниками и доставлен в штаб Энской части. В штабе лётчик заявил, что он перелетел на сторону Красной Армии добровольно, так как не желает воевать против Советского Союза. Пленный рассказал: «В июле я прочитал несколько советских листовок и твёрдо решил перелететь на сторону Красной Армии. Некоторое время мне не удавалось этого сделать, так как я летал не один. Как только меня послали патрулировать зону за Смоленском, я получил возможность выполнить своё решение. С начала войны группа, в которой я служил, из 30 самолётов потеряла 23 машины. Часть из них сбита советскими лётчиками в воздушных боях, часть уничтожена советской авиацией на аэродромах. Солдаты боятся между собой говорить о том, когда кончится война. Но солдаты и лётчики очень устали воевать. Главная тема их разговоров и бесед — это отдых, возвращение домой. Об этом мечтают сейчас все солдаты и лётчики».
Прохожая 2: слушайте, господа, а почему слово вермахт с большой буквы???
Лисичка: В самом деле!
Лисичка: А антифашистам честь и хвала.
Прохожая: http://narodsopr.ucoz.ru/index/v_zamknutom_kruge/0-622 http://narodsopr.ucoz.ru/index/zdes_davnost_neprimenima/0-595 http://narodsopr.ucoz.ru/index/istorija_odnogo_predatelstva/0-624 http://narodsopr.ucoz.ru/index/krasnodarskij_process/0-623 http://narodsopr.ucoz.ru/index/palachi_iz_quot_okhrannoj_roty_quot/0-612 http://narodsopr.ucoz.ru/index/tragedija_na_anchupanskikh_kholmakh/0-648
Красавица: «БЕЛАЯ РОЗА» Игорь ХРАМОВ ОТ РЕДАКЦИИ. О значении цветов написано много и о том, что означает та или иная роза, гвоздика, ландыш или ромашка – у каждого народа свое толкование и своя трактовка. Вот, к примеру, роза – королева цветов, по древним приданиям она олицетворяла собой цветок богини Венеры – знак невинности, и была символом самого прекрасного периода человеческой жизни – юности, любви и красоты. А в пространстве бывшей Римской империи, которое заняли немецкие государства, распространялись рукописи тайного братства розенкрейцеров – сообщество людей, которые находили свое внутреннее сходство друг с другом и помогали друг другу легче переносить тяготы земного существования. Члены этого общества требовали от своих собратьев высокой образованности и возводили свою общину к «Кристиану Розенкрейцу» – благородному немецкому рыцарю, жившему в средние века и искавшему истину в долгих путешествиях между Европой и Ближним Востоком. Идеи розенкрейцеров помогали образованным людям Европы находить опору и верить в будущее даже в хаосе тридцатилетней войны, а когда на полях бушевали сражения, и человечеству грозил духовный кризис, возникали многочисленные братства, называвшие себя истинными последователями старых розенкрейцеров. Тайна братства лежала в символе розенкрейцеров – в имени его мифического основателя (розенкрейц – «крест, увитый розами») и чаще всего трактовалось как намек на мудрость, которую легендарный основатель ордена принес с собой с Востока. А что могло означать «Белая роза» – тайная студенческая антифашистская организация в Мюнхене?.. Лучше всего иллюстрирует это римская версия: еще в средние века эти цветы были символом храбрости римских воинов-победителей, на чьи головы надевали венки из роз. В это же время роза белая носила в себе символ молчания: во время важных разговоров на стол ставили вазу с белыми розами – это означало, что все сказанное тут останется тайной и не подлежит разглашению. И неслучайно в обиходе итальянцев сохранилось выражение Sub rosa dictum – «сказано под розой, по секрету». Очевидно, потому мюнхенские студенты назвали свою тайную общину БЕЛОЙ РОЗОЙ, как олицетворение храбрости и молодости, а действия её членов в условиях фашизма – тайными. Шел 1943 год. После Сталинградской битвы во всей Европе народы вдохнули с облегчением, надеясь, что их скорейшее освобождение от фашизма не за горами. Но в тюрьмах и лагерях смерти Германии томились десятки и сотни тысячи узников. Летом этого года среди таких узников был и молодой человек лет двадцати пяти, студент медицинского университета им. Людвига Максимилиана Александр Шморель. Он, ожидая свой последний час в камере смертников мюнхенской тюрьмы Штадельхайм, сочинял на клочке бумаги свое последнее письмо в далекий Гжатск… «Я охотно предоставлю Вам возможность ознакомиться с документами следствия, чтобы Вы сами убедились в том, что недостойное деяние Александра Шмореля, которое безо всякого сомнения в большой степени обусловлены присутствием в нем русской крови, заслуживает справедливого наказания. В то время, когда тысячи замечательных немецких граждан отдают свои жизни за Родину, было бы безответственно отменить в данном случае исполнение смертной казни. В любой семье может оказаться недостойный человек, но его просто необходимо исключить из общества!» Таков был письменный ответ рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера родственникам Шморелей на прошение о помиловании Александра – организатора и лидера мюнхенского студенческого антифашистского движения «БЕЛАЯ РОЗА». Увы, в начале июля 1943 года приговор Народного суда фашисткой Германии о казни А. Шмореля был приведен в исполнение через гильотину. Александр Шморель свое последнее письмо писал на русском языке, сохраняя при этом старую орфографию: «Милая Нелли! Раньше, чЂмь мы всЂ думали, мнЂ было суждено бросить земную жизнь. Мы с Ванiй и другими работали противъ нЂмецкаго правительства, насъ поймали и приговорили къ смерти. Пишу тебЂ изъ тюрмы. Часто, часто я вспоминаю Гжатскъ! И почему я тогда не остался въ Россiи?! Но на все воля Божiя. В загробной вечной жизни мы опять встретимся! Прощай, милая Нелли! И помолись за меня! Твой Саша. Все за Россию!!!»