Форум » Враги » В. Захаров » Ответить
В. Захаров
Наталья Захарова: зАХАРОВ вИКТОР сЕРГЕЕВИЧ:- . Интересно, а имя с отчеством у него какие ?? Захаров - заместитель начальника районной полиции. Настоящая фамилия - Шульга, до Великой Отечественной войны проживал в г. Днепродзержинске, за кражи был судим. Бежав из-под стражи, похитил документы у гражданина Захарова и по ним скрывался на территории Донбасса до оккупации его немецко-фашистскими войсками. Был принят на службу к оккупантам на должность начальника криминального отдела краснодонской полиции. За активную карательную деятельность был повышен в должности до заместителя начальника полиции. Участвовал в арестах, избиениях, пытках и казни молодогвардейцев".
Ответов - 5
Наталья Захарова: Если Шульга был судим, то должны в архиве тюрьмы (в деле) сохраниться его фотографии. Или раньше не фотографировали при аресте?
DmitryScherbinin: Из книги К. Костенко "Это было в Краснодоне" Начальник жандармерии Зонс познакомил его с Захаровым - следователем по уголовным делам. Узкогрудый, с прыщеватым, желтым, как дыня, лицом, Захаров держался нагло, разговаривал с презрительной усмешкой. В первый же день он зашел в кабинет Соликовского, небрежно развалился на стуле, откинув на спинку рыжую, коротко остриженную голову, и, с наслаждением затягиваясь вонючей немецкой сигаретой, принялся рассказывать о себе: специального образования не имеет, отсидел десять лет за убийство ("деваху одну прикончил из ревности"), в тюрьме близко сошелся с ворами-рецидивистами. От них получил надежный адресок и после освобождения приехал в Ростов. Занимался грабежами, однажды чуть не "засыпался", собрался махнуть в Москву, но фронт приблизился к Донбассу, и пришлось застрять в Краснодоне. - Теперь, значит, нахожусь на службе у фрица, - весело закончил он свой рассказ. - Ты как, сам напросился в полицию или ради заработка? - он сразу перешел на "ты". - А я, понимаешь, люблю красивую жизнь - ну там выпить и еще кое-что... В полиции, я думаю, недостатка на сей счет не будет, а? Лафа, черт побери! Из воспоминаний матери Тюленина "...Не прошло и часа как пришли за нами. Взяли меня (62 года), деда (66 лет), дочь (25 лет) с мальчиком, которому было немногим больше года. Пришли в полицию. Захаров - помощник нач-ка полиции, встретил нас отборнейшей матерщиной. 62 года прожила на свете - много видела и слышала, но и то стало не по себе. - А у тебе сын партизан, сволочь! А ты стоишь как молодая роза. Ишь какие глаза. Где твое добро? - Хлеб вы забрали, а все остальное дома на месте. - Врешь, сука. И на каждом слове мат, сплошной мат. Суликовский лежал на диване. Все молчал. Потом поднялся, процедил сквозь зубы: - Имущество конфисковать, а этих б... пустить на ветер, вначале все выпытать. Посадили нас в холодную камеру. Деда отдельно от меня. Дочь с ребенком вскоре через несколько часов выпустили. Но такие негодяи были, что и ребенка даже не пожалели, щипали его, хлестали по щекам. Долго ещё были на нём синяки..." Из книги Е.Н. Кошевая "Повесть о сыне" В моей комнате был свет и полно полицейских. Стояли они и во дворе. Я переборола страх и опасения, подошла к дверям, спокойно и даже стараясь быть возмущенной, спросила: - Кто это тут в моей квартире хозяйничает? Что вам здесь нужно? Из комнаты выскочил заместитель начальника полиции Захаров. Это был изменник родины, предатель, изувер и жестокий палач. Его отец был судим когда-то нами как крупный кулак. Сын недалеко ушел от отца. Он ненавидел советскую власть, но, чуя ее силу, притворился, служил в наших учреждениях, а нож держал за пазухой. И только ждал случая, чтобы его выхватить. Как только пришли немцы, Захаров сейчас же побежал к ним служить, стал выдавать коммунистов, сам же и допрашивал их, мучил и убивал. Здоровый, сытый, белобрысый, со светлыми холодными глазами, верный слуга немцев, предатель своего