Форум » Обсуждаем » ВСЯ правда об оккупации (продолжение) » Ответить
ВСЯ правда об оккупации (продолжение)
otto2704: Здравствуйте! Читал недавно опубликованные воспоминания детей, переживших оккупацию - сплошные рассказы о жестоких поступках немецких солдат. Но я уверен, есть люди, которые могут вспомнить и другое! Вот парочка моих друзей по сайту уже подбросили мне истории 1 Пример: мой знакомый Л. Одну из его бабушек немцы спасли от голодной смерти, да и не только бабушку - всю семью. 2 Пример : (жила в оккупации в Крыму): при немцах впервые досыта хлеба наелись. Румын всегда называла ворами. Подчёркивала - немцы за воровство сурово наказывали. во время оккупации немцы провели в дом бабушки электричество. Ребята, у кого есть подобные примеры - поделитесь. Ведь среди немецких солдат было больше нормальных людей, чем зверей! НО Все отзывы о немцах которые слушал лично - только положительные. У знакомой девченки дед жил в Курской области. Говорит, что немцы по собственной инициативе помогали селянам по хозяйству - кололи дрова, таскали воду. В основной массе были доброжелательны, очень любили общатся с детьми.
Галина: Комбат пишет: Это я к тому, что краснодонцы, по всей вероятности, похитили сигареты, принадлежавшие военному складу со строгой отчетностью, а не из партии посылок (подарков), где их исчезновение вряд ли бы обнаружили. Вадим Кириллович, а почему в таком случае машина была оставлена без охраны? Как Вы думаете? Тем более, что по некоторым сведениям "краснодонцы" (как вы пишете), разгрузили не одну машину...
Комбат: Галина пишет: Вадим Кириллович, а почему в таком случае машина была оставлена без охраны? Как Вы думаете? Тем более, что по некоторым сведениям "краснодонцы" (как вы пишете), разгрузили не одну машину... Галя, по-моему я в каком-то посте писал, что проблемой Молодогвардейцев (краснодонцев) специально не занимался, и, пока что не планирую этого делать, так что объяснить конкретную ситуацию (по охране, количеству машин и принадлежности груза) не смогу. Не обижайтесь, пожалуйста.
Комбат: Дела станционные Коль скоро наше новое жилье располагалось недалеко от вокзала, то основным местом нашего детского пребывания стала станция. Через Ровеньки бесконечным потоком шли немецкие эшелоны и мы, местная ребятня, мотались по перрону в надежде чем-то поживиться у проезжавших мимо солдат. Обычно немцы бросали нам кто что: кусок хлеба, банку консервов, плавленый сырок, (тогда я их впервые увидел), пачку сигарет, а то и ничего. По всякому. Как-то раз я шел по перрону, как вдруг из стоящего на путях пассажирского вагона вышел немецкий офицер. Он взял меня за плечо и потащил в вагон со словами «комм кушать». В вагоне, наверное это был вагон-столовая, находилось несколько офицеров, на столе стояла тарелка с, как я теперь понимаю, с бульоном из кубиков ( мы в то далекое время понятия о них не имели) и больше ничего, ни хлеба, ни сухариков - ничего. Мой «благодетель» усадил меня за стол со словами «кушать, кушать». Делать нечего. И, хотя страх заполнял мою душу, я взял ложку и принялся за еду. Вкус оказался отвратительно горько-соленым, наверное, немцы поспорили: будет ли русский пацан, есть эту адскую смесь. «Благодетель» стоял у меня за спиной и постоянно понуждал меня к еде. Думаю, что он и был инициатором спора. С трудом, проглотив несколько ложек, я очень кстати, вспомнил одно из наставлений моей матери: культурный человек, должен обязательно оставить немного еды в тарелке. Сделав еще несколько глотков, я решил, что самое время показать себя культурным человеком и со словами «данке шен» (большое спасибо) положил ложку и отодвинул от себя тарелку. Немцы, находящиеся в вагоне буквально покатывались от хохота. Мой «благодетель» толкнув еще пару раз меня в спину сдался, а я, продолжая повторять «данке шен» выскочил, наконец, из вагона. Запомнился еще один случай из моей «станционной» жизни. Как обычно мы с другом по несчастью в очередной раз пошли на станцию. Мы не успели еще даже сориентироваться что к чему как у одного из пакгаузов раздался мощный взрыв. Хорошо зная, что такое бомбежки мы стали искать место, куда бы спрятаться. Ведь взрывы могли повториться. В это время к нам подбежал немецкий солдат, видимо сотрудник станции, схватил нас за руки и с криками «Киндер, Киндер» потащил нас в бомбоубежище, находившееся неподалеку. Подождав какое-то время и поняв, что взрывов больше не будет он подтолкнул нас к выходу с напутствием: -Киндер, шнель нах Хаузен» (дети, быстро домой), что мы незамедлительно и сделали. Оказалось, взорвалась мина, заложенная кем-то около пакгауза. Кто-то там пострадал, но нам уже было не до этого.