… С тех пор прошло не одно десятилетие, пока подвиг Александра Шмореля по достоинству оценили в Баварии и более полувека, прежде чем о нем узнали в Оренбурге – в его родном городе. С мая 1942 года по всему Мюнхену стали появляться «Листовки «Белой розы» – напечатанные на пишущей машинке тексты, призывавшие жителей Германии к сопротивлению правительству Гитлера и саботажу всех нацистских мероприятий. Люди находили эти листки, обличавшие «предающуюся сомнительным влечениям клику властителей», на досках объявлений и в телефонных будках, в подъездах домов и даже на прилавках магазинов. Через некоторое время послания загадочной «Белой розы» стали приходить по почте тысячам адресатов на территории Рейха. Высокий слог, цитаты из Аристотеля и Лао-Цзы указывали на то, что авторы были выходцами из кругов интеллигенции. Но никому и в голову не могло прийти, что непримиримую войну Гитлеру в городе, носившем гордый титул «столицы национал-социалистического движения» объявили вчерашние школьники – студенты медицины мюнхенского университета. Раньше других к мысли об активном сопротивлении пришли друзья Ганс Шоль и Александр Шморель. Если Ганс уже со школьной скамьи участвовал в запрещенных молодежных организациях, то у Александра были еще более веские причины ненавидеть имперские амбиции третьего Рейха: Германия не была его родиной. Родившийся в сентябре 1917 года в Оренбурге, на Южном Урале, в семье врача и покинувший Россию в трехлетнем возрасте, Александр до последнего дня пронес в себе любовь к далекой Отчизне. Дед Александра, немецкий купец Карл-Август Шморель, приехал в Оренбург в середине XIX века. Обосновавшись, открыл свою меховую лавку, выстроил первую в городе паровую лесопильню и мельницу. Шморель вовсе не был белой вороной, неизвестно каким ветром занесенной на окраину Российской империи. В то время в Оренбурге свое дело имели несколько его соотечественников. Почти все они были людьми известными и уважаемыми. Клюмп, Фокеродт, Оберлендер, Гофман – эти имена на протяжении нескольких десятилетий были неразрывно связаны с историей оренбургского края. Кто-то из «временных» принимал российское подданство, кто-то сохранял на бумаге свою принадлежность немецкому государству, но все они считали себя оренбуржцами и много делали для процветания родного города. Как правило, происхождение, вероисповедание и принадлежность к одному сословию, а также многодетность семей, некоторые из которых нередко насчитывали до десяти наследников, приводили к тому, что все немецкие купеческие фамилии в Оренбурге состояли в родственных связях друг с другом. Десять детей Карла-Августа тоже прочно пустили корни в России. Один из них, Франц, даже дослужился до выборной должности «Заступающего место Оренбургского Городского Головы». Однако первая мировая война сломала сложившееся добрососедство немцев и коренных жителей. Отец Александра Шмореля, Гуго Карлович, работавший некоторое время в институте внутренних болезней Московского университета, был вынужден покинуть столицу. В Оренбурге он женился на дочери коллежского асессора из Кременчуга Наталье Введенской, с которой познакомился в Москве. У них родился сын Саша. Родители крестили его по православному обряду. Этой веры Александр придерживался и впоследствии, будучи взрослым человеком и живя в совершенно другой стране. В 1918 году мать умерла от тифа, и отцу пришлось найти няню для малыша. Спустя какое-то время в лазарете, где Гуго Карлович трудился все послереволюционные годы, он познакомился с немкой, работавшей старшей сестрой милосердия. В 1920 году они поженились. Елизавета Егоровна Гофман была дочерью владельца пивоваренного завода. Ее отец Егор (Георг) Гофман, потомственный пивовар, до середины XIX века жил в Баварии. Он освоил свое ремесло, но, будучи вторым сыном, не имел шансов унаследовать весь завод. По рассказам потомков, Гофман однажды увидел в газете объявление, что в России, в Оренбурге ищут пивовара. Он продал свои золотые часы, купил билет и, подобно Шморелю, отправился в чужую страну, в далекий неизвестный город. После смерти своего российского патрона по фамилии Клюмп, Гофман приобрел настоящую популярность. Унаследованное им пивоваренное производство требовало развития, и в 1902 году Егор Егорович вместе со своим земляком, тоже выходцем из Баварии Людвигом Бамбергером, учредил новую фирму с витиеватым названием «Товарищество парового пивоваренного завода Е.