народа, он был отвратителен. - А ты кто такая? - грубо спросил у меня Захаров. - Я хозяйка этого дома. - Как твоя фамилия? - Кошевая. - А- а, Кошевая! Тогда скажи, где же твой сын Олег Кошевой? Куда ты его девала? - Сын пошел в кино, и прошу вас, не кричите на меня. Захаров заговорил со мной более спокойным тоном. Он даже пригласил меня в комнату: - Зайдите-ка, поговорим кое о чем важном. В комнате все было перерыто, перевернуто вверх дном. Взломав двери, полицейские старательно пересмотрели все вещи. К счастью, ожидая к себе этих гостей, я сожгла уже все подозрительное. Захаров снова спросил об Олеге: - Я хочу только поговорить с юношей. Если окажется, что он невиновен, или... если он во всем признается, сразу его отпустим. Поверьте мне! Я спросила: - А что случилось, что вы пришли за Олегом? Арестовать его хотите, что ли? Мой сын никогда ничего плохого не делал. - Не делал? - начал терять выдержку Захаров. - Значит, вы плохая мать, если не знаете, что ваш сын вытворял здесь в продолжение шести месяцев! - И вдруг в упор спросил меня: - Вы... Мошкова знаете? - Нет, не знаю, - ответила я как можно спокойнее. - Не знаете? Так он знает вашего сына и даже привел нас сюда. Хотите увидеть его? Мошков стоит на крыльце. Очень забывчивый парень! Никак не мог вспомнить, где живет его комиссар... пока не обломали ему руки. Тогда сразу вспомнил! Все онемело во мне. Мошков - предатель? Нет, нет! Он был и до конца останется честным, стойким. В этом я была уверена. В то, что полицейские обломали ему руки, я, конечно, могла поверить, но чтобы Мошков предал Олега, своих... нет, никогда! И я вспомнила, как мы с бабушкой сами же предупреждали Олега о провокации. - Ну ладно! Только знайте, - холодно блеснули свиные глазки Захарова: - если ваш сын будет вести себя так же, как его друзья, ему будет то же, что и им. Переломаем ему все кости. Вы поняли меня? Захаров приказал полицейским разойтись по своим местам, а двум остаться ожидать, пока Олег возвратится из кино. (из воспоминаний брата Нины Минаевой. РГАСПИ, д. 330). "...пepepыв вce в дoмe, Зaxapoв зaчитaл пpикaз o кoнфиcкaции имyщecтвa пapтизaнки Hины Mинaeвoй. В paзлoжeннoe нa пoлy oдeялo cлoжили вce вeщи Hины, a зaтeм нa кyчy пoлeтeли вeщи мaтepи, oтцa и вce, чтo былo в дoмe... Собрав награбленное, Зaxapoв нe coбиpaлcя yeзжaть, ему нужна была моя мать... (Дeлo пpoиcxoдит пocлe кaзни, нo poдныe oб этoм eщe нe знaют. - Е.П.) ...нe дoждaвшиcь мaтepи, пoлицaи coбpaлиcь yeзжaть, Зaxapoв пpикaзaл бaбyшкe пoдaть чтo-либo зaкycить, caм нaлил ceбe и пoлицaю вoдки и, чoкнyвшиcь, тopжecтвeннo пpoизнec: "Бaбкa, пьeм зa здopoвьe твoeй внyчки Hины Mинaeвoй, пycть eй xopoшo живeтcя!" - и oбa гpoмкo зacмeялиcь. Дo чeгo жe бecчeлoвeчными были эти вapвapы. ...Koгдa пpишли нaши, из шypфa cтaли дocтaвaть вce тpyпы. Tpyп Hины был пoчти гoлый. Ha нeй были тpycы, бaэдepкa и oдин нocoк. Все дети были изypoдoвaны. У Hины pyки были пoлoмaны, oдин глaз выкoлoт, нa гpyди былo выpeзaнo чтo-тo бecфopмeннoe, вce тeлo былo пoкpытo тeмнo-cиними пoлocaми" Из показаний Ольги Лядской "...4 января 1943 года в хут. Тарасовка, где я в это время находилась, приехал заместитель начальника полиции Захаров, с одним полицейским по фамилии Поляков, посетив мою квартиру, Захаров в беседе со мной после того, как удовлетворился моей личностью, поинтересовался, знакома ли я с жительницей Краснодона Мащенко Антониной и принимала ли я участие в выпусках листовок, на что я ответила, что Мащенко Антонину я знаю очень хорошо. Что касается листовок, то таковых я никогда не выпускала и тем паче их не писала. Предложив мне следовать за ними, мы в тот же самый день прибыли в пос. Краснодон и разместились в участке полиции. Здесь он начал интересоваться такими вопросами: как давно ли я проживаю в хут. Тарасполье и как давно я была в городе Краснодон, а также и причиной моего посещения