Комбат: Галя пишет Тем более, что по некоторым сведениям "краснодонцы" (как вы пишете), разгрузили не одну машину... Термин молодогвардейцы, как я понимаю, относится к членам организации "Молодая гвардия." Хищение сигарет, как известно, осуществляли ребята, не члены организации, а просто жители Краснодона - краснодонцы.
Галина: Комбат пишет: Хищение сигарет, как известно, осуществляли ребята, не члены организации, а просто жители Краснодона - краснодонцы Вадим Кириллович, а как же это? После операции по нападению на машину с новогодними подарками начались аресты подпольщиков. Через несколько дней мы одну за другой разгромили немецкие машины, сначала с почтой и рождественскими подарками, затем с обмундированием и теплыми вещами Мы сбились с ног, но не могли найти следов подпольщиков. Только в конце декабря 1942 года, когда, как потом выяснилось, молодогвардейцами была разгромлена грузовая автомашина, груженная новогодними подарками для немецких солдат и офицеров, нам, наконец, удалось раскрыть в Краснодоне подпольную комсомольскую организацию "Молодая гвардия". http://www.molodguard.ru/book8.htm В ночь с 29 на 30 декабря мы растащили машину, но оружия на ней не оказалось. В ней были новогодние подарки немецким солдатам и офицерам, тёплая одежда, одеяла и очень много писем. Взято было 6 или 7 мешков http://www.molodguard.ru/doc94.htm Особенно хороший результат таких налётов мы имели при налётах на три машины, везших новогодние подарки немецким солдатам. Это было в декабре. В это время мы были на заседании штаба. Присутствовали Кошевой, я, Земнухов, Третьякевич, Попов, Мошков, Левашов. Заседание подходило к концу. Решив нужный нам вопрос о подрыве дирекциона и связи через Мошкова с одним из крупнейших партизанских отрядов, действующего за пределами Донца под руководством полковника Попов, начали расходиться по домам. Вдруг нас предупредили, что пришел Сергей Тюленин. Сергей объявил нам, что в городе остановились на ночевку машины с подарками, указал место расположения некоторых из них. Мы быстро принимаем решением снять с них все для создания продбазы. В одну из групп пошёл Олег, Третьякевич, Земнухов, Тюленин. Сняв часового, ребята разгрузили одну машину и испортили к тому же её. Груз перенесли на квартиру Толи Лопухова, откуда на следующий же день было переброшено все в склад. http://www.molodguard.ru/doc31.htm Прибегает Сережа Тюленин и Валя Борц и говорят, что по дороге идет машина, в которой есть все, что нам нужно. В машине были посылки для немецких солдат - Новогодние подарки, - теплые вещи. Нападение было сделано очень удачно, все перетащили на квартиру к Анатолию Лопухову, а на утро стали перевозить на саночках в клуб имени Горького, все это сложили там.... На вторую ночь Сережа Тюленин совершает нападение на вторую машину; на третью ночь - на третью машину... http://www.molodguard.ru/doc34.htm Или у Вас есть какие-то другие сведения относительно этого факта?
Комбат: Галина пишет: Или У Вас есть какие-то другие сведения относитльно этого факта? Галя, никаких версий у меня нет, я не занимался этой проблемой. Может все было именно так, как Вы пишите, может быть по другому. И то и другое требует тщательного изучения и квалифицированного расследования. По-моему противоречий и неясностей в этом, как и во многих подобных делах. предостаточно, различных "доказанных" версий множество. Недаром говорят, что история - это родная сестра своего времени. Вспомните Ленина, Сталина, Кирова, Дзержинского...Где они были четверть века тому назад, а где сейчас. Все течет, все изменяется.