Е.Гофман & C° в Оренбурге (бывший Клюмп)». Спустя годы революция нарушила все планы динамично развивавшегося предприятия. В 1921 году Шморели покидают Россию. Сомнений о том, куда ехать, у доктора Шмореля не было. Мюнхен, хорошо знакомый по годам учебы в университете и частым посещениям последних лет, казался надежным пристанищем и укрытием от революционных потрясений Советской России. Уже в Мюнхене родились брат Александра Эрих и сестра Наташа. Вместе с семьей в Германию поехала и няня. Крестьянку из Саратовской губернии Феодосию Лапшину «окрестили» Франциской Шморель, и в качестве члена семьи она осталась жить в доме. Покинув Россию, Шморели сохранили оренбургские традиции: на обед были пельмени и блинчики, самовар на столе являлся обычной частью сервировки, и никто в семье не воспринимал это как проявление ностальгии. Дома родители говорили по-русски. Дети, игравшие со сверстниками на улице, без труда впитывали в себя язык чужой страны. Шурик получал частные уроки русского у православного священника. Позже к Шморелям каждую неделю приходил некий господин Налбандов, который преподавал детям русскую азбуку и грамматику. Эрих с удовольствием вспоминает, как с этим учителем они читали «Войну и мир» Толстого и пушкинского «Евгения Онегина». Книги, в первую очередь русская классика, стали верными жизненными спутниками младшего поколения Шморелей. Сообразно семейным традициям постепенно сложился круг общения. В нем преобладали православные священнослужители, люди культуры и искусства, врачи. Частым гостем в Ментершвайге было семейство Пастернаков. Художник Леонид приходил с женой, известной московской пианисткой Розалией Кауфман. Друживший с Гуго Карловичем Леонид Пастернак подарил доктору карандашный портрет Бетховена с собственноручным посвящением. Он и сейчас висит над роялем в гостиной Эриха Шмореля. Позже на чай заглядывали Лидочка и Женечка – сестры Бориса Пастернака, оставшегося в России и получившего впоследствии мировое признание за книгу «Доктор Живаго». Детство Александра проходило, как и у большинства его сверстников – школа, гимназия, участие в детских организациях. Для мюнхенских мальчишек тридцатых годов такие организации означали возможность новых приключений, походов, песен у костра. В 1933 году «Юные баварцы», к которым примкнули братья Шморели, превратились в «гитлерюгенд», а «Стальной шлем», членами которого были старшие ребята, реформировался в СА – «штурмовые отряды». Эриха приняли в гитлерюгенд, а Алекса – в СА, но в марте 1934 года выяснилось, что Шурик еще мал для этой организации, ему было шестнадцать и его «вернули» в гитлерюгенд. Алекс ужасно расстроился, что к нему отнеслись как к маленькому, и сделал несколько попыток пробиться в «штурмовики». Особенно ему нравились кавалеристские подразделения. Это удалось, но вскоре наступило охлаждение. Шморель, как и многие сверстники, на первых порах радовавшиеся вступлению в новые организации, вдруг увидел, что это совсем не то, чего ему хотелось бы. Тупое подчинение и муштра как основы построения новых гитлеровских молодежных объединений делали невозможным личное восприятие природы, разрушали принципы товарищества, сложившиеся в сознании подростка. В 1937 году Александр получил аттестат зрелости. Весной того же года он отправился в обязательный трудовой лагерь в Альгой, а в ноябре был призван в батальон конной артиллерии, дислоцировавшийся в Мюнхене, сроком на восемнадцать месяцев. Уже само начало военной карьеры стало для Алекса очередным испытанием. Первые недели – военная муштра, возросшая во много раз даже по сравнению с работой в Альгое, личная несвобода, терзавшие его душевные противоречия – чуть не привели к нервному срыву. Шморель хотел отказаться от принятия традиционной для любого новобранца присяги на верность Гитлеру. Мысль о том, что он, симпатизируя всем сердцем России, стремясь вернуться в страну своего детства, должен будет носить мундир немецкого солдата, казалась ему абсурдной. О возможности войны с Россией, не говоря уже о собственном участии в ней, Александр не мог даже помыслить. По окончании срочной службы Шморель поступил на медицинский факультет мюнхенского университета, но уже весной 1940 года был вновь мобилизован и приписан к мюнхенской санитарной роте, в составе которой вскоре и принял участие в походе на Францию. Первый военный опыт потряс Шмореля. Он не мог смириться с тем ужасом, который сеяли его соотечественники на французской земле, с теми бессмысленными и жестокими человеческими жертвами, на которые обрекало людей по обе стороны фронта правительство национал-социалистов. Постоянное унижение человеческого достоинства как врагов, так и собственных подчиненных, вызывало у Александра все больше и больше отвращения к командирам вермахта и политическому руководству Германии в целом. Считавший себя русским, Александр тяжело воспринял нападение Гитлера на СССР. В июне 1941 года он познакомился с Гансом Шолем, с которым, как и со своим другом по гимназии Кристофом Пробстом, делился своей болью. Через