города. На эти вопросы я дала точные ответы и в частности, что в хут. Проживаю с 9 августа 1942 года, последний раз в городе была в ночь с 7-е на 8-е ноября 1942 года, куда ездила с матерью, чтобы забрать оставшиеся там некоторые предметы домашнего обихода. На вопрос, чем я занималась летом 1942 года, ответила, что в основном работала в совхозе. Одновременно поставила его в известность, что 24 ноября 1942 года ездила в Новосветловскую биржу труда, чтобы показать справку о нетрудоспособности матери, добиваясь этим самым уклонения от вызова в Германию. На бирже труда мне предлагали остаться у них работать в качестве переводчицы, я дала своё согласие, однако по своим знаниям на эту должность не пошла. Услышав последние мои слова, заместитель начальника полиции Захаров бросил мне реплику: - Как ты хотела работать переводчицей, если ты занимаешься такими делами? - имея при этом ввиду распространение мной листовок, которых я в действительности никогда не распространяла. Несмотря на то, что я отказалась от прошлого распространения листовок, он требовал моего признания. На вопрос - почему я недовольна германской властью? Он от меня получил ответ, что при Советской власти передо мной стояло ясное будущее, а теперь ничего нет, и кто его знает, что будет впереди. Уточняю, этот разговор у нас происходил не в посёлке Краснодон, а в пути движения, когда мы ехали на тачанке в посёлок Краснодон. По приезду в пос. Краснодон остановились в здании участковой полиции. Продолжая допрос, Захаров заявил, что, если я всё расскажу, он в тот же час меня освободит из-под стражи, как он освободил какого-то Минаева, который полностью рассказал об известном ему партизанском отряде в с. Красное. Фамилию Минаева я слышала впервые. Когда я сделала попытку ещё раз заверить, что мне о не чём рассказывать, Захаров бросил мне реплику: - А всё же почему ты не поехала в эту проклятую страну, как ты написала в письме, в Германию? Я, не подозревая, что написанное мной письмо Орлову Валентину и оставленное у Мащенко Антонины, уже находится в их руках, ответила, что в Германию я не поехала только лишь потому, что меня освободили по нетрудоспособности матери. Одновременно спросила о каком-то письме идёт речь, предполагая, что это просто приём, тогда Захаров мне показал лично мной написанное письмо, оставленное у Мащенко Антонины для передачи Орлову Валентину. Я поняла, что что-то случилось. Здесь же Захаров заявил, что он долго искал лиц, которые распространяют эти листовки и вывешивают знамёна, и наконец-то он попал на след. Этих лиц нашли. Я опять отказалась, доказывая, что ни листовок, ни знамён никогда не вывешивала. Тогда Захаров мне бросил угрозу: - Ну тогда придётся повесить кого-то на базаре. На что я ему ответила, что если я повисну, что придётся ещё кому-то висеть, имея при этом ввиду действительных лиц, которые распространяли листовки и вывешивали знамена как-то: Мащенко и Сафонова. Вскорости и допрос прекратился зашедшим в кабинет начальником участка полиции посёлка Краснодон по фамилии Сикалов. При виде меня он спросил - кого я знаю из комсомольцев, проживающих в посёлке Краснодон, которые могли бы участвовать в подпольной молодёжной организации. Я назвала Жданова Владимира и Полянскую Серафиму. Я не знала, являются ли они точно участниками партизанского отряда или нет, однако я из подозревала только лишь потому, что в прошлом Жданов был активистом, а Полянская секретарём первичной организации в школе N22, о чём я сообщила им. Посмотрев в какой-то список, который находился при нём, начальник участковой полиции мне заявил, что он вполне солидарен в отношении Жданова, одновременно спросил, знаю ли я Сумского Николая, на что я ответила утвердительно. Других вопросов в отношении Сумского он мне не задавал. В конце допроса начальник полиции мне предложил остаться в посёлке Краснодон и назвать других