Старый Игорь: Вадим Кириллович, читаю ваши посты с огромным интересом. Ваши рассказы очень точно ложатся в русло моего понимания военного времени. Если вам не трудно, не могли бы вы по-подробнее описать вашу биографию. Мне это очень интересно. Более того, я хотел бы в дальнейшем с вами посоветоваться по некоторым вопросам.
Галина: Комбат пишет: По-моему противоречий и неясностей в этом, как и во многих подобных делах. предостаточно, различных "доказанных" версий множество. Полностью согласна с Вами, Вадим Кириллович. Жду с нетерпением продолжения Вашего предыдущего рассказа о тяжелом времени оккупации.
Olga: Вадим Кириллович, у меня к Вам вопрос как к редчайшему свидетелю тех событий, пусть и в детском, но уже в сознательном возрасте: видели ли Вы лично листовки, расклеиваемые молодогвардейцами и если не видели, то может быть слышали разговоры взрослых об этом?
Марина Турсина: Оля, так Вадим Кириллович у нас из Ровеньков, а не из Краснодона. А если интересно про листовки - я разговаривала в Краснодоне с одной пожилой женщиной, мы с ней по соседству там жили, она говорила, что помнит листовки. Она ещё рассказывала, что они от школы присутствовали на похоронах молодогвардейцев, у неё детали до сих пор в памяти...
Olga: Aaaa, невнимательно прочитала, спасибо, Марина! Так Вы жили в Краснодоне? Здорово! Я читала где-то, что листовки точно были, расклеивались на заборах и столбах, но жители боялись подходить и читать их, и это понятно. А вот те листовки, которые распространяли другим путем: в карманы, на рынках ... те скорее всего читались.
Марина Турсина: Olga пишет: Так Вы жили в Краснодоне? Всего 6 дней. В 2009 году. Рассказ о поездке вот тут.
Комбат: Старый Игорь пишет: Если вам не трудно, не могли бы вы по-подробнее описать вашу биографию. Мне это очень интересно. Более того, я хотел бы в дальнейшем с вами посоветоваться по некоторым вопросам. Моя автобиографическая книжка "Просто жизнь" размещена на моем сайте http://lucenko-best.mylivepage.ru/blog/index/
Комбат: Марина Турсина пишет: Да-да, но тут не в этом дело было. Вадим Кириллович, я Вам всё сделала, ну а инструкция другим пригодится - проблема распространённая. Огромное спасибо. Что бы я без Вас делал.
Комбат: Румыны, немцы, итальянцы и танкисты дивизии СС. Где-то в конце сентября в Гремучем лесу разместилось на постой румынское конное соединение. Солдаты и младшие офицеры жили в палатках, рядом со своими лошадьми, а начальство разместилось в окрестных домах. Достался и нам один из начальников. Утром пришел солдат (как потом оказалось это был денщик румынского «полководца») и без особых церемоний знаками дал нам понять, что бы мы к завтрашнему утру освободили квартиру. Делать нечего. Я с матерью и младшей сестренкой перебрались на летнюю верандочку, поскольку места было мало, то постелили матрацы прямо на полу и спали все вместе. На день постель убирали. Еду готовили в летней кухне. Утром в сопровождении денщика и еще нескольких солдат, которые тащили несколько огромных чемоданов, прибыл сам «полководец». Брезгливо переступая через наши, точащие с веранды ноги он проследовал в дом. В дальнейшем он, полностью пренебрегая нами, с утра до вечера кайфовал в нашей квартире. За все время его кайфа мы так ни разу и не удостоились его внимания. Цыгане, одним словом. Дней через десять наши мучения закончились. Румыны, передохнув в Гремучем лесу, двинулись дальше, ведомые нашим надменным «полководцем», а мы с большой радостью вернулись в свою квартиру. Через какое-то время военная комендатура направила к нам на постой майора-артиллериста. Небо и земля. Общительный, веселый вполне нормальный человек (его имя в памяти не сохранилось). Жил он в квартире вместе с нами. Спал на диванчике. Я думаю, что он руководил какими-то погрузочно-разгрузочными работами. Утром он куда-то уезжал на своей машине, а вечером возвращался. Всегда приносил нам