год образовался круг единомышленников, с энтузиазмом воспринявший идею Шмореля и Шоля об изготовлении и распространении листовок. Именно эти двое молодых ребят сочинили первые четыре листовки «Белой розы», начали распространять их в Мюнхене и далеко за его пределами. Десятилетия спустя после того, как по всей послевоенной Германии появятся площади и улицы, носящие имя «брата и сестры Шоль», немецкие историки восстановят историческую справедливость. На основании полученных из Москвы секретных протоколов допросов участников «Белой розы» следователями гестапо будет сделан однозначный вывод: идейными вдохновителями группы мюнхенских антифашистов и авторами листовок «Белой розы» были не Ганс и Софи Шоль, как считалось раньше, а Ганс Шоль и Александр Шморель. Сестра Ганса, так же как и друзья Вилли Граф, Кристоф Пробст, подключилась к рискованной деятельности значительно позже. Присутствие Шурика, как звали Александра друзья, наполняло совместное времяпровождение новым смыслом: ребята читали Достоевского, слушали переводы русских классиков, сделанные Шморелем. Пробст даже пытался учить русский язык. Это знакомство с Россией получило неожиданное продолжение: друзей направили на Восточный фронт. Изготовление и рассылка листовок приостановились. 23 июля 1942 года студенческая рота, в которой состояли Ганс Шоль, Александр Шморель и Вилли Граф, в количестве 29 человек отправилась с Восточного вокзала Мюнхена на полевую практику в район Гжатска. Спустя три дня, во время остановки в Варшаве, ребята ужаснулись размаху разрушений в польской столице. Потрясающее впечатление произвело на них варшавское гетто. Через некоторое время друзья прибыли на место. «Дорогие папа и мама, – писал Александр 5 августа, – мы располагаемся в Гжатске. Фронт находится в десяти километрах отсюда. Сам Гжатск почти полностью разрушен и русские его все еще обстреливают, то днем, то ночью. Наш лагерь находится в лесу в полной безопасности…». Друзья были прикомандированы к 252 дивизии. Здесь, на центральном перевязочном пункте, им суждено было провести три месяца, заставившие на многие вещи взглянуть по-иному. Работая врачами полевого госпиталя, они, несмотря на существовавший в вермахте запрет поддерживать контакты с русскими, могли беспрепятственно знакомиться с местным населением, ходить на рыбалку, читать. Ребята открывали для себя страну, известную им лишь по книгам и рассказам Шморелей. Сам Александр воспринял отправку на Восточный фронт как возвращение на Родину. Владея русским языком, как родным, он переводил друзьям разговоры с крестьянами, организовал хор местных жителей, в короткий срок выучился игре на балалайке. 17 августа Ганс Шоль напишет профессору философии Курту Хуберу (впоследствии принявшему участие в деятельности «Белой розы»): «Я вместе с троими хорошими друзьями, которых Вы знаете, все в той же роте. Особенно я дорожу моим русским другом. Очень стараюсь тоже выучить русский язык. По вечерам мы ходим к русским, вместе пьем водку и поем. Русские войска к северу и югу отсюда наступают мощными силами, но еще неизвестно, что из этого выйдет…» У практикантов было мало обязанностей по службе. Общение с местным населением, великолепная осенняя погода, настраивали их на романтический лад. «Прекрасная, великолепная Россия! Береза – твое дерево… Ты, одинокая береза, вечный степной ветер ласкает, треплет, ломает тебя, ты – его вечная игрушка. Разве русский человек не похож на тебя?», – писал Александр в одном из писем. «Дорогие мама и папа, – пишет он днями позже, – у меня все хорошо. Жив, здоров и сыт. Каждый второй день у меня свободен и я обычно хожу гулять (окрестности здесь, как и повсюду в России, очень красивые) или иду в город, где у меня уже много друзей… Завтра я на целый день иду на рыбалку с одним старым рыбаком. Здесь очень много раков. Несмотря на бедность, народ здесь чрезвычайно гостеприимный… Я часто бываю у одного священника, довольно бойкого старика. Кроме добра я здесь ничего не видел… Ваш Шура». «Благодаря присутствию здесь Алекса передо мной впервые по-настоящему открывается эта страна. Мы часто сидим с крестьянами, поем и слушаем чудесные старые песни», – писал домой Вилли Граф. Конечно, пребывание на главном перевязочном пункте вовсе не было сплошной идиллией. Была ежедневная работа с ранеными, были постоянные налеты советской авиации. Но для Шоля и Графа это была и возможность соприкоснуться с неведомым им миром, а для Александра – насладиться пребыванием в стране своего детства и юношеских грез. 30 октября со сборного пункта в Вязьме друзей отправили домой, в Германию, но для Александра Шмореля связь с Россией не могла закончиться так быстро. Из Мюнхена он пишет письма своим новым знакомым, в том числе Валентине и Нелли: «Целыми днями я думаю о вас и России… Потому, что мое сердце, моя душа, мои мысли – все осталось на моей родине». Активизировав после возвращения в Мюнхен деятельность по распространению листовок, Александр так отзывался о ней в своих письмах в Гжатск: «У меня здесь, в