Форум » Враги » Георгий Стаценко » Ответить
Георгий Стаценко
Марина: Прочитав воспоминания одноклассника Ивана Зимнухова, Ващенко, меня заинтересовал его рассказ о Георгии Стаценко, сыне бургомистра. Никакого негатива, вспоминает о нем даже с теплотой. Решила поискать информацию о нем и углубилась в дебри Интернета. Сначала попала сюда: http://hasid.livejournal.com/677457.html Читаю: «Василий И. Стаценко, заместитель бургомистра Краснодона. Затем бургомистр. Арестован 22.09.1946 г., 6 марта 1948 г. Особым совещанием при МГБ СССР осужден на 15 лет; в 1954 г. наказание было снижено до 5 лет. (???) Сын - Георгий, член ВЛКСМ». (5 лет тогда давали обычным советским людям за кражи). Здесь же дается ссылка на одну очень любопытную страницу: http://whiterussia1.narod.ru/CITIZII/PERSON.htm Прошла по ссылке. Сайт называется «Белая Россия». Какой-то список. Читаю внимательно и – вот они, голубчики! По номерам: 26. Бауткин 236. Мельников 30. Белых 258. Новиков 119. Захаров 264. Орлов 121. Зимин 282. Плохих 135. Изварин 285. Подтынный 168. Колотович 346. Соликовский 183. Краснов 368. Терентьев 186. Кубышкин 378. Тукалов 191. Кулешов В. 384. Усачев 192. Кулешов М. 395. Черенков 214. Лукьянов 399. Черников 230. Марченко 412. Шкуркин Под номером 354 – Стаценко. Все ничего, но список напоминает список жертв политрепрессий! А сам список находится в разделе под названием «Вторая гражданская война (1941-1945)». Ни больше, ни меньше.
Алена: Судя по подписи внизу снимка, справа - А.М. Ващенко Ну, и слева надпись: 10-б класс, школа им. М.Горького, 9 января 41 года. Да ты, наверняка, и сама уже видела, Марин. Очевидно, друзьями-товарищами они были...
DmitryScherbinin: Лера, а фотографии его отца - бургомистра Василия Стаценко у тебя нет? Должна же была такая фотография сохраниться... Что вообще, за время своей поездки, ты слышала нового о полицаях? Может, какие-нибудь новые детали их биографий?
Алена: О, Лера, ты меня опередила с разъяснением относительно этой фотографии. Да, и поддерживаю Димин вопрос. Расскажи, что слышала о Кулешове и Почепцове.
Марина: По-моему, Ващенко и писал, что они дружили. По крайней мере, очень хорошо о Стаценко отзывался.
Лера Григ: Нет, Дим, фото его отца у меня нет, и я его не видела. О полицаях ничего не слышала. Да они меня и не интересуют. Прежде всего я интересовалась молодогвардейцами как людьми, их характерами, интересами, наклонностями, кто кого знал, кто с кем дружил и т.д. А в документы не залезала, увы, не ставила себе такую цель. О Почепцове вот кое-что слышала, но это не документально, а просто из разговоров и выводов других людей.
Люба: Лерчик, ну расскажи. плиз, что о Почепцове слышала?
Наталья Захарова: У Димы в галерее Третьякевича есть фото 9 класса. Там одноклассники Виценовский и Третьякевич. Земнухов учился на год старше. Не понимаю, как Виценовский с Земнуховым в одном классе оказались. Юра или через класс перепрыгнул когда-то или на второй год оставался Что, наверно, мало вероятно, учитывая. что его мать была учительницей. Кто знает, как могло это произойти?
Наталья Захарова: А вот еще : Земнухов учился в школе № 1 Горького. Виценовский и Третьякевич учились в школе №4 Ворошилова. Правда, первые 4 года Виценовский учился в школе №1, а ВАня Закончив начальную школу N4, Ваня поступил в среднюю школу N1 им. Горького.