лиц этой организации, однако я ответила, что мне больше никто не известен и я согласна ехать в г. Краснодон, имея при этом ввиду установить, кто ещё арестован полицией из моих знакомых друзей, чтобы знать как в дальнейшем себя вести. В пути движения в г. Краснодон Захаров задал мне вопрос: Известны ли мне лица, которые повесили Красное Знамя в ночь с 7- го на 8-е ноября на шахте N12 и школе Ворошилова, на что я ответила, что кто вывесил на шахте N12 мне неизвестно, что касается в школе Ворошилова, то об этом мне известно, и здесь же рассказал, что будучи в городе Краснодон в ночь с 7 на 8-е ноября я при встрече с Мащенкой Антониной от последней узнала, что знамя повесили Сафонов и его друзья. По приезду в Краснодонскую полицию, из-за отсутствия одиночных камер, меня посадили в кабинет Захарова, где я находилась в последующее время на протяжении всего моего 2-х недельного пребывания в полиции. Приблизительно через полчаса меня вызвали на допрос к начальнику райполиции Суликовскому. На допросе Суликовский после ознакомления с моими автобиографическими данными по инициативе Захарова предложил мне рассказать о лицах, которые вывешивали флаг на здании школы им. Ворошилова, на что я ему ответила также как и ранее рассказывала Захарову, называя фамилию Сафонова Степана Степановича. Продолжая допрос Суликовский мне заявил, что арестованная Кисеева, отец которой работал управляющим в совхозе, сознаналась, что флаг на шахте N12 вывешивала лично. И здесь же у меня спросил, знаю ли я её и известен ли мне этот факт. Я ответила, что как личность Кисееву я не знаю, однако вывешивала ли она флаг или нет, мне об этом неизвестно. На этом же допросе интересовался, знакома ли я с Третьякевичем Виктором, на что ответила, что как личность знаю, однако лично я с ним не знакома. На основании данных мной показаний, на следующий день были подвергнуты аресту: Мащенко Антонина и её мать. После допроса мать Мащенко Антонины вывели, а я осталась в кабинете. Тут в кабинет зашёл начальник полиции Суликовский и предупредил, что если я сейчас не назову всех лиц, которые входят в состав партизанского отряда "Молодая гвардия", то завтра я буду бедная. Испугавшись, я дала следующие дополнительные показания. Я указала, что Мащенко Антонина была в близких отношения с Сафоновым Степаном и я ей вполне верю насчёт того, что она сообщила о нём. Если Мащенко является простым членом этой организации, то Сафонов Степан и жительница города Краснодон Борц Валентина играют в организации руководящую роль. О практической деятельности организации им может точно указать Сафонов. На вопрос, кого я подозреваю в причастности к партизанскому отряду, ответила, что я к такой категории лиц подозреваю: Козырёву Людмилу, Третьякевича Виктора и Николаенко Владимира..." 8 января 1943 года в кабинет начальника полиции вызвали 15 человек, в том числе 13 парней, меня и Мащенко Антонину, где переводчик Суликовского Бургар спросил у Захарова: "Все это из "Молодой гвардии", на что Захаров ответил, что одна, указывая на меня, задержана за письмо и пока показаний об участии в организации нет. После этого нас всех обратно рассадили по своим местам. Приблизительно через двое суток, когда я сидела в кабинете Захарова, в кабинет вошли Захаров и полицейский Давыденко. Давыденко, указывая на меня, с улыбкой высказался: - Посмотрите, Виктор Сергеевич /Захаров/, какой у Вас заместитель. Вскорости Суликовский выдворил Давыденко и, обращаясь ко мне, спросил: - буду ли я работать тайным агентом при полиции, только добросовестно, заявляя, что в противном случае мне грозит расстрел, и с этими словами удалился, давая указания Захарову и по этому поводу со мной побеседовать. Как только Суликовский покинул кабинет, Захаров начал мне доказывать, что быть тайным агентом не так уж трудно. На меня, как на тайного агента, будут возлагаться обязанности