Германии, пока есть очень важная обязанность. Как только я выполню ее, я немедленно вернусь домой, в Россию». Этим надеждам не суждено было сбыться… Пятая листовка, которую ребята решились показать своему духовному наставнику – профессору философии Курту Хуберу, носила подзаголовок «Воззвание ко всем немцам!» В отличие от первых четырех выпусков «Белой розы», «Воззвание» обрело лаконичность политических определений и ясность изложения, стало действительно доступным каждому немцу, неравнодушному к судьбе своей Родины. По решению друзей тираж пятой листовки необходимо было впервые сделать по-настоящему массовым. Рассылка по разным городам, из разных мест должна была создать видимость большой и хорошо организованной подпольной группы. Ганс и Софи, Александр и Вилли работали допоздна. В общей сложности было изготовлено свыше 6000 копий. «Тайную почту», как друзья называли листовки, рассылали по разным адресам в Мюнхене, с ней выезжали в Аугсбург, Линц, Вену и отправляли письма оттуда. Когда закончились марки, ребята решились на более рискованный шаг и с наступлением темноты стали разносить свежеотпечатанные листки, раскладывая их по пути около входов в дома, во дворах, телефонных будках, около магазинов. Гестапо было обеспокоено массовым появлением листовок. Были подняты все архивы и установлены личности, отличавшиеся политической неблагонадежностью. Однако слежка ничего не установила. Безрезультатными оказались также и проверки поездов в Мюнхене, Штутгарте, Аугсбурге и других городах Баварии. Официальное сообщение о поражении 6-й армии генерала Паулюса под Сталинградом привело участников «Белой розы» к мысли о необходимости срочных действий. Впоследствии на первом же допросе в гестапо Алекс заявит: «В то время как Ганс Шоль был подавлен событиями в Сталинграде, я, как симпатизирующий России, самым настоящим образом порадовался за положение русских на фронте». Мысль о том, как добиться максимально быстрого и массового эффекта, как обратиться ко всем жителям Мюнхена нашла свое идеальное воплощение в лозунгах на стенах городских общественных зданий, которые Шморель и Шоль наносили краской под покровом темноты. В общей сложности в первую ночь появилось 29 надписей – в самом центре города. В некоторых местах к лозунгу «Долой Гитлера!» Александр добавлял перечеркнутую свастику. Надпись «Свобода!» появилась не где-нибудь, а справа и слева от центрального входа в университет. События под Сталинградом стали поводом для написания новой листовки. На этот раз автором ее стал профессор Хубер. «Студенты! Студентки! Наш народ потрясен гибелью воинов под Сталинградом. Гениальная стратегия ефрейтора мировых войн бессмысленно и безответственно погнала тридцать тысяч немцев на гибель. Спасибо, фюрер!» – гласил текст, написанный от имени студентов и для студентов. Не только Сталинград, но и события, происходившие в стенах мюнхенского университета, вся политика высшего образования третьего Рейха нашли критическое отражение в этом воззвании. Неизвестно, сколько времени «Белая роза» продолжала бы свои до безумства смелые акции, если бы не арест Ганса и его сестры Софи Шоль 18 февраля 1943 года. Разложив сотни листовок в здании университета, они вернулись к «месту преступления», чтобы сбросить оставшиеся несколько десятков с балкона, и были схвачены. Первые же допросы задержанных показали, что к ближайшему окружению Ганса и Софи Шоль принадлежали Вилли Граф и Александр Шморель. Оба немедленно были объявлены в розыск. С Кристофом Пробстом дела обстояли еще хуже: во время ареста в кармане Ганса был обнаружен рукописный вариант очередной листовки – вклад Кристофа в общее дело. Этот листок стал для Пробста смертным приговором. По Баварии прокатилась волна арестов. Пять показательных процессов по делу «Белой розы» следовали один за другим. Первыми, в день вынесения приговора, были казнены Кристоф Пробст, Ганс и Софи Шоль. Во втором процессе к смерти на гильотине были приговорены Александр Шморель, Вилли Граф и их учитель, профессор Курт Хубер. В общей сложности были осуждены 29 человек. Еще десятки, если не сотни людей длительное время провели в следственных изоляторах и камерах предварительного заключения. Но зерна, посеянные «Белой розой», не погибли на железобетонных руинах немецких городов, разрушаемых смертоносным дыханием войны, зародившейся здесь же, в Германии. Они были подхвачены ветром свободы и понеслись по свету. Часть из них попала на благодатную почву. Текст шестой листовки через участников скандинавского Сопротивления оказался в Великобритании. Еще шли процессы нацистского «Народного суда», еще бесновался его председатель Роланд Фрайслер, изощряясь в формулировках обвинений, а текст «Белой розы», сопровожденный небольшим комментарием и заголовком «Манифест мюнхенских студентов» уже был отпечатан огромным тиражом. В июле 1943 года тысячи этих листовок были сброшены самолетами британской королевской авиации над крупнейшими городами «великого и несокрушимого» Третьего рейха. О том, как вел себя на допросах Александр, мы