разные концентраты. По вечерам обычно все вместе (супруги-хозяева, приютившие нас у себя, заядлые преферансисты, моя мать, артиллерист и я в качестве наблюдателя) собирались на кухне и до допоздна играли в карты. В качестве переводчика выступал наш хозяин, в прошлом преподаватель немецкого языка. Артиллерист часто рассказывал о своей семье, показывал фото жены и детей. Через пару недель, он, видимо решив возложенные на него задачи, попрощался с нами, и уехал на своей маленькой машине. Наступила зима 1942 г. После разгрома немцев под Сталинградом через город сплошным потоком шли бросившие фронт румынские и итальянские части. В наших домах вечно кто-то ночевал: то румыны, то итальянцы, то немцы, Из-за квартир для ночевки между ними постоянно вспыхивали стычки. Немцы не любила ни первых, ни вторых, считая, что они предатели. Те в свою очередь не жаловали немцев. Особенно досаждали итальянцы. Обычно вечером с десяток замерших, ободранных и, что особенно неприятно, порядком завшивленных солдат, вваливались в дом и расстелив прямо на полу свои одеяла тут же засыпали. Утром командиры буквально выталкивали их из теплой квартиры на мороз, и они понуро брели дальше на Запад, мечтая о своей солнечной родине. Помню, после каждой ночевки итальянцев я потихоньку выносил в лес, брошенные ими противогазы, каски, боеприпасы и т.п., а случалось и карабины. В то время я до конца не осознавал всей опасности тайной транспортировки военного имущества – останови меня немецкий патруль с этим добром. Крышка. Расстреляли бы за милую душу, в отличие от молодогвардейцев, без суда и следствия. Примерно в это же время имел место еще один случай. С наступлением холодов, в качестве головного убора я стал носить невесть откуда взявшуюся у нас буденовку, с нашитой на ней матерчатой звездой. Пока я носился в ней по своему тихому переулку – все было хорошо, но однажды я набрался наглости пойти в ней в город. Через какое-то время меня остановил немецкий солдат и, показывая пальцем на звезду, со словами «Никс гут, гестапо» достал из кармана какую-то вязаную шапочку, напялил ее на мою голову, а злополучную буденовку сунул мне за пазуху. Город начали бомбить теперь уже наши самолеты. Морозы крепчали. Есть становилось нечего. Фронт снова приближался. Тогда мать принимает очень смелое и рискованное решение — переехать на родину, в с.3гуровку (кстати, место рождения Елены Николаевны Кошевой) Киевской области к своей матери Марии Савельевне. По слухам, там было не так голодно. Смелым и решительным это решение было потому, что при немцах пассажирские поезда не ходили, все станции почти беспрерывно бомбили, ехать можно было в лучшем случае в холодном товарном вагоне, а в основном в тамбурах и на открытых площадках Итак, решение принято. Собирались мы недолго. Все наши вещи поместились в один мешок и пару сумок. Скарб погрузили на санки, сверху посадили 2-х годовалую сестру Валю и морозным, солнечным днем двинулись к станции. В день отъезда произошло событие, о котором хотелось бы упомянуть. За несколько дней до этого, на улице, где мы жили, расположилась танковая часть. Огромные танки стояли прямо около домов. Один из экипажей жил в нашем доме. Как я теперь пони¬маю, это были части танковой дивизии СС «Мертвая голова». Одеты они были в черную форму с красно-белыми нарукавными повязками со свастикой (кстати тогда я впервые увидел эсэсовскую форму). Держались они нейтрально, как бы ни замечая нас. Однако вели себя крайне вежливо, спали, в отличие от румынского полководца, на полу, на принесенных из танка матрацах. Один из танкистов неплохо играл на пианино и постоянно что-то наигрывал на хозяйском инструменте. Время от времени, не знаю, с какой целью, играл «Интернационал», «Катюшу», еще какие-то советские песни. В день нашего отъезда неожиданно появились наши самолеты. Один из них сделал небольшое пике и сбросил бомбу, видимо заметив