Галина: Наталия пишет: Не понимаю, как Виценовский с Земнуховым в одном классе оказались Наталия дайте пожалуйста ссылку, где Вы об этом прочитали? 1931 году Юрий поступает в первый класс школы № 1 имени А. М. Горького, через четыре года переходит в школу № 4. 21 июня 1941 года Юра оканчивает 10-й класс СШ № 4 им. Ворошилова http://www.molodguard.ru/guardian16.htm Так что вполне может быть, что в 9-м классе Юра учился с Виктором.
Наталья Захарова: Прочитала в этой же ветке выше, и еще на какой-то ветке. Меня и смутило, т.к. Виценовский не мог учиться вместе со Стаценко, Земнуховым и Ващенко. Младше был и заканчивал школу на год позже и школа другая. вот уточняю, может, кто знает. А с Виктором Юра учился вместе. PS Лера, спасибо большое за фотографии, материалы, воспоминанния людей, близких ребятам и за твой рассказ. .
Лера Григ: Я просто передаю то, что услышала. И если вы будете всё так воспринимать, то писать ни о чём не буду. Кому интересно, пообщаемся в личке. Мой адрес: AMAZONKA3000@yandex.ru Рада всех там приветствовать и по возможности отвечу на ваши вопросы. И, Наташа, неужели может не знать тот человек, который с ним вместе учился?
Наталья Захарова: Лера Григ пишет: И, Наташа, неужели может не знать тот человек, который с ним вместе учился? Я не поняла вопроса? Какой " тот человек"? Я спросила, потому что не знала, вдруг кто-то знает?
Лера Григ: Я доверяю словам Екатерины Игнатьевны.
Наталья Захарова: Может, уже кто читал когда-то эту статью, но всё равно выставлю. Осколки. Апрель 1993 г. Сорок четвертый год… Детский дом в Иркутской области - обнесенная условным забором территория в стороне от прочих населенных пунктов. Барачные строения в два ряда и высокие деревянные тротуары, соединяющие бараки с одним, самым главным из них - столовой. Есть и главный тротуар - от барака старшей группы. Он чуть шире других. На нем проводятся «торжественные линейки», выстраивается весь детдом кроме дошколят, председатель пионерской дружины принимает рапорты младших по рангу пионерских начальников о выполнении обязательств. Их уйма - этих обязательств. Особенно летом: сбор березовых почек, лекарственных трав, колосков, древесной золы. Зимой обязательств поменьше, но они тяжелее - заготовка дров, например… «Рапортование» закончено, и директор детдома, безногий фронтовик с костылем ядовито-желтого цвета, хриплым, но торжественным голосом сообщает об освобожденных городах и населенных пунктах. Затем взмах рукой - и мы все воодушевленно поем: «Вставай, страна огромная…» Вечером в бараке при керосиновой лампе «воспиталка» читает нам, первоклашкам, книжку, которая называется «Сердца смелых». Я помню первую строчку: такого-то числа, месяца и года немцы вошли в Краснодон. Когда они туда вошли, несколько парней и девчонок создали подпольную организацию, чтобы бороться с фашистами, боролись они здорово, и все, все погибли мученической смертью, а были они совсем молодые и хорошие… И на всю оставшуюся жизнь входят в мое сознание имена: Олег Кошевой, Ульяна Громова, Иван Земнухов, Любовь Шевцова. И город Краснодон. И еще туда же, в мое сознание, протискиваются имена врагов и предателей. Один из них - бургомистр Стеценко. (Поясню несведущим: книгу «Сердца смелых» написали два фронтовых журналиста, вошедших в Краснодон с освобождавшими его частями Красной армии. Фадеев был намного позже. С появлением «Молодой гвардии» эта книжка была изъята из библиотек.) Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год… На скамейке у лагерного барака политлагеря я играю в шахматы с очень старым, грузным, большеголовым и угрюмым человеком. Он досиживает уже двадцать какой-то год, у него хронический склероз, иногда он поднимает шахматную фигуру, забывает о ней, рассеянно смотрит на доску, на опустевшую клетку, тяжелые надбровные дуги его вздрагивают удивленно, обнаружив фигуру в собственной руке, он хмурится озабоченно, шевелит губами, затем делает ход. Играет тем не менее хорошо. Но проигрываю я не по этой причине. Мне невозможно сосредоточиться. Ведь передо мной