можем судить лишь по бесстрастным строчкам протоколов. «На вопрос, к какому политическому направлению я принадлежу и как отношусь к национал-социализму, я однозначно признаю, что не считаю себя национал-социалистом, потому что меня в большей степени интересует Россия. В любви к России я сознаюсь безусловно. В то же время я отрицательно отношусь к большевизму, – излагал Александр свою жизненную позицию непримиримым врагам сразу после ареста, – Моя мама была русской, я родился там – как мне не симпатизировать этой стране? Я открыто заявляю, что я монархист, но это относится не к Германии, а к России. Если я и говорю о России, то вовсе не хочу прославлять большевизм или причислять себя к его приверженцам, я говорю лишь о русском народе и о России как таковой». Александр Шморель был казнен в один день с профессором Хубером – 13 июля 1943 года. В письменном отказе на прошение о помиловании Александра, направленном родственниками Шморелей Генриху Гиммлеру, рейхсфюрер СС указал, что «недостойное деяние Александра Шмореля, которое безо всякого сомнения в большей степени обусловлено присутствием в нем русской крови, заслуживает справедливого наказания». Александр хотел быть похороненным в русской земле. Его мечта сбылась спустя более полувека. В первый приезд его брата Эриха в Оренбург, настоятель Дмитриевской церкви отец Александр в торжественной и очень трогательной обстановке освятил оренбургскую землю и передал ее Шморелям. Бережно доставленная в Мюнхен и в полном соответствии с православным обрядом возложенная на могилу Александра она упокоила душу нашего земляка и навечно связала Мюнхен и Оренбург.
otto2704: слушайте, господа, а почему слово вермахт с большой буквы??? Привык Вермахт по-немецки писать ))))))) Просто по немецки ВСЕ существительные пишутся с большой буквы.
chingischan: У нас государственный русский язык.
Лисичка: Отто, если все существительные с большой буквы по-немецки, почему тогда слово "солдаты" с маленькой?
Красавица: Лисичка, по инерции
особист.: Да,инерция по возрастающей.От темы к теме.С чем же тогда боролись антифашисты?Если:А как было на самом деле?Вот ведь....Пусть мы не знали как там у них было,но антифашисты? Атифашистам ЧЕСТЬ и СЛАВА!
Лисичка: Красавица, Белая роза разве участница вермахта???
otto2704: Красавица, Белая роза разве участница вермахта??? Ребята из Белой Розы СЛУЖИЛИ в вермахте и даже были на Восточном фронте. И члены Красной Капеллы были военнослужащими вермахта. Да,инерция по возрастающей.От темы к теме.С чем же тогда боролись антифашисты?Если:А как было на самом деле?Вот ведь....Пусть мы не знали как там у них было,но антифашисты? На самом деле противоречия, на которое намекает особист, в моих постах нет. Во-первых, я нигде не говорю, что нацисткое государство и его политика были правильными. Антифашистам было с чем бороться. Когда я сравниваю степень демократических свобод в Наци Рейхе и в СССР, то сравнение идёт по типу " из ДВУХ ЗОЛ меньшее"
Бусинка: otto2704 пишет: Когда я сравниваю степень демократических свобод в Наци Рейхе и в СССР, то сравнение идёт по типу " из ДВУХ ЗОЛ меньшее" А какое, по-вашему, зло было меньшим?
особист.: otto2704 Действительно Отто,вы то для себя определились с меньшим злом?
Tanaka: Ох, Марина, зря Вы . Новый виток пошел - а только страсти улеглись.
otto2704: Ох, Марина, зря Вы . Новый виток пошел - а только страсти улеглись. Чувствую я, эта тема где жилось легче простому человеку в СССР и Наци Рейхе задела многих до глубины души. otto2704 Действительно Отто,вы то для себя определились с меньшим злом? Ну, что сказать? Далее не мои слова, а слова очевидца ( причём АНТИФАШИСТА) " Эти головы залиты бетоном советской интолерантности!!!!!!Индоктринпация у них нашла плодотворную почву- Они верующие чистейшего лада, значит они не способны передумать даже самый явный аргумент. Помини: вера есть убийца трезвого мышления. Возьми ещё пример: до начала войны (1939 г.) любой житель Германии имел ПРАВО получить паспорт и выехать куда угодно (если на его не был судебный иск). Все немцы были сытые, безработный жил на более высоком материальном уровне чем советский рабочий. «Великого голода» у нас в 20 столетии не было. Когда красноармейцы весной 1945 года впервые посмотрели квартиры рабочих, они кричали «КАПИТАЛИСТЫ!» Многие советские туристы потом убедились в том, что жизненный уровень в разоренной ГДР заметно выше советского даже после того, что демонтажи крупных предприятий («трофейное оборудование) и репарационные поставки в СССР ужасно тормозили восстановление народного хозяйства. Далее не забывайте, что в смысле решений Нюрнбергского суда, НКВД был преступной организаией намного более страшной чем Гестапо." Насчёт того, что он видел в СССР " Деревенское население жило на уровне похоже на середину Европы в 19 столетии . Производительность труда в колхозах лесной полосы была крайне низка. Организованность промышленных тех предприятий , с которым мне пришлось познакомиться, не сравнить с средним уровнем нашей промышленности."