выполнять все даваемые мне поручения. На моё замечание, что как- то страшно - могут партизаны перебить - Захаров ответил, что кроме тех, кто работают в открытую, ещё есть 11 человек тайных агентов, которые не знают друг друга и их никто не знает. Что комсомольцев на эту работу не принимают - это простая для меня уступка, но прежде чем приступить к исполнению обязанностей тайного агента необходимо быть освобождённой из-под стражи, чего он постарается в ближайшее время добиться. На мой вопрос: - Хорошо, я дам своё согласие стать тайным агентом, а что будет в случае, если придёт Красная Армия? Он мне ответил, что тогда мы уедем в немецкий тыл, и там будем продолжать работать. Продолжая уговаривать меня, Захаров заявил, что быть тайным агентом ничего страшного нет, заявляя, что у него сотни "крестников" ходят по городу, имея при этом ввиду тех лиц, которых он избивал плетьми, и что "я не боюсь". После продолжительного раздумья, я дала своё согласие стать тайным агентом полиции. В связи с этим Захаров заявил, что он бы выпустил меня сейчас, но в связи с тем, что ему необходимо переговорить с жандармерией, он ещё немного меня продержит под стражей. Вопрос: Какие на Вас возложены задания, как на тайного агента полиции? Ответ: Конкретно я ещё никакого задания не получила, он только лишь сказал одно, что я обязана выполнять все его поручения, наподобие того, как по заданию впервые придётся выезжать в посёлок Краснодон. В общей задаче он только лишь мне сказал, что в Краснодоне в посёлке ещё не вскрыты молодёжные партизанские отряды, а посему мне и придётся их вскрыть. Вопрос: Каким образом оформлены документы на Вас? Ответ: Захаров сказал, что формальности будут позже, т.е. после того как от переговорит с жандармерией. Вопрос: Что Вы должны были получать, как тайный агент полиции? Ответ: Со слов Захарова я должны была получать военный паёк и заработную плату. Вопрос: Добился ли Захаров Вашего освобождения из-под стражи? Ответ: Дальнейший ход дела был построен следующим образом: На следующий день Захаров при встрече со мной заявил, что жандармерия не соглашается меня освободить из-под стражи по следующей мотивировке: что я написала письмо содержание которого направлено против Германии, что в 1942 году я вступила в комсомол, и что зная существование организации, не сообщила об этом полиции. Они боялись, что если меня освободят из-под стражи, тот же час убегу к партизанам и начну действовать против них же. Больше того, как позже я узнала со слов Захарова, жандармерия хотела меня даже расстрелять. 10 января 1943 года у районной полиции собрались подводы со всего района, шли разговоры, что части Красной Армии уже находятся близко, и что полиция будет отступать. Захаров мне заявил, что все эти повозки едут по направлению нашего хутора, и что он завезёт меня домой. По неизвестной мне причине эвакуация не состоялась и Захаров начать ломать себе голову, каким образом добиться моего освобождения из-под стражи. Он меня учил, что когда будет допрашивать начальство, необходимо будет давать о себе ложные сведения, как-то: письмо писала такое потому, что приход немцев лишил меня всего: сносных материальных условий отца, возможности учиться дальше; в комсомол вступила потому, что доступ к учению их большой; отца моего советская власть раскулачила, о чём мне стало известно со слов матери, о существовании организации заявляла в Новосветловскую полицию. В действительности я никогда не ставила об этом в известность, и что на основании того, что Захаров меня предупредил, чтобы я назвала фамилии полиции в Винницкую область Войко и Волкова. И когда переводчик стал задавать мне вопросы приблизительно такие, как задавали немцы, я отвечала, как меня учил Захаров. Приблизительно 13, 14 числа 1943 года вечером в коридор стали вызывать с вещами всех арестованных участников партизанского отряда "Молодая гвардия", в том числе: Зимнухова, Третьякевича, Левашова, Орлова. Соколова, Ковалёву, Мащенко, меня и ещё 15 человек и объявили, чтобы мы собирались. 