танки. Немцев как ветром сдуло. Мы тоже бросились на землю. К счастью для нас, бомба разорвалась где-то в огородах. Пока мы приходили в себя, немцы ушли в дом, оставив на броне танка буханку белого хлеба и банку консервов. Какое-то время мы не решались взять эти продукты, а вдруг подвох какой-то. Немного подождав, я все таки взял этот царский по тем временам "подарок". Не знаю, забыли танкисты эти припасы или оставили специально для нас. Во всяком случае, хлеб и консервы нам очень пригодились. Для того, чтобы понять особенность наших последующих «контактов» с немцами следует сделать небольшое разъяснение. На немецко- советском фронте в эти дни происходили следующие события. В январе-феврале 1943г. началось большое наступление наших войск, в результате которого были освобождены Ростов и Харьков, наши войска стремительно продвигались к Запорожью и Днепропетровску, но были остановлены на линии Красноармейск /запомним этот город/ - Красноград. Одновременно немцы сами готовили мощное наступление, задачей которого было взятие реванша за поражение под Сталинградом и на Северном Кавказе и, тем самым, добиться былого преимущества. Как пишет в своих мемуарах Маршал А.М. Василевский, наше руководство ошибочно приняло переброску немецких танковых и моторизованных войск за их отступление и не приняло ответных мер. А тем временем немцы готовили два мощных удара: один из района Красноармейска, другой из района Краснограда с задачей окружить наши войска, захватить Харьков, Белгород, Курск и Орел и деблокировать свои войска на Северном Кавказе. Знай мы обо всем, конечно, не решились бы на этот переезд.
Марина Турсина: Посты про аватары перенесла вниз, в новую тему - "Технические вопросы", раздел "Хочу предложить". http://molodguard.forum24.ru/?1-16-0-00000002-000-40-0-1300640465 О подобных проблемах пишем туда.
Марина Турсина: Пост Наташи1780 перенесён в тему "Фильм Сергея Герасимова "Молодая гвардия", раздел ""Молодой гвардии" посвящается". Сюда: http://molodguard.forum24.ru/?1-5-0-00000009-000-40-0-1300787693 Уважаемые Участники и Гости форума! Просьба быть внимательнее при отправке сообщений: 1. Выбирайте тему, соответствующую Вашему сообщению. 2. При отправке следите, чтобы не стояла галочка "Показывать сообщение только модераторам". В противном случае Ваш пост никто не увидит, кроме Администрации форума, а для всех остальных (и для Вас тоже) оно отобразится в виде смайлика.
Комбат: Огненная дорога Станция Ровеньки проходная, поэтому, что бы пристроится на эшелон, идущий в сторону Днепропетровска (а именно туда лежал наш путь), необходимо было, сначала добраться до большой узловой станции Дебальцево в 90 км. От Ровенек. В Дебальцево мы доехали к вечеру в служебном вагоне вместе с бригадой соседа железнодорожника. На ночь он устроил нас у своей знакомой, а утром нас ждал сюрприз. После непродолжительной бомбардировки Дебальцевсого узла, нашими самолетами – были сброшены листовки. В них советское командование просило жителей покинуть зону станции, так как принято решение разбомбить все станционное хозяйство и лишить немцев возможности для маневра. Что делать? Сама хозяйка утром собира¬лась уйти в город к своим знакомым, а нам посоветовала дойти пешком до станции Хацапетовка, в 10-12км. от Дебальцево. Там, по ее словам, жил ее брат с женой. Они оба работали на железной дороге и могли бы нам как-то помочь. Она дала нам их адрес, написала им записку, и мы двинулись в путь. По городу шли нормально, а за городом обстановка резко ухудшилась. Мела сильная поземка, дорога представляла собой две глубокие колеи, по одной из которых мы тащили свои санки с вещами и Валей наверху. К концу пути окончательно выбились из сил. В это время нас догнал немецкий вездеход. Вытащить санки из колеи мы уже были не в состоянии. Поэтому обреченно стояли, ожидая своей участи. Вездеход остановился. Из него выскочили два солдата, подняли