Галина: Далее не мои слова, а слова очевидца ( причём АНТИФАШИСТА) Дайте пожалуйста ссылку на этот текст!!!!! Просьба и далее приводить ссылки!!!!
Красавица: Галя, это фрагмент личной переписки.
Tanaka: Отто, я присоединяюсь к Гале (это первое). Ссылки нам! А то, может, Вы там все эти документы сами ваяете И вообще - хватит уже. Потому я и против была нового витка, что одним доказывать ничего не надо, а другим - бесполезно. Столько уже всего про это сказано и написано, что те, кто хотел правды, ее давно знают, а кто не хочет - тех убедить невозможно. И хотелось бы Вас спросить. Вот я все это знаю (по пунктам есть, ИМХО, передергивания, но не в целом), а что не знаю, могу подозревать. Я делаю, что могу (увы, немного), чтобы это не вернулось, а то, что есть, стало бы лучше. Вы думаете, мне, далекой от симпатий к большевизму, приятно читать очередные гадости про свою страну? Голословные, пропагандистские, написанные с нелюбовью? Понимаете, есть разница между, скажем, Чаадаевым, ругающим Россию, и Познером, цитирующим Чаадаева, чтобы сказать, что Россия - бяка. Первый мучительно и сильно любит свою родину, а второму она, по сути, не родина. Россия Вам - родина? Если да, пишите что-то более существенное, хорошо? Чтобы самим можно было делать выводы. Мы с вами вроде не дети уже, чтобы свою точку зрения навязывать вместо просто ее объяснения.
Красавица: Tanaka, вот уж Отто мне сложно заподозрить в нелюбви к России. Я его достаточно хорошо для этого знаю.
Tanaka: Люб, можно, я сама сделаю выводы насчет Отто?
Красавица: Таня, я повторяю, я его знаю хорошо и могу это утверждать.
Tanaka: Смотри личку, хорошо?
Красавица: Посмотрела.
Умник: Красавица, Отто, наверное, очень вашим Зигфридом заинтересовался? Кстати, почему про него ничего не слышно?
Красавица: Умник, простите, вы говорите про мою повесть?
Умник: Красавица пишет: Умник, простите, вы говорите про мою повесть? совершенно верно
Красавица: Умник, а у Вас самого какое сложилось впечатление?
Красавица: Причём получилось очень смешно. Он нашёл меня на форуме Невеста.инфо, где я тоже выложила повесть!
Умник: Кто вас нашел? Отто? Он невесту ищет? Антифашистку?
Красавица: Откуда такие выводы? Ему просто интересна эта тема. А на Невеста.инфо дамы уже к свадьбе готовятся
otto2704: Причём получилось очень смешно. Он нашёл меня на форуме Невеста.инфо, где я тоже выложила повесть! Просто в феврале этого года именно на форуме Невеста я натолкнулся на очень интересную повесть о немецких антифашистах и очень захотел познакомиться с её автором. Написал письмо, сразу же завязалась доверительная переписка. Герои Любиной книги мне действительно очень нравятся. Я много рассказывал Любе о себе, о сложностях и неоднозначном восприятии фашистского и эсэссовского прошлого родного деда, о его пути в антифашистскую школу. Моя бабушка была партизанкой, дед ( отчим матери) служил в НКВД и до самой смерти был убеждённым коммунистом и сталинистом - представьте, какое он мне дал воспитание ))) Чтобы добраться до источника, нужно плыть против течения. (Ст. Ежи Лец) Прекрасная цитата! Именно этим я сейчас и занимаюсь.
Красавица: otto2704, а кто-то давеча советовал не превращать питбультерьеров в болонок...
Красавица: otto2704, кстати, приглашаю в скайп на "пару ласковых"
особист.: otto2704 Да Отто,тема задела многих.Тем более в такой трактовке как у вас.Вы то как думаете по этому вопросу???И дело не в ссылках мне кажется,их можно привести тут уйму.Я к примеру тоже могу приводить ссылки,но у некоторых выработалось мнение-советский учебник истории,не хочу думать,безполезно доказывать,и т.д..Что вы думаете конкретно по этой теме?