3 раза вызывали в коридор, выстраивали, проверяли по списку, но меня не трогали, и я остановилась в кабинете Захарова. В скорости подъехала автомашина и приказала всем на неё грузиться, после их отъезда в полиции говорили, что их увезли в Ворошиловград. В скорости, приблизительно через полчаса или час, машина возвратила обратно, и с неё начали сносить вещи и одежду увезённых участников партизанского отряда. На основании этого я поняла, что все участники партизанского отряда не увезены в Ворошиловград, а расстреляны. И действительно их тела после изгнания немецких оккупантов, были найдены в шурфе. Был ещё такой случай, однажды в комнату Захарова ввели девушку по фамилии Карыбина, которую арестовали за то, что она сказала: "Наши за Доном". В разговоре с ней я установила, что её дядя работал в Особом отделе, звание его полковник и он сейчас находится где-то или в Краснодоне, или в другой местности на оккупированной немецкими войсками. При встрече с Захаровым я обо всем, что мне стало известно в разговоре с Харыбиной, рассказала ему. В этот же вечер на расстрел были увезены ещё 17 участников партизанского отряда "Молодая гвардия", и с хутора Сорокино, в том числе: Громова, Дубровина и другие. В скорости на расстрел вывезли ещё группу из посёлка Краснодон, вещи их принесли обратно в кабинет Захарова, где я в это время находилась. Меня попросили оттуда выйти, и когда вынесли обратно узлы, я получила разрешение заходить. С целью, чтобы ускорить освобождение, ко мне пришла мать и принесла пол литра самогону, а этот же самый день я его отдала Захарову. 19 января с.г. меня окончательно освободили из-под стражи. На этом кончается моя связь с полицией. В конце я хочу сказать, что на моей совести лежит предательство Мащенко, Сафонова и других, и через них все товарищи. Если бы я знала Мащенко, может быть результаты были бы другие. Вопрос: Какую Вы получили задачу от Захарова, как агент полиции в период когда Вас освободили из-под стражи? Ответ: Какой-либо задачи в этот день я не получала. Провожая меня, Захаров мне сказал только лишь одной, что в скорости он посетит мою квартиру, и тогда вообще обо всём поговорим. Из воспоминаний Е. А. Осьмухиной о сыне ] Следователь говорит, что пытался его склонить, может мол по молодости не по тому пути пошел, но Володя стоит на своём твердо и даже плюнул ему в лицо. Следствие окончено, сегодня я передаю дело в жандармерию. Твоему внуку мы готовим петлю, - так сказал деду следователь полиции Захаров. ... ... 24 февраля я дождалась своего дорогого сыночка. Смотрю несут носилки. Меня точно током дернуло. Я узнала его ножки. Подносят ближе, я закричала: - Мой родной! Володю нельзя было узнать. Весь изуродован, головочка разбита, осталось одно личико. Левой ручечки до локтя нет. Из воспоминаний А. И. Третьякевич о сыне Когда я понесла сыну передачу, вышел полицейский и сказал, что их увезли в Ворошиловград. После этого Захаров вынес длинный список и прибил его на двери. Там было написано: "Лица, вывезенные в Ворошиловград". Первым по списку шел Третьякевич Виктор, затем - Земнухов, Мошков, Осьмухин, Соколова, а дальше не помню...
Наталья Захарова: Да, конечно, Понятно. что Захаров был еще тот фрукт, не менее страшный, чем Соликовский. просто интересно установить его личность, и уж очень интересно посмотреть на него, как и на Соликовского, как он выглядел?!
Любовь: А зачем смотреть на таких выродков? Я даже рада, что их образины никому не известны. А то ещё приснится ночью...
Лера Григ: Не думаю, что Захаров (как и некоторые другие палачи) внешне был уж так страшен, чтоб в кошмарах сниться. Иногда даже полезно знать в лицо своих врагов. Хотя, это дело прошлого уже, конечно.
полная версия страницы