антигерой моего военного детства - бургомистр города Краснодона Стеценко. Характер моего волнения не ясен мне самому, что за маета в груди, почему подрагивают пальцы, отчего мне трудно смотреть ему в глаза и почему очень хочется взглянуть. С таким же успехом я мог бы встретиться с Кощеем Бессмертным… Боже мой! Сколько раз в детстве я убивал ему подобных и его лично! Я расстреливал его из ППШ, закалывал штыком, взрывал гранатой, давил танком, разносил на кусочки авиабомбой! А он вот он - жив! Идет рядом со мной в строю в рабочую зону или в столовую, и что самое удивительное, у меня уже нет никаких недобрых пожеланий в его адрес. Добрых, впрочем, тоже нет. Есть любопытство, граничащее с нетерпением. Хочется войти в его мозг, в его память, в его сознание, прочитать его мысли и просмотреть его видения… Увы! Невозможно! Но можно же спросить… Однажды решаюсь и спрашиваю. Молчит так долго, что подумываю уже отойти. Вдруг он бормочет: «Я же их всех освободил от мобилизации в Германию…» И для меня замолкает навсегда. И в шахматы со мной больше не играет. Просто отворачивается. В цехе готовой продукции, в отдельном специализированном помещении, трудится другой… Помощник (или как он там назывался?) начальника полиции села Ровеньки. Вся «Молодая гвардия» у меня в голове. В этом селе был арестован Олег Кошевой, когда пытался уйти из Краснодона. Может быть, вот он, этот, его и арестовал и передал немецким властям? Здесь он на особом положении, потому что у него «золотые» руки. По заказу высших чинов Дубровлага изготовляет он из дерева воистину прекрасные вещи, за что и зэками уважаем. Со мной он разговорчив, потому что знает - политический не побежит к «оперу» и не доложит, что, дескать, такой-то не раскаялся и поносит политику советской власти. Сидит тоже двадцать какой-то год. «Да брось ты, - говорит он мне снисходительно, - какие они в… герои! Грабили машины с подарками немецких офицеров и попались». Но этот номер ему не проходит. Я уже много знаю и про войну, и про партизан, и про подпольщиков, и про немецкую карательную систему и, вцепившись в его зрачки, возражаю со знанием дела: «За воровство продуктов немцы не расстреливали, а судили и сажали на большие срока в тюрьмы (где, кстати, кормили зэков лучше, чем нас во Владимирской тюрьме через четверть века после войны). А тут вдруг сотню мальчишек и девчонок мордовали несколько месяцев, а потом полуживых побросали в шахту? За что? За то, что они воровали шоколад и губные гармошки?» Мнется, хмыкает, продолжает уже с меньшей охотой: «Кое-кому из наших захотелось выслужиться перед немцами, вот и раздули дело до политики». «Но, - настаиваю, - дело вели не ваши, а немцы, та самая фирма, которой непросто втереть очки». «Да когда там было разбираться, когда “советы” уже поджимали… А потом, когда Фадеев все расписал, народу побили больше, чем этих самых “молодогвардейцев”…» Нет, не убедил. Хотя еще в начале шестидесятых встречался я с бывшим членом «Молодой гвардии» Георгием Арутюнянцем и узнал от него много печальной правды обо всей этой драматической истории; помню, как недобро произносилась им фамилия многолетнего главы советских писателей. Не убедил. Сидим и молча курим. Входят еще двое. Один высохший, скрюченный, с желтым лицом и синеватыми губами, рабочая лагерная куртка наперекосяк, уже от двери на лице жалкая, заискивающая улыбка. Другой, напротив, этакий ладненький, даже почти кругленький, с «булганинской» бородкой, рабочая одежда пригнана к комплекции и даже будто отглажена. В дверях он оттирает «доходягу» и с дружеской улыбкой направляется к моему собеседнику, принципиально не замечая моего присутствия. «Артемыч, рукояточки нам не отстрогаешь?..» Он, этот второй, высокого ранга офицер СМЕРШа во время войны, а после войны - министр внутренних дел одной из южных республик, осужден по делу Берии. От работы фактически освобожден. Любимое занятие в свободное время - кормить голубей посередине зоны. Хлеб ему - не проблема. Мы, политические, для него выродки и ублюдки. Наши чувства взаимны. Другой, который «доходяга», бывший фронтовик, начал войну в Крыму, закончил в Праге. Вернулся в разоренное войной село, однажды подловил свою младшую несовершеннолетнюю сестренку с каким-то «уполномоченным» и вышвырнул его из дома. Вышвыриваясь, тот неловко стукнулся обо что-то железное в дверном переплете и обеспечил сердитому фронтовику обвинение в политическом терроре. Высшая мера с заменой на «четвертак». Физически и духовно сломленный ГУЛАГом, он подвизается в зоне в роли «прилипалы» и «стукача», но, судя по цвету лица, до свободы ему не дожить… Мне, разумеется, надо уйти - компания, не делающая чести, но сижу и смотрю, я - ребенок великой войны, на них - ее осколков, и, не особенно вслушиваясь в свои чувства, чувствами этими все же смятен и обескуражен, потому что приучен судьбою иметь мнение обо всем, потому что присвоил себе право судить, ибо сам судим, а как же иначе, ведь не могу же я позволить себе плюрализм - тогда исчезает грань между черным и белым, а сумеречное бесцветие - это болото, где увязнешь и пропадешь, а я обязан сохранять форму… Сейчас выйду из этого цеха и в соседнем, располировочном, встречу старшего нарядчика, сурового человека, сохранившего военную выправку и командные интонации в голосе. Он русский, москвич, бывший офицер вермахта, гауптман. Среди прочих его подвигов - личное руководство разгромом партизанского отряда Константина Заслонова. Если я захочу, он расскажет мне о том, как «политотделовцы» сбрасывали на парашютах «энкавэдэшников», те подкарауливали немецкие обозы и подстреливали обозников, чтобы спровоцировать карательные действия против местного населения, которому больше ничего не оставалось, как уходить в партизаны. Как потом, подчиненные общему командованию, эти партизанские отряды использовались в роли камикадзе на безнадежных участках фронта и тыла. Он безжалостно будет добивать меня цифрами потерь наших войск в оборонительных и наступательных действиях, доказывая, что большевики позорно проиграли войну в сорок втором и выиграли в сорок пятом, закидав немцев трупами своих солдат. Он будет рассказывать о безнадежном героизме поступка генерала Власова, вознамерившегося силами немцев свергнуть жидобольшевистскую диктатуру, а затем всей мощью освобожденного народа обрушиться на тупоголовых германцев и навсегда отбить у них охоту к «дранг нах остен». Он, убежденный в неопровержимости своих суждений, не знает одного: что я - военный ребенок, что мне достаточно представить его в гитлеровской форме, и все его доводы и аргументы станут как бы обтекать мое сознание и, сойдясь за спиной, уйдут в никуда, что, слушая его, я вспоминаю лихих, чубастых молодцев в орденах и медалях, летом сорок пятого обосновавшихся лагерем в окрестностях нашего детского дома, катавших нас, детдомовскую шпану, на упряжках лошадей невиданной «трофейной» масти с решетками вместо привычных российских дуг. Он, обсыпанный заусеницами осколок войны, не может знать, что первые аккорды знаменитой «Вставай, страна огромная…» навсегда вошли в мою память с одним-единственным смыслом: «Вставай и не мудрствуй лукаво, потому что дело правое!» Однако и фраза Виктора Астафьева, так обидевшая Василя Быкова, что, мол, вся правда о прошлой войне еще не сказана и не написана, запомнилась мне с первого прочтения. Она еще поджидает нас где-то, эта нелицеприятная правда о важнейшем периоде нашей истории, и я не уверен, что мое - последнее военное - поколение готово к ее восприятию. Может быть, и для правды существует понятие времени и места… Леонид Бородин http://www.moskvam.ru/oskolki/
Марина: Наташка, спасибо! Это мой пост за 15 сентября 2008 года: О встречах в лагере с антигероями фадеевского романа я написал в девяносто втором году в журнале «Москва»... Может, кто-то знает, что это за воспоминания, как называются? Я пока ничего не нашла, к сожалению. И возможности полистать журнал «Москва» за 1992 год у меня нет. Я тогда весь интернет перекопала, но не нашла, а ты нашла. Правда, ссылка выдаёт нам 1993 год, но я думаю, что это тот самый рассказ.