санки вместе с Валей, отшвырнули их на обочину и поехал дальше. Наконец, теряя последние силы, мы добрались к указанному в записке месту. Мать пошла в дом, а я упал прямо на снег и даже не помню, как меня внесли в помещение. Несколько дней мы отсыпались у этих гостеприимных людей. Поскольку в Хацапетовке поезда не останавливались, хозяин, на попутной рабочей дрезине, отправил нас в Горловку. На станции стоял немецкий эшелон с боевой техникой, который через какое-то время отправлялся на Днепропетровск. Часовые и близко никого к нему не подпускали. Железнодорожник довольно быстро нашел немецкого офицера – начальника эшелона, о чем-то с ним переговорил, и тот разрешил нам разместиться на открытой тормозной площадке, одной из платформ. На платформе находились немецкие танки укрытые брезентом. Я военный человек, хорошо знаю, что в эшелонах, перевозящих боевую технику, ни в коем случае не должно быть посторонних. Поэтому до сих пор не могу понять, чем руководствовался немец – начальник эшелона, который пренебрег этим правилом во имя каких-то несчастных русских. Под брезент нас часовой не пустил, и мы сидели на пронизывающем ветру в десятиградусный мороз. Поезд шел без остановок. И только в Красноармейске сделал остано¬вку для смены паровоза. Наступала ночь. Мы поняли, что если поедем дальше, то замерзнем. Помню, у меня даже зубы окоченели. Пришлось сойти с поезда и искать ночлег. Недалеко от вокзала нас пустили переночевать. Мы и пре¬дположить не могли, что в этой коммунальной квартире нам придется прожить почти месяц. Рано утром нас разбудил грохот артиллерийской канонады, автоматные очереди, выстрелы танковых орудий. По улицам бежали немцы кто в чем. Через несколько минут появились наши танки с десантом на броне. Это пре¬творялось в жизнь январско-февральское наступление наших войск на южном фронте. Совершив в течение ночи почти 80-ти км. рывок, наши танки, совер¬шенно неожиданно для немцев, вошли в Красноармейск, нанеся противнику ог¬ромные потери. Радости не было предела. Мы постоянно находились среди наших бойцов, рас¬спрашивали о жизни в стране, об успехах наших войск. Наши сердца напол¬нялись гордостью за то, что в войсках появилось большое количество танков автоматов, противотанковых ружей. Солдаты были хорошо одеты. Впервые мы увидели погоны и гвардейские значки. Подробнее о жизни на временно освобожденной территории можно прочесть в моей книге, а мы вернемся к теме нашего разговора – контакты с немцами.
Комбат: «Боевые» контакты Примерно через две недели, после 2-3-х дневной бомбо-артиллерийской обработки города пошла в атаку немецкая мотопехота. Наши бойцы стойко сопротивлялись, но силы были не равны, и квартал за кварталом переходил к врагу. Мне кажется, что уличный бой - один из самых тяжелых, опасных и страшных видов боя. Локтевой связи нет, понять, где свои, где чужие очень сложно, солдаты, возбужденные боем, действуют более жестоко и, практически, не обращают внимания на мирных жителей. Все мужчины, даже без оружия, в гражданской одежде и с документами воспринимаются как солдаты противника. Все население нашей коммуналки, а это около 20 человек, на время боевых действий перебралось в большой погреб, находящийся неподалеку. Время от времени кто-то их женщин выходил наверх оценить обстановку принести из дома еду и воду. В очередной раз за припасами пошла довольно миловидная женщина. Для большей защищенности (все-таки женщина с ребенком) и помощи, она взяла с собой и меня. Мы уже подходили к дому, когда откуда ни возьмись, выскочили, два немца. Буквально оторвав меня от женщины (она держала меня за руку), они, не обращая внимания на ее крики, потащили ее в какой-то сарайчик и там, как я сейчас понимаю, ее изнасиловали. Тогда же я увидел ее, выходящей из сарайчика, всю в слезах и в расстегнутом пальто. В другой раз мы с двумя женщинами отправились в очередной поход за