otto2704: Антифашистские настроения у граждан 3Рейха проявлялись и в форме анекдотов. Рассказывать политические анекдоты небезопасно, если страной управляет диктатор. Невинный на первый взгляд юмор может обернуться большими проблемами. В Третьем рейхе тоже рассказывали анекдоты. Особенно в этом жанре преуспели остроумные берлинцы. Не подлежит сомнению факт - чем труднее жизнь, тем люди чаще смеются. Жизнь во времена тирании и диктатуры сладкой не назовешь. Но, невзирая на все запреты и даже риск угодить в тюрьму или получить тюремный срок, граждане рассказывали друг другу политические анекдоты. Третий Рейх не был исключением. Национал-социалистических бонз сильно раздражало, когда смеялись над фюрером и высмеивали Третью империю. Деревенская старушка просит школьного учителя показать ей на глобусе Великую Германию. Тот долго крутит перед ее носом шар, но старуха в упор ничего не видит. Тогда в отчаянии учитель пальцем обводит Европу: «Видишь?» - «Да», - отвечает удовлетворенная старушка. «А вот это маленькое пятнышко тут – это и есть Великая Германия!» Или так: - Какая разница между Третьим Рейхом и трамваем? – Никакой. В обоих случаях впереди – фюрер (в зависимости от контекста: вождь или машинист - ред.). Позади теснится народ. Тот, кто не стоит, тот – сидит. Постоянно могут ограбить (тут игра слов: быть ограбленным карманником или быть арестованным). Спрыгивать на ходу запрещено! В Третьем рейхе политическая шутка была выражением скрытого протеста. Первые антинацистские анекдоты и шутки появились в январе 1933 года, сразу же после прихода к власти партии Гитлера. Сначала на них смотрели сквозь пальцы, но постепенно реакция правящих кругов становилась нетерпимой. Вскоре любой рассказчик политических анекдотов рассматривался как «заведомый враг народа» или «вредитель, деморализующий обороноспособность». С точки зрения функционеров нацистской партии рассказчик анекдотов оскорблял Империю и, начиная с конца 1934 года, согласно «закону о вероломстве» мог быть привлечен к уголовной ответственности. По этому поводу остряки шутили. Вопрос «Что можно получить за новую шутку?» Ответ: «2 месяца в Дахау!» Именно в этом пригороде Мюнхена нацисты в 1933 году открыли первый концентрационный лагерь. Тем не менее, анекдоты продолжали появляться. - Кто три лучших фотографа в мире? – Муссолини, Гитлер и Геббельс. Муссолини проявляет, Гитлер копирует, а Геббельс увеличивает. В этом анекдоте обыгрывалось политическое значение дуче, как родоначальника фашизма, у которого учился фюрер, перенесший на немецкую почву некоторые идеи своего предшественника. И роль доктора Геббельса в пропаганде. В 1936-м году шепотком передавали следующий анекдот: Адольф Гитлер, Герман Геринг и Йозеф Геббельс сидят в ресторане. За соседним столиком они видят интересную женщину и принимаются спорить, арийка она или еврейка. Геббельс собирается поставить точку в споре. Он присаживается за столик к даме и спрашивает: «Знаете ли вы, когда у евреев самый большой праздник?» - «Когда вас троих не будет на этом свете». Перед концом войны тоска населения по миру выражалась не в последнюю очередь в форме часто саркастичных шуток. Немецкая аббревиатура LSR (Luftschutzraum), что означает «бомбоубежище», в устах шутников превратилась в целую фразу – «быстрее учи русский язык» - Lerne schnell Russisch. В 1945-м шутили жестче и короче: - «Когда закончится война?» - «Когда берлинский фольксштурм
Марина Турсина: Отто, а ссылку?
Ольга: По теме "Антифашисты - солдаты Вермахта". Вспомнился один из рассказов моей бабушки, пережившей оккупацию. В немецкой части был повар, подкармливавший голодных ребятишек , немецкий повар с широким добрым лицом. Наливал детям суп и смотрел как они ели. Повара этого впоследствии сослали на передовую - провинился перед Вермахтом. Антифашистом он не был, просто остался человеком. И еще рассказ: у русской семьи чудом уцелела корова, единственная корова на всю деревню. За весь период ее жизни в той деревне, бабушка не помнила случая, чтобы эти люди поделились молоком с голодавшими односельчанами. Не в национальности дело, а в чем-то другом.
otto2704: Ольга, спасибо! Именно такие рассказы мы пытались собрать в теме " Вся правда об оккупации" Вот ссылка. о которой просила Марина. http://vkontakte.ru/topic-22016063_23968244 И вот ещё один анекдот времён Дас Дритте Рейха #2Олег Гроне вчера в 23:03 - Гитлер приехал в сумасшедший дом. Все больные выстраиваются в шеренгу, выбрасывают вперед правую руку в нацистском приветствии и орут « Хайль Гитлер!». И только один человек этого не делает. Гитлер спрашивает его: « Почему?! », а тот отвечает: «Я же не сумасшедший, мой фюрер. Я санитар »
Красавица: Кстати, последний анекдот очень опасен!
Красавица: Отто, можно, я помогу? Один анекдот остался незаконченным, а звучит он так: - Когда закончится война? - Когда берлинский фольксштурм поедет на передовую на трамвае!
полная версия страницы