Алексей: Марина пишет: Под номером 354 – Стаценко. Все ничего, но список напоминает список жертв политрепрессий! А сам список находится в разделе под названием «Вторая гражданская война (1941-1945)». Ни больше, ни меньше. Какое кощунство - приравнивать эту мразь к рыцарям белой идеи 1918-1920 годов! Белые офицеры-первопоходники (Ледяной поход) шли в бой за единую, неделимую Россию. Что же касается полицаев и прочих предателей времен Великой Отечественной, то ими двигали исключительно шкурные интересы. Как писалось в молодогвардейской листовке - "за кусок колбасы, стакан водки и пачку махорки". Эта оценка удивительно совпадает с оценкой русских предателей, данной уже после войны одним из руководителей Абвера, а после войны - шефом разведки ФРГ Рейнхардтом Геленом, который был поражен, видя, как русские перемещенцы продавались буквально кому угодно за пачку дешевых дрянных папирос. В то же время поляки-перемещенцы охотно шли на сотрудничество с американской или английской разведкой, но сотрудничать с ведомством Гелена категорически отказывались. Вот так и получается: юные советские подпольщики и генерал немецкой разведки фактически говорят одно и то же! Надо отметить, что в годы Великой отечественной лишь весьма небольшая часть русской белой эмиграции сотрудничала с гитлеровцами. Такие, как, к примеру, Шкуро. А что такое Шкуро? Просто бандит! Антон Иванович Деникин после взятия Москвы намеревался судить его военным судом за бандитизм. И тот же Деникин категорически отказался возглавить антибольшевистские силы, заявив: "Против своего народа не пойду!" Или кадетский лидер Милюков, призывавший русских эмингрантов во Франции участвовать во французском сопротивлении. Достойно вели себя убийца Распутина князь Феликс Юсупов, и многие, многие другие, такие, как герои французского сопротивления Игорь Кривошеин, сын царского министра и белый офицер, и княгиня Вики Оболенская. О гражданской войне можно говорить только, если каждая из противостоящих сторон борется за некую идею, за свои представления о будущем своей страны. А была такая идея у соликовских и стаценок? Так что само название "Вторая гражданская война" - бред сивой кобылы.
Наталья Захарова: Я нашла статью, когда искала фамилию СТЕЦЕНКО. В разных доках он идет: то под фамилией СтЕценко, то под СтАценко. Правильно, наверно, Стаценко, судя по надписи к фото, которую Лера выставляла. Был же еще коммунист Стаценко. Они родственники или так - однофамильцы? Однажды решаюсь и спрашиваю. Молчит так долго, что подумываю уже отойти. Вдруг он бормочет: «Я же их всех освободил от мобилизации в Германию…» интересно, о чем он говорит
Люба: Марина, он не говорит, а БОРМОЧЕТ. Выводы делай сама...
Алексей: Наталья Захарова пишет: Я нашла статью, когда искала фамилию СТЕЦЕНКО. В разных доках он идет: то под фамилией СтЕценко, то под СтАценко. Правильно, наверно, Стаценко, судя по надписи к фото, которую Лера выставляла. Был же еще коммунист Стаценко. Они родственники или так - однофамильцы? Коммунист был именно СтецЕнко С.Е. В ту пору - секретарь Ворошиловградского подпольного обкома (правда, реально ничего не сделал) - впоследствии - Председатель Президиума Верховного Совета УССР. Так что это разные фамилииё
Марина: Лера Григ пишет: Рядом на снимке Александр Ващенко. Он в Москве живёт. А вдруг ещё жив?! Когда там наша Дарья освободится от экзаменов?..
полная версия страницы