едой. Возвращаясь, увидели, что у входа в погреб стоит несколько немцев. Один из них бросил гранату под дверь. Взрывной волной ее сорвало с петель, и oн уже готовил вторую, чтобы бросить ее непосредственно в погреб. Одна из женщин буквально повисла у него на руке с криком: «Там женщины и дети». Гранату он не бросил, но приказал всем выйти из подвала. Среди вышедших было двое мужчин уже в возрасте. Они показывали немцам какие-то документы, пытались объяснить, что работали у них на железной дороге, но все напрасно. Их отвели за ближайший сарай и там расстреляли. Бросалось в глаза, что немецкие солдаты очень изменились. Если в Ровеньках они, практически, не обращали внимания на население, то сейчас в массовом порядке занимались мародерством /все наши продукты, которые мы натаскали за время боев, с немецких складов были реквизированы буквально за 3-4 дня/, насиловали женщин, расстреливали мужчин. Запомнился еще один случай. Удобства в нашей коммуналке находились во дворе. Как-то вечером я надел ботинки, даже не зашнуровав их, и вышел по нужде. В это время невесть откуда взявшийся немецкий солдат схватил меня за руку и молча, потащил на улицу. Там стоял мотоцикл с коляской. Около него уже мерзли два подростка. Оказалось, мы втроем должны били везти заглохший мотоцикл в расположение немецкой части. Немец уселся в седло, а наша тройка, ухватившись за веревку, тащила тяжелую машину, по заметенной снегом дороге на своих тощих плечах. Пока добрались до части, совсем стемнело. Как идти домой – ведь комендантский час, в городе то и дело вспыхивали перестрелки. Патрули стреляют без предупреждения. Справедливости ради надо сказать, что фельдфебель, которого мы тащили, вошел в наше положение, отвел к своему начальнику, который выдал нам какую-то записку с печатью, и мы благополучно дошли домой. В первых числах марта немцы, имеющие подавляющее превосходство, все же овладели городом. Мы снова оказались на оккупированной территории. Немецкие власти сгоняли все население на разборку завалов на улицах и уборку трупов, которые вперемежку и наши, и немецкие лежали на улицах и во дворах. Нам, мальчишкам, и более слабым женщинам поручали раздевать мертвых солдат и сортировать одежду. Хорошо, что стояли морозы. Трупы складывали в ямы и засыпали землей - всех вместе: и наших, и немцев. Никто, конечно, не интересовался ни фамилией, ни национальностью. Сколько таких интернациональных безымянных могил разбросано на земле, охваченной войной, никто не знает. Вечная им память. Ведь войны развязывают не те, кто непосредственно воюет, а политики. Очень жаль, что люди до сих пор не научились решать свои проблемы мирным путем. Но продолжим наше повествование. Примерно через неделю начала работать городская управа. Мать пошла туда, чтобы получить какие-либо документы и продолжить наше путешествие. К счастью, набралось несколько семей, которые ехали в разные места Украины, но все в одном направлении, на Киев. Бургомистр, видимо, проникся нашим бедственным положением и каким-то образом выделил нам товарный вагон-теплушку, конечным пунктом движения которой была станция Яготин, т.е. железнодорожная станция, от которой мы уже должны добираться 30 км. до Згуровки. Радости не было предела. Закончив все формальности, мы, наконец, двинулись в путь. Еще когда мы стояли на станции Красноармейск в наш единственный на весь эшелон, теплый вагон попросился немец. Насколько мы поняли, он попал под обстрел, его контузило, и он отстал от части, и вот теперь ее догоняет. Солдат был полностью деморализован, плохо слышал и все время изображал вой мин и снарядов. Мы как могли его, успокаивали живой человек как ни как. Напоили чаем, и он постепенно пришел в себя. В Ясиноватой он сошел. Война. Если не считать сильных бомбежек в Синельниково и Днепропетровске, оставшуюся часть пути мы проделали сравнительно быстро и, главное, без особых приключений.
Комбат: Лето 1943 года В Згуровке наши контакты с немцами свелись практически к нулю. За лесом в заводской части села (в Згуровке был большой сахарный завод), находилась небольшая немецкая комендатура, сельская управа и полиция. К нам они почти не заглядывали, и жизнь в селе шла по каким-то своим законам. Во второй половине лета 1943 года, под ударами советских войск, началось немецкое отступление. День и ночь сплошной поток людей, повозок, машин, танков в густой пыли и со страшным гулом шел и шел через Згуровку на Запад. Поскольку наш дом стоял на перекрестке двух магистральных улиц, то нам здорово доставалось и в плане шума и пыли, и в плане мародерства. Как только колонна останавливалась, немецкие солдаты бросались по дворам в поисках съестного /видно, немецкую армию уже кормили не так, как прежде\. Отлавливали кур, искали яйца и сало, стали забирать свиней. Буквально за несколько дней мы лишились всех кур, каких никаких заготовок на зиму, очень приличного кабанчика, на которого возлагались большие продовольственные надежды. Удивительное дело: улицы и переулки, более или менее удаленные от магистрали, оставались нетронутыми. Колонны останавливались ненадолго - далеко не уйдешь. После того как у нас переловили всех кур и забрали свинью, мы решили спасти хотя бы корову. Договорились со знакомой, жившей на одной из дальних улиц, и я с «Куклой» (так звали корову) переехал туда жить. В начале и в конце улицы выставляли сигнальщиков, обычно девчонок. Как только появлялись немцы /иногда небольшие группы проникали вглубь села/, сигнальщики подавали условный знак, и мы загоняли коров в лесопосадки и сады. Так удалось спасти корову. Во время немецкого отступления произошел случай, едва не стоивший мне жизни. Приближался сентябрь, и мы вот-вот должны были копать картофель. На зимнее хранение его помещали в глубокие ямы, обложенные соломой. Сверху засыпали землей, а весной откапывали и пускали в дело. Как-то я готовил такую яму в глубине двора, за зарослями смородины. Яма была уже готова, и я выстилал ее соломой. Меня сверху и сбоку не было видно. В это время очередной немец бегал по двору в поисках съестного. Услыхав какую-то возню в яме, то ли со страху, то ли у него уже имелся печальный опыт, он, не долго думая, швырнул в яму гранату, а сам побежал к колонне, которая уже трогалась в путь. Граната больно ударила меня по спине и упала в солому. Я оцепенел. Быстро /да и медленно тоже/ из ямы выскочить было невозможно: большая глубина /обычно мать подавала мне руку/, и мне ничего не оставалось делать, как ожидать своего конца. Но случилось чудо - граната не взорвалась. Как я потом разобрался, случилось вот что. У немецкой гранаты с деревянной ручкой отвинчивается колпачок, из-под которого выпадает что-то вроде пуговички на шнурке. Чтобы граната взорвалась, нужно дернуть за эту пуговицу и оборвать шнур. То ли шнур оказался гнилым, то ли еще что, но пуговка оторвалась от шнурка, и граната не взорвалась. Хорошо помню наши последние контакты с оккупантами. В один из дней, мы вдруг обнаружили, что наша улица опустела. Последние немецкие войска ушли на Запад. Установилась непривычная тишина. Мы обрадовались, что, наконец, все закончилось. Оказалось напрасно. В село вошло подразделение «поджигателей». Они разъезжали по селу и из огнеметов поджигали административные и производственные постройки. К нашему счастью, дома жителей не трогали, но обыскивали каждый дом и забирали всех, не успевших спрятаться, мужчин призывного возраста, грузили их на машины и куда-то увозили. Обсуждали и мою кандидатуру, допытывались сколько мне лет, но потом, к огромной моей радости, оставили меня в покое. Наконец, последние немцы покинули Згуровку, и буквально через несколько часов в село вошли наши солдаты. Это были две или три повозки с бойцами штрафного батальона. Веселые, хорошо одетые и вооруженные ребята. Нашей радости не было предела. Тут же у нас во дворе усилиями жителей всей улицы накрыли огромный стол. Вместе с бойцами отметили освобождение, с удовольствием слушали песни о войне: «Землянку», «Синий платочек», «Махорку» и др. Пели и украинские песни. У всех было приподнятое настроение, но, тем не менее, помянули и тех, кого не было с нами: кто еще воевал, кто пропал без вести, кто погиб в бою. Ведь за столом не было ни одного местного мужчины - одни женщины и дети. Война подобрала всех. Дальше пошли другие проблемы и другие контакты, но это уже